Сказочный остров - Кэтрин Бритт Страница 40

— Нет, но очень хочу научиться.

Он улыбнулся ей:

— Твердо решили все попробовать в этой жизни?

— Почему нет? — усмехнулась Гриер, невольно заражаясь его настроением. Видимо, на нее подействовал разреженный горный воздух, потому что она чувствовала себя удивительно легкомысленной и ей с трудом удавалось подавить неуместное желание захихикать.

Дорога петляла между прекрасными рощами поместья Фентонов. Майк указал ей на величественный лес тиковых деревьев, а вскоре они въехали на банановую плантацию. Гриер с удивлением узнала, что банан — это на самом деле род многолетних трав, приносящих урожай каждые девять месяцев. А вот мускатный орех дает первые плоды не раньше чем через десять лет.

Несколько раз они оставляли машину на обочине, а сами бродили по огромным амбарам, где хранили и сортировали фрукты. И так они постепенно забирались все выше и выше и наконец добрались до знаменитых пастбищ для породистого скота, о которых Гриер так много рассказывали знакомые островитяне.

Майк добросовестно отвечал на все вопросы спутницы, слегка посмеиваясь над ее непрестанным интересом ко всему увиденному. Но как девушка ни радовалась поездке, когда он объявил, что осмотр закончен, она вздохнула с облегчением, так как страшно устала. Воздух высоко в горах оказался прохладным, но солнце жгло нещадно, поэтому в машине было жарко, как в духовке.

Майк подвез ее к особняку и провел в большую, прекрасно обставленную комнату с огромными, широко распахнутыми французскими окнами, куда им вскоре принесли чудесный английский чай.

В этот раз дом понравился Гриер еще больше. Здесь, вдали от родины, он казался ей частью Англии. Все тут напоминало о туманном Альбионе. В огромном каменном камине лежали дрова на случай холодной ночи, какие бывают в горах, а когда Майк после чая повел ее по дому, она с улыбкой отметила, что на больших кроватях с балдахинами лежат теплые одеяла. И это — на жаркой Моне!

Гриер с волнением разглядывала портреты членов его семьи — красивой женщины с глазами Майка и элегантного мужчины, похожего на ее спутника, но гораздо старше. На другой стороне висели снимки его сестер и младшего брата — симпатичного веснушчатого мальчугана с озорной улыбкой.

Дольше всего Гриер задержалась перед фотографией Альмы, старшей сестры, запечатленной на фоне больницы, рядом с очень хорошенькой медсестрой.

— Это подруга Альмы, Грейс, — обронил Майк.

— А сейчас она работает в больнице? — осторожно спросила Гриер, с замершим сердцем ожидая ответа.

Майк снова повернулся к фотографии:

— Сейчас она в отпуске. Альма буквально навязывает ее мне много лет подряд. Никогда еще не видел сестры, которая так хотела бы женить своего брата. Ну, теперь-то она порадуется, ведь я ее наконец послушался.

Сердце Гриер сжалось. В этот страшный момент она осознала, что любит Майка, любит его безнадежно и страстно, хотя и пытается себя обмануть. Но вместе с любовью она познала и другое сильное чувство — ревность занозой засела в ее сердце, ведь он выбрал себе в жены прелестную Грейс! Она отошла к распахнутому окну, пытаясь совладать со своими эмоциями. Слава богу, что она с самого начала планировала уехать с острова, чтобы увидеть и другие земли. Это был единственный способ забыть Мону, если, конечно, такое вообще возможно. Потому что, куда бы она теперь ни направилась, любой высокий широкоплечий мужчина с легкой кошачьей походкой заставит замирать ее сердце, потому что ей всякий раз будет казаться, что это Майк. Гриер почувствовала, что Майк стоит у нее за спиной, и его тихий голос вызвал у нее нервную дрожь.

— А не хотите прокатиться к моему новому дому и посмотреть, как продвигается строительство? Вам это интересно? — Он взглянул на часы. — Мы вполне успеем съездить туда и вернуться к ужину. Конечно, если вы не слишком устали.

Она стиснула кулачки и глубоко вздохнула:

— Нет, спасибо. Я действительно устала и хотела бы вернуться домой, если вы не возражаете. Миссис Бончелли весь день одна.

Гриер призвала все свое мужество, чтобы голос ее звучал ровно и спокойно. Никто бы не догадался, что она отказалась составить компанию единственному на свете мужчине, который что-то значит в ее жизни, который всегда будет для нее дороже всех. Но любоваться домом, в котором он собирается жить с другой женщиной, — это слишком даже для нее, Гриер.

Он безразлично пожал плечами, словно ему было плевать, поедет она или нет. Это ужасное равнодушие обидело Гриер, зато помогло ей скрыть свои чувства.

На обратном пути Майк, казалось, не замечал молчания спутницы. Он травил местные анекдоты, некоторые казались очень смешными, некоторые — трогательными, но она почти не воспринимала их. Он отказался зайти, когда они подъехали к дому Бончелли, и быстро укатил прочь, небрежно махнув рукой на прощанье.

Гриер вошла в дом, с ужасом думая о том, что ей предстоит провести здесь еще целую неделю. И разве ей легче оттого, что Майк наверняка захочет повсюду ее сопровождать? Естественно, ей придется смириться с этим одновременно сладким и горьким мучением, поскольку он будет рядом с ней, но только телом. Душа его полетит к невесте. Девушка, на которой он собирается жениться, хороша как майский день. Гриер была этому даже рада, ведь она искренне желает ему счастья. Гриер не оставалась бы такой спокойной, реши он жениться на ком-нибудь вроде Сибил Майер.

На следующее утро Гриер получила два письма. Одно было нацарапано небрежным почерком.

«Привет, везучка ты этакая, — писала подруга. — Погода у нас здесь просто отвратительная, туманы, слякоть и ледяной ветер, а ты там греешься на солнышке. Помнишь, что я тебе твердила про то, что Алека Гранта сцапают бойкие девицы из его офиса? Так вот, пока он в безопасности. С тех пор как ты уехала, он бродит сам не свой, как брошенный пес. Он заходил к нам на квартиру, спрашивал, нет ли от тебя весточки. Я получила твою открытку с видом острова. А нет ли там и мужчин под стать пейзажу? Или ты просто чего-то не договариваешь? В общем, дорогая, если там водятся приличные мужики, хватай не раздумывая. Будешь дурочкой, если не послушаешь моего совета».

Дальше Ив спутанно выкладывала свежие сплетни про их общих друзей, и Гриер еще улыбалась, открывая второй конверт, от Алека.

Парень благодарил ее за открытку и продолжал: «Я никогда не думал, что мне будет так тебя не хватать. Ты стала частью меня, и я привык к тебе больше, чем представлял. Теперь я просто считаю дни до твоего возвращения».

Только читая это письмо, Гриер наконец призналась себе, что Алек ничего для нее не значит. После случая с браслетом она даже не вспоминала о поклоннике, словно потеря браслета разорвала последнюю связь между ними. Алек был не очень эмоциональным человеком, Но Гриер улавливала в его скупых фразах подтекст, наполнявший ее ужасом. Казалось, он считал решенным вопрос, что со временем они поженятся.

Сердце ее сжалось от тоски. Миллионы таких людей, лишенных воображения, как Алек, готовы довольствоваться обыденной серой жизнью, даже не пытаясь подняться на сияющие вершины, которые существуют, теперь она это знала точно. Гриер хотелось большего, чем бездумное скольжение к женитьбе.