Ангел мести - Элизабет Грегг Страница 40

Тресси даже не стала повторять свою прежнюю ложь – напрасный труд.

– И все, что от меня требуется взамен, – позволить этим мерзким типам делать со мной все, что им заблагорассудится?

– Да они все больше болтают, чем делают, уж ты мне поверь. Обычно надираются так, что и облапить-то тебя не в силах. А платят золотом, детка, чистым золотом! Подумай, Тресси. Хорошенько подумай.

Тресси содрогнулась и кивнула. Потрогала пальцем тонкую ткань чужого изящного платья, нарядные гребни в своих рыжих волосах. Как же соблазнительна вся эта роскошь! Что, в конце концов, она потеряет, кроме уважения к себе? А если отец все же найдется? Что он подумает о своей дочери? А Рид Бэннон, единственный мужчина, которого любит Тресси, которому позволено все… Нет, это невозможно! Такой она не в силах стать, что бы ей ни сулили.

Со слезами на глазах девушка покачала головой:

– Нет, мэм, не могу. Просто не могу. Мы с Калебом не помрем с голоду – уж какую-никакую работу я себе отыщу. И тогда непременно отдам вам все, что задолжала. Вы уж простите, мэм, я подумала, что…

Роза лишь вздохнула и обвила рукой исхудавшие плечи Тресси. Как же ей не хотелось терять эту красотку, которую лишь подкормить немного – и мужчины будут липнуть, как мухи на мед! Мысленно укоряя себя за мягкотелость, Роза увела девушку из зала. Жизнь – рулетка, порой попадаешь в цвет, порой… что ж, порой спускаешь все до последнего цента.

– Забудь об этом, дитя мое. Мы, женщины, должны держаться вместе. Господь свидетель, здесь нас слишком мало, чтобы выстоять против всей этой мужской своры. У меня есть… гм… друг, Джарред Линкольншир. Ему принадлежит большой прииск неподалеку от города. Так вот, он ищет повара, чтобы трижды в день стряпать для его рабочих. Ей-богу, Тресси, лучше бы тебе передумать. Ведь адова работа!

– А мне не придется…

– Да господь с тобой! У Джарреда дочки твоих лет. Наоборот, он сам присмотрит, чтобы рабочие к тебе не приставали. Поди-ка переоденься поскромнее, и мы съездим к Джарреду, покуда здесь еще тихо.

Они поехали на прииск в прелестной черной коляске с кожаными сиденьями и ярко расписанными в золотое и красное колесами. Надев замшевые перчатки до локтей, Роза сама правила изящной рыжей кобылкой, которая приплясывала на бегу и гордо встряхивала головой. Дождей не было уже давно, и копыта кобылки взбивали клубы пыли. Роза вынула кружевной белый платок, пропитанный розовой водой, и прикрыла им нос. Второй такой же платок она отдала Тресси.

При виде прииска у Тресси перехватило дыхание. Извиваясь, точно змеи, с вершины горы сползали деревянные лотки. На самой вершине вовсю трудились помпы, при каждой – по двое-трое рабочих. Груды земли и щебня сыпались вниз по лоткам, попадая под струи воды, и так продвигались вниз, до самого ручья. Тресси сообразила, что золото выбирают рабочие, стоявшие у лотков во всю их длину. Картина была впечатляющая, и, уж верно, Джарред Линкольншир добывал больше золота, чем какой-нибудь старатель, вручную моющий породу на берегу ручья.

На склоне горы, в довольно пологом месте стояли бревенчатый домик и большой навес. Туда-то Роза и направила свою кобылку. Седой старик помог женщинам выбраться из коляски и занялся упряжкой. Не успели Роза и Тресси сделать и двух шагов к бревенчатому дому, как оттуда вышел чудовищно долговязый и костлявый человек добрых шести с половиной футов ростом – истинный скелет. Он направился прямо к ним и вместо приветствия сгреб Розу в объятия, легко оторвав ее от земли.

Отдышавшись, Роза представила Тресси Джарреду Линкольнширу.

