Нежное пламя - Кэтрин Бритт Страница 40

Ги улыбнулся:

— Поздравляю вас, месье. У вас прекрасный мальчик!

Он осторожно положил ребенка на постель, а месье Жассерон схватил его руки, еще влажные, и с благодарностью, смиренно поцеловал их. Ги устало улыбался, а лоб его был мокрым от пота. Викки хотелось отвести назад его влажные спутанные волосы и обтереть лицо. Его мальчишеский вид просто заставлял ликовать ее сердце. На мгновение его глаза встретились с ее глазами, прежде чем он снова взглянул на месье Жассерона.

— А теперь вон из комнаты, быстро! Вы — оба! — скомандовал он.

У двери месье Жассерон обернулся:

— А моя жена? Как она?

— Мадам спит, — последовал ответ, и они оба покорно вышли.

На кухне Викки взялась за приготовление пищи. Она накрывала на стол, когда вошел Ги, за которым следовал месье Жассерон, уже умывшийся и переодевшийся.

— Глоток вина, прежде чем вы уедете! — счастливым голосам выкрикнул он.

Ги покачал головой:

— Спасибо. Мне пора.

— Я тоже хочу поблагодарить вас, искренне произнесла Викки. — Вы были великолепны!

Он не прореагировал на ее комплимент, но заметил:

— Меня не было бы здесь, если бы не вы.

Месье Жассерон перевел взгляд с одного на другую с удивленным выражением, пока Ги не поймал его взгляда.

— Да, месье, вам нужно поблагодарить маленькую английскую мисс за благополучное появление на свет вашего сына.

Реакцией месье Жассерона на это стало безмолвное удивление, которое постепенно перешло в ликование. Сжав Викки в объятиях, он звонко расцеловал ее в обе щеки.

— Месье! — рявкнул Ги так внезапно, что месье Жассерон немедленно отпустил ее. — Вы можете забрать машину Викки. Поедемте со мной, я покажу вам, где она ее оставила.

После их ухода Викки некоторое время просто неподвижно стояла, пытаясь осознать все, что произошло. Она могла поклясться, что Ги разозлился, когда месье Жассерон расцеловал ее. Однако он мог просто торопиться, ведь он провел большую часть дня на месте железнодорожной катастрофы. Она подумала об этом, и у нее сжалось сердце: возможно, он ничего не ел целый день.

Доктор Молино заехал, чтобы узнать, забрали ли мадам Жассерон в больницу. Он извинился за то, что не мог покинуть место катастрофы и приехать к мадам Жассерон, но он знал, что в больнице ей окажут помощь. К сожалению, Жанера тоже отсутствовала — она была со своими друзьями в Ницце.

Викки рассказала ему все, что произошло, и он поднялся наверх взглянуть на мадам и ее младенца. Вернулся он, широко улыбаясь.

— Прекрасный ребенок! — воскликнул он. — Мадам Жассерон повезло, что ей помог доктор Рансар. Акушерка сказала мне, что жизнь ребенку спасли его умелые руки.

Викки почувствовала, как ее лицо вспыхнуло при упоминании имени Ги. Также она отметила уважение, с которым доктор говорил о нем.

— Месье Рансар, — продолжил он, — прервал свой курс лекции, чтобы сделать операцию в больнице в Ницце. Он не успел выйти из здания, когда пришло сообщение о железнодорожной катастрофе, и он бросился на помощь.

Потом доктор Молино еще говорил о трудностях, связанных с родами, но Викки почти его не слушала. Она думала о Ги, который был в Ницце, и о том, что Жанера отправилась туда на несколько дней с друзьями. Она, конечно, отправилась туда, чтобы встретиться с Ги. Быть может, он уже сделал ей предложение… Стоп, решила Викки. Нужно прогнать эти мысли и сосредоточиться на том, что говорил доктор.

Месье Жассерон вернулся с Сарой, когда доктор уже уезжал. Увидев новоиспеченного отца, он подправил сто с великолепным младенцем.

