Горный цветок - Джуд Деверо Страница 41

— После той демонстрации, что вы устроили, я не оставил бы вас наедине даже со своим отцом. С дедом даже.

— А с вами я, конечно, буду в полной безопасности, не так ли, капитан?

К своему ужасу, Мэдди вдруг почувствовала, что глаза ее наполняются слезами. Сегодня, когда она пела об армейском офицере, которого любила Кармен, ей казалось, что она поет о ‘Ринге, почти постоянно занимавшем теперь ее мысли.

— Я защитил бы вас ценой собственной жизни, но вы должны мне довериться.

— Я доверяю вам свою жизнь, но… — Она замолчала, не в силах продолжать от переполнявших ее сердце чувств. — Оставьте меня, пожалуйста, на несколько минут.

‘Ринг подошел к ней и, повернув, прижал к груди. Мэдди попыталась вырваться, возмущенная тем, что, когда ее влекло к нему, он не желал к ней даже прикасаться, но стоило на него рассердиться, как он тут же хватал ее в объятия.

— Я тебя ненавижу.

— Неправда. — Он погладил ее по волосам. — Ты даже не представляешь, как ко мне относишься.

— А ты, конечно, это знаешь? — сердито спросила она.

— Думаю, я знаю это лучше, чем ты. Она оттолкнула его.

— Ты говоришь, что я тщеславна, но, скорее, это твое тщеславие не знает границ. Уверена, ты думаешь, что нравишься мне. Так вот, ты ошибаешься. Я к тебе абсолютно равнодушна.

— То-то равнодушной ты выглядела, когда я пробивался к тебе сквозь эту толпу. Да ты просто засияла от счастья, когда я протянул к тебе руки, и ты упала в них, не колеблясь ни секунды.

— Я пошла бы к любому знакомому мне человеку, так как боялась, что эти люди меня вот-вот уронят.

— Да? С той минуты, как они тебя схватили, Сэм все время находился от тебя не более чем в футе, а он несколько выше меня. Почему же ты его не увидела и не пошла к нему?

— Я его не видела, — солгала Мэдди. — Просто не хотелось к нему обращаться, только и всего.

При виде появившейся на лице капитана ухмылке она отвернулась.

— Может быть, — услышала Мэдди его голос, — мы на время оставим наши споры и ты меня немного подлечишь? Кажется, я истекаю кровью.

Она вихрем подлетела к нему и, схватив за пояс, развернула.

— Где?

На спине у него растекалось большое кровавое пятно, над которым рубашка была явно разрезана.

— О Господи, ‘Ринг, какой же ты дурак! Похоже, рана серьезная. Почему ты ничего не сказал? Тебя кто-то пырнул ножом? — Оглядывая его с ног до головы, Мэдди заметила, как он улыбается. — И не думай, что я хоть чуточку тобой интересуюсь. Ничего подобного. Я помогла бы любому, кто у меня служит, даже если бы этот человек мне и не нравился. Перестань ухмыляться и сними сейчас же рубашку. У меня где-то в сундуке были бинты.

— Ты готова сделать что угодно, только бы заставить меня раздеться, не так ли?

— Сказать по правде, ваш вид, капитан, мне нравится гораздо больше ваших слов.

Мэдди заметила, что, вынимая руки из рукавов рубашки, он слегка поморщился.

— Садись, — приказала она, и ‘Ринг немедленно повиновался.

Ей приходилось перевязывать людей и раньше, и она разбиралась в ранах. Порез был неглубоким, зашивать его не требовалось, но туда набилось много грязи.

— Ты что, валялся в свинарнике после того, как тебя пырнули ножом?

— Более или менее. Кто-то сбил меня с ног, а вдобавок по мне прошлись человек тридцать-сорок.

— Я видела, как ты упал, но ничего не могла сделать.

— Да, я слышал, как ты меня звала. Прости, что не смог тогда к тебе пробраться, — произнес он вполголоса.

Подняв на него глаза, Мэдди увидела, что взгляд его был прикован к той части ее тела, которая выпирала из корсета. « Теперь он на меня смотрит», — сердито подумала она и вылила на рану виски.

Охнув, капитан резко выпрямился.

— Нельзя ли полегче?

— Я делаю все так, как вы того заслуживаете.

— Я заслуживаю самого лучшего. Если бы не я, вы, вероятно, были бы сейчас в палатке кого-нибудь из старателей, развлекая с полдюжины мужчин.

Мэдди слегка отодвинулась.

— По крайней мере, они видели бы во мне женщину. И они не смотрели бы на меня украдкой.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке и, погрузив остальные пальцы ей в волосы, большим пальцем погладил уголок рта.

— Ты что, вообще ничего не понимаешь? Совсем ничего? Да ты самая желанная женщина из всех, каких я встречал в своей жизни. Когда я смотрю на тебя, слышу твой голос… неважно, что чувствую я, но ты мне не нужна, если тебе все равно, какой перед тобой мужчина. Ты мне нужна только в том случае, если тебе нужен я. Я ‘Ринг, а не капитан Монтгомери, не человек, которому ты не доверяешь, считая своим врагом. Ты слишком много значишь, чтобы можно было согласиться на что-то иное.

Внезапно осознав, что оба они почти раздеты и находятся друг к другу слишком близко, Мэдди отошла.

— Ты лишь хочешь получить от меня сведения.

— Я хочу от тебя много большего, не только это.

— Чтобы я спела для тебя? — спросила она шепотом.

Он вздохнул и отвернулся.

— Как ты считаешь, рану придется зашивать?

— Нет.

Его слова смутили Мэдди, к тому же ей было не все понятно из того, что сказал ‘Ринг. По существу, чем больше она с ним общалась, тем меньше его понимала. Мэдди решила прекратить этот разговор.

— Кто был тот человек, который пел со мной? — спросила она и начала перевязывать рану, стараясь не обращать внимания на то, что ее полуобнаженная грудь касалась его спины, когда приходилось над ним наклоняться.

— У меня было мало времени, чтобы толком все разузнать, и, сказать по правде, я не мог оторвать глаз от той пылкой Кармен, какой ты была в тот момент, но, кажется, он самый настоящий пьяница из города пьяниц под названием Десперит.

— Очень неплохой голос. Не понимаю, откуда он достал партитуру «Кармен». Вот уж не думала, что она успела дойти до Запада. Ну, кажется, все, я закончила.

Он поймал ее руку.

— Спасибо.

Не отрывая глаз от руки, ‘Ринг повернул ее и поцеловал ладонь, задержав на мгновение у губ. Мэдди провела рукой по его густой темной шевелюре. Когда он поднял на нее глаза, она почувствовала легкую дрожь в коленях.

— Ты была сегодня просто великолепна. Уверен, у многих благодаря тебе изменилось мнение об опере.

Эти слова заставили ее вспомнить свое необычное выступление, а также недавнее весьма фривольное поведение здесь, в палатке, и Мэдди почувствовала смущение.

— Похоже, в другом отношении я зашла немного дальше, чем следовало. Боюсь, мнение, которое теперь сложилось у них об опере, ничуть не лучше прежнего.