Невеста без фаты - Джиллиан Хантер Страница 41

Она потеряла голову от страха и наслаждения. Медленно Кит накрыл ее собой, удерживая в сладострастном плену. От его взгляда кровь Вайолет превращалась в огонь.

Кит ногой сбросил шпагу на пол. Зазвенел металл о камень… Вайолет чувствовала возбуждение Кита и испытывала искушение сделать… сделать все, что он пожелает. Она провела ладонями по его плечам, и он застонал как от муки.

— Я хочу быть в тебе, — прошептал он. — Мне нужна твоя свежесть, твоя сладость… Господи, Вайолет, нет! Дай мне сил, чтобы я не сделал того, о чем буду жалеть.

Она чувствовала, что проваливается в темноту.

— Вайолет! — в отчаянии воскликнул Кит, и этот крик о помощи пробился сквозь туман страсти, окутавший ее сознание. — Вставай. Нельзя, чтобы нас застали вот так.

Она неохотно поднялась и села. Туман рассеялся не вполне. Кит протянул Вайолет руку. Она встала и зябко поежилась. За то короткое время, что они с Китом провели в павильоне, небо успели затянуть серые тучи. В башне стало темно. Вайолет мысленно поблагодарила хозяев за предусмотрительность — зажженные факелы оказались совсем не лишними, как не лишним казался и вооруженный эскорт.

Эскорт. Вайолет бросила взгляд в сторону лестницы. Может, Джейн забыла о своем обещании? Ведь ей должны были прислать провожатого.

Вайолет почувствовала, как Кит провел ладонью по ее спине. Что он снова затеял? Но, оглянувшись, она увидела лишь, что он накрыл ее плечи шалью. Он не хотел встречаться с ней взглядом до тех пор, пока не усмирит желание. Он защищал ее от нее самой. Голос его звенел, как сталь при ударе о камень.

— Сейчас я играю лишь в те игры, в какие намерен играть до конца. Если кто-то вызовет меня на бой, один из нас скорее всего умрет. Я жил в мерзости, и ты была моим окном в лучший мир, в мир, свободный от скверны. Были ночи в работном доме, когда я видел… когда я погружался в такой смрад, что боялся к тебе подходить, чтобы не испачкать твою чистую душу.

Горло Вайолет сдавил спазм.

— Для меня ты всегда был чист от греха, Кит.

— Возможно, тогда я и не мог тебя опорочить. Мы играли в невинные игры. Но сейчас и мысли мои, и желания очень далеки от невинности.

Вайолет покачала головой:

— Я ничего не понимала, пока Эмброуз мне не рассказал. Я понятия не имела, в каких жутких условиях ты жил.

— Никому не пожелаю узнать на собственной шкуре, каково это — жить во «дворце». Но мне там было не так плохо, как мальчикам помладше.

Вайолет болезненно поморщилась при этом напоминании о ее былой наивности.

— Ты тоже был когда-то маленьким, — сказала она, сжав в кулаке бахрому шали и борясь с искушением прикоснуться к Киту. Почему она встретила его так поздно?

— Я никогда не думаю о прошлом, — сказал он. — Ну, это неправда. Я думаю о тебе. — Он печально улыбнулся. — Я думал и об Элдберте и Эмброузе, но не так, как о тебе.

— Нет, не так, — сказала она и улыбнулась. — Ты не нацарапал их имена рядом со своим именем на могильной плите.

Он поморщился:

— Какое романтическое место для нежных чувств.

— Ты и к ним был привязан тоже.

— Вот уж нет.

— Я никогда не забуду тот день, когда Элдберт решил прокатиться верхом на подаренной отцом кобыле, а она его понесла в лес. Тебе пришлось спасать его, в то время как Эмброуз выкрикивал такие бранные слова, какие я не могу повторить. И я знаю, что ты научил Эмброуза драться. Он был жалким трусом, пока не познакомился с тобой.

Кит пожал плечами:

— Могу лишь признаться, что если испытывал к ним какие-то теплые чувства, то это были лишь крохи того, что я чувствовал к тебе. Я тебя боготворил.

Вайолет отвернулась, уставившись в окно. Она боялась того, что может сейчас от него услышать, и в то же время она надеялась, что он это скажет.

— Я помню, как рисовала тебя, так, словно это было вчера. Если я найду рисунки, я покажу их тебе.

— Это подразумевает еще одну встречу. У нас есть надежда?

Вайолет прикусила губу. Есть ли у них надежда? Есть ли способ освободиться от обязательств, которыми связала ее помолвка, не оскорбив при этом Годфри и не разбив тете сердце?

— Я хочу делать с тобой то, что делать непозволительно, — тихо признался Кит. — То, что никогда не позволил бы себе делать джентльмен, и то, что нам обоим доставит огромное удовольствие.

— Кит, это…

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Ты нужна мне не так, как была нужна тогда. Ты нужна мне не только как друг, но и как любовница. Я хочу всю тебя.

— Откуда тебе знать, что я не понимаю?

— Ты не осталась бы со мной наедине, если бы могла прочесть мои мысли. Возможно, тебе будет лучше, если ты забудешь меня.

Вайолет повернулась к Киту лицом:

— Как я могу тебя забыть? Я буду жить в Лондоне по крайней мере до конца года.

— Тогда мы оба обречены на мучения, потому что ни ты, ни я не созданы для адюльтера. И я никогда не перестану тебя хотеть.

— Адюльтер, — прошептала Вайолет, вновь повернувшись лицом к окну.

— Будь моей или забудь обо мне. Прими решение до того, как выйдешь замуж.

— Это убьет тетю.

В саду заиграл оркестр. На сооруженный в саду помост вышли нарядные пары. Вайолет отчаянно захотелось попросить Кита, чтобы он еще раз с ней станцевал.

— Я тоже тебя хочу, — прошептала она.

Она обернулась, но Кит уже ушел, и слуга в золоченой ливрее стоял, вежливо наклонив голову, и ждал, пока она его заметит.

— Мисс Ноултон? — спросил слуга, встретившись с ней взглядом.

Вайолет покраснела. Оставалось лишь надеяться, что он ее не услышал. Что, если он ее все же услышал и решил, что она говорила о Ките? Господи, не сгореть бы со стыда.

— Да, это я.

— Маркиза попросила меня проводить вас к остальным гостям.

Маркиза Седжкрофт раздраженно отряхивала юбки.

— В этом переходе темно, хоть глаз выколи, Уид. Напомни мне, чтобы я сообщила Уэндерфилду, что ему надо держать зажженные факелы не только наверху, в башне, но и внизу. По крайней мере когда он принимает гостей в саду. Иначе для кого-то свидание может закончиться переломом ноги.

— Да, мадам.

Джейн вздохнула.

— Ты видишь еще паутину на моем платье?

— Я ничего не могу разглядеть при таком освещении. Но…

— Страшно подумать, что будет, когда мы вернемся в сад! Уж чего мне точно совсем не хочется, так чтобы Грейсон обвинил меня в тайном прелюбодеянии.

— Такой день никогда не настанет, мадам.

— Ты встанешь на мою сторону, Уид, если это все же случится?