Навеки твоя - Кэтлин Харрингтон Страница 40

Наконец мишени передвинули на расстояние в четыре сотни шагов.

Чарльз Берби, Главный королевский комедиант, подал Лахлану знак, что пришло время Робин Гуду появиться среди выдающихся лучников шерифа Ноттингемского. Когда он занял место на линии стрельбы, послышались приветственные крики. Зрители узнали национального героя своей страны.

Над лугом повисла тишина. Публика ждала, когда знаменитый разбойник начнет воссоздавать одну из самых величайших легенд о нем.

Лучники по очереди выстрелили в мишени. Никому не удалось поразить цель. Все стрелы упали, немного не долетев до мешков с кругом в центре.

Когда пришла очередь Лахлана, он, вместо того чтобы занять место на линии стрельбы, указал рукой куда-то поверх мишени, требуя, чтобы ее передвинули еще дальше.

Черт возьми, если леди Уолсингхем хочет устроить незабываемое представление для будущей королевы Шотландии, то он с радостью поможет ей в этом.

По его сигналу один из горожан передвинул мишень.

Франсин, сидя на трибуне, сжала руку Анжелики и затаила дыхание. Она с ужасом наблюдала за тем, как Робин Гуд покачал головой и второй раз указал рукой, чтобы мишень передвинули еще дальше.

— Господь милосердный, что этот ненормальный делает? — пробормотала она. — Неужели Кинрат окончательно свихнулся? Никто не сможет попасть в цель с такого огромного расстояния. Никто!

В наступившей тишине она повернулась к Колину Мак-Рату, который сидел рядом с ней.

— Прошу вас, скажите, что он сделает это, — взмолилась Франсин дрожащим от страха голосом. — Скажите, что вы видели собственными глазами, как Кинрат попадает в мишень с такого расстояния.

Пригладив рукой свои непослушные рыжие кудри, Колин весь сжался, словно ему в спину подул ледяной ветер.

— Н-не могу сказать, что я это видел, л-леди Уолсингхем.

Франсин зажала ладонью рот, чтобы сдержать рвущийся из горла стон. Однако Колин, услышав сдавленный хрип, повернулся и смело посмотрел в ее округлившиеся от напряженного ожидания глаза. В его голубых глазах она увидела тревогу.

— Это н-не значит, что он не сможет попасть, — поспешил заверить ее шотландец.

Уолтер Мак-Рат, сидевший по другую сторону от Анжелики и синьоры Грациоли, вдруг захихикал. Его могучее тело сотрясалось, так как он пытался сдерживать рвущуюся наружу радость. В конце концов он не смог совладать с собой и зашелся в громком хриплом хохоте.

— Тысяча чертей, — пророкотал Уолтер в промежутке между приступами смеха. — Похоже, этот хитрый парень хочет… побить свой собственный рекорд!

— Четыре сотни шагов! — крикнул горожанин с противоположного конца луга.

Публика удивленно ахнула.

Ни один человек не сможет попасть в мишень с такого расстояния!

В спину Лахлана дул легкий ветерок. А это значит, что он попутный, то есть дует в сторону мишеней. «Похоже, такой ветер не сможет изменить траекторию, но увеличит дальность полета», — рассуждал про себя Лахлан.

Он воткнул в землю прямо перед собой все стрелы, чтобы потом вытаскивать их по одной. Это облегчит ему задачу.

Шотландец повернулся и поклонился принцессе Маргарет, которая сидела на самой верхней скамье. Оглядев трибуны, он наконец нашел и большие карие глаза, которые смотрели на него с надеждой и отчаянием.

Ему нужно сделать так, чтобы выражение этих глаз изменилось и страх уступил место восхищению. А потом он потребует, чтобы Франсин поцеловала его в награду за то, что он спас ее представление от неминуемого провала. Он насладится этим поцелуем сполна и еще добавит кое-что от себя.

Отвернувшись от трибун, Лахлан постарался сосредоточиться. Теперь он видел перед собой только цель.

Кинрату нравилось стрелять из лука. Ему доставляло истинное наслаждение слышать, как звенит от напряжения натянутая тетива, как жужжит летящая к своей цели стрела. Ему нравилось чувствовать, как сила его рук передается оружию. Он радовался, словно ребенок, наблюдая, как стрелы одна за другой поражают мишень, попадая прямо в «яблочко».

Воцарилась мертвая тишина. Лахлан поднял мощный английский лук и направил его на мишень. Натянув тетиву, он прижал большой палец к подбородку и выпустил первую стрелу.

Франсин, сидевшая между Колином и Анжеликой, затаила дыхание. Она с напряженным вниманием наблюдала за происходящим, каждую секунду помня, что королевский герольд составляет подробную летопись исторического паломничества в Шотландию.

Если в этот солнечный погожий день Робин Гуд не сможет победить лучников шерифа Ноттингемского, то все последующие поколения будут знать, что представление, устроенное ею в Грентаме, с треском провалилось. И самое неприятное то, что это фиаско огорчит принцессу Маргарет.

Если бы Франсин рассказал об этом кто-то другой, она бы ни за что не поверила, что такое возможно, но, к счастью, все произошло на ее глазах.

Спустя несколько минут все двадцать украшенных перьями стрел, описав в воздухе изящную дугу, воткнулись прямо в «яблочко». Мишень стояла на расстоянии в четыреста шагов…

Никто даже не шелохнулся.

Никто не произнес ни звука.

А потом толпа в едином порыве взревела от восторга и началось настоящее сумасшествие. Горожане подняли на руки легендарного народного героя и под громкие крики «ура!» понесли его по лугу.

Франсин, застыв от изумления, наблюдала, как девица Марион бежит по густой траве к Робин Гуду и дарит ему свой знаменитый поцелуй. Приветственные крики стали еще громче и продолжительнее. Казалось, что они никогда не стихнут, но вот с трибуны спустилась принцесса Маргарет. Герой, который вскоре станет ее подданным, опустился на одно колено и наклонил голову, принимая от нее в награду за свой подвиг серебряную стрелу.

— Я же говорил вам, что этот парень хотел побить собственный рекорд! — воскликнул Уолтер, довольно смеясь. — А вы, тупоголовые бездельники, не верили мне!

— Да разве мы с-сомневались? — спросил Колин, робко улыбнувшись. — Мы же знаем, что моему кузену, чем бы он ни занимался, всегда сопутствует успех.

«Да, я тоже успела в этом убедиться», — подумала Франсин.

Ничего удивительного! Ведь Лахлана Мак-Рата, графа Кинрата и предводителя клана Мак-Ратов, в раннем детстве похитили феи и унесли далеко в горы, где его растил и воспитывал могущественный волшебник.

И от него зависит, останутся ли в живых она, Франсин Гренвилль, вдовствующая графиня Уолсингхем, и ее маленькая дочь.

Они были всецело в руках этого чародея.

Ночью Лахлан долго смотрел на спящую Франсин. Он, черт побери, даже не представлял, что это будет не только удовольствием, но и страхом за ее жизнь, и заставит его сердце сжиматься от боли. Она так и не поцеловала его, лишив обещанной награды, которую он ждал с таким нетерпением. Он думал, что женщина будет смотреть на него, замирая от восторга, а она даже не подошла после того, как принцесса Маргарет вручила ему серебряную стрелу…