Он крепко пожал ей руку, и ладошка Тресси почти утонула в огромной костлявой ладони.

– Рад нашему знакомству, дорогая, – проговорил он со странным акцентом. Джарред Линкольншир смягчал «р» и проглатывал «х», как истинный англичанин, но не так явственно, как делал это сэр Гарри. Этот живой скелет явно был настоящим джентльменом. Прежде Тресси и не подозревала, что ей доведется встретить в пути людей такого сорта. Даже удивительно.

Тресси невнятно пролепетала в ответ:

– А, да… спасибо… то есть я хотела сказать…

И, чувствуя себя полной дурой, загляделась на поразительную внешность нового знакомца. У него было длинное худое лицо со впалыми щеками, вьющиеся, совершенно седые волосы и на редкость светлые голубые глаза. Он носил пепельно-серые, в черную полоску брюки на ярко-красных подтяжках, белоснежную рубашку с рюшами и сапоги из выделанной кожи выше колен. Тресси ничего не могла с собой поделать – она бесстыдно пялилась на Джарреда, и он, заметив это, запрокинул голову и заразительно расхохотался.

– Не морочь ты девочке голову, Джарред! – строго прикрикнула Роза. – Ей нужна работа, а поскольку я знаю, что Джейкоб удрал не прощаясь и оставил тебя без повара, мне подумалось, что она может занять его место. Не смотри, что с виду она такая хрупкая и слабенькая – уж поверь мне, эта девочка крепче, чем кажется. Вот погоди только, услышишь ее историю…

Линкольншир жестом остановил этот словесный поток, не дав Розе выложить то, что в нескольких словах рассказала ей Тресси по дороге на прииск.

– Что, девочка, попала в переплет? А ты хоть стряпать умеешь?

Тресси кивнула, не сводя глаз с этого чуда природы.

– Что ж, хорошо, но вдобавок ты должна быть сильной. Очень сильной. Ты ведь знаешь, Рози, для этой работы я бы предпочел нанять мужчину. – Джарред пожал костлявыми плечами, покосился на выразительную Розину гримаску и продолжал: – Дел у повара много, и занят он целый день. Кто-нибудь из рабочих будет колоть для тебя дрова, а уж остальное – твоя забота. Разводить огонь, мыть посуду и все такое прочее. Понимаешь?

– Я могу и сама колоть дрова, сэр, – пролепетала Тресси, с ужасом сознавая, что совершенно не владеет собой. – У меня ребенок, совсем еще маленький; он будет при мне. – Она жестко глянула на Розу, давая понять, что нипочем не оставит Калеба в «Золотом Солнце», на попечении «гулящих женщин».

Линкольншир запустил большие пальцы рук под подтяжки и качнулся на каблуках.

– Угу, ребенок есть, а мужа нет. Ах ты, бедняжка! Сколько ему?

– Почти месяц. Его зовут Калеб, и он индеец, – прибавила Тресси, воинственно вскинув голову.

– Боже милостивый, детка! Да неужто ты спуталась с краснокожим?

Тресси лишь крепче сжала губы, одарив собеседника гневным взглядом. Никто не должен знать, что Калеб не ее сын. Ей и так чудятся в кошмарах добродетельные дамы, которые норовят отнять у нее сироту, чтобы поместить его в воспитательный дом. Или шайка индейцев сиу, которые врываются в дом, чтобы похитить Калеба и вырастить его настоящим, как выражался сэр Гарри, «проклятым дикарем».

Линкольншир вдруг разом потерял интерес к Тресси и, повернувшись к Розе Ланг, бережным жестом поднес к губам ее тонкие розовые пальчики. На красивом холеном лице женщины отразилась вдруг такая нежность, что Тресси даже смутилась и отвернулась. Она не привыкла к такому открытому выражению чувств. Пускай Джарред Линкольншир был женат и даже имел дочерей – прекрасной хозяйке «Золотого Солнца» это явно было безразлично. Роза была по уши влюблена в этого человека.