Всю следующую неделю ферма была полна посетителей. Сузи и Робер приехали вместе с родителями. Сузи была в восторге, ведь она украсила колыбель большим голубым бантом, словно предчувствуя, что будет мальчик. Иногда дом был так полон, что Викки приходилось крутиться, чтобы обеспечить всех закусками. Но ей это нравилось, потому что дни ее были заполнены и не оставалось времени думать о Ги. Обычно она так уставала к ночи, что стоило ей прикоснуться к подушке, она тотчас же засыпала. А еще, как и месье Жассерон, она с удовольствием взирала на свежевыстиранные белые пеленки, которые сохли на солнце.

День, когда мадам Жассерон смогла спуститься вниз, был счастливым. Викки приготовила праздничный обед для всех троих. Она постаралась управиться с домашними делами утром, и всю вторую половину дня пекла пироги и готовила ужин. Мадам спустилась вниз с помощью своего супруга, одетого в свой лучший костюм. Его широкое лицо было чисто выбрито и сияло.

Была открыта бутылка шампанского, месье Жассерон провозгласил тост за своего новорожденного сына и наследника. Назвать его решили Виктор Ги Жассерон. Виктор — в честь их любимой Викки и Ги — в честь врача, который сохранил их младенца. Для Викки это был самый счастливый вечер в жизни. Она выслушала тост со слезами, катящимися из глаз.

— Мы никогда не забудем того, что ты сделала, Викки, — искренне благодарила се мадам Жассерон. — И еще: самое замечательное, что, по словам акушерки, нет никаких причин, чтобы не иметь еще детей!

— Действительно, почему бы и нет? — радостно подхватила Викки. — Мне кажется, нужна еще девочка. Это будет хорошо для Виктора, потому что, я уверена, что ему грозит опасность быть избалованным.

— Звучит заманчиво! — заметил месье Жассерон с блеском в глазах.

— Да ну тебя! — воскликнула, вспыхнув, мадам Жассерон. С тех пор как она родила, она помолодела лет на десять. Сейчас на ней было простое платье, сшитое на заказ, синего цвета, с круглым вырезом и рукавами в три четверти. Викки уложила ее волосы мягкими волнами и надела белые клипсы. Мадам выглядела очаровательно при свете свечей. Викки поздравила себя с тем, что ей пришла в голову мысль о свечах, которые она вставила по три штуки в подсвечники и расставила их по краям стола.

После ужина Викки вымыла тарелки и убрала их на кухне в буфет. Затем накинула пальто, свистнула Гаспару и отправилась пройтись перед сном. Пока мадам ждала ребенка, Викки не выходила никуда, кроме магазинов. Поэтому была придумана эта прогулка перед сном, чтобы хоть как-то снять дневное напряжение. И она вошла у Викки в привычку.

Она ничего не слышала о Джерарде с тех пор, как он уведомил ее, что будет отсутствовать некоторое время, работая на телевидении, следя за постановкой пьесы, которую он написал. Жанера тоже, казалось, растворилась в воздухе. И мысли Викки неизбежно обращались к Ги. Ночной аромат диких роз и желтой мимозы донесся до нее, когда она вспомнила, как он говорил о красотах осени. Однако спокойствие, царившее сейчас в природе, не подняло ее печального настроения. Она шла, пытаясь вычеркнуть из памяти мысли о Ги, но безуспешно.

Она чувствовала, что хочет снова увидеть его. Но мечты, которые она связала с ним, растаяли до того, как она могла начать их осуществлять. Как глупо вообще о нем было думать! Он француз, который выбрал француженку в жены, женщину, которая подходила ему во всем. Он явно, печально думала Викки, предпочитает женщин холодных, элегантных, рассудительных. С болью она вспомнила, как он из сильного мужчины внезапно превратился в мальчишку, когда держал на весу младенца мадам Жассерон. Вот таким она и будет всегда помнить его, с завитками волос, прилипшими к его влажному лбу, и голубыми глазами, победно сверкающими в осознании, что он одержал верх в неравном сражении.