Секреты обольщения - Мэдлин Хантер Страница 41

– Я уверена, что Тимоти не вполне это понимал. Он не мог сделать сознательно…

– Конечно, понимал. Полностью. И почти наверняка сделал это сознательно. – Кайл снова обуздал ярость. Было заметно, что он с трудом сдерживается. – Неужели тебя удивляет, что я требую, чтобы ты полностью порвала с этим мерзавцем?

Теперь Роуз видела Кайла сквозь дымку слез. Она отвернулась и попыталась сдержать рыдания, до боли разрывавшие ей грудь. Сто тысяч фунтов! Господи! И Алексия и Хейден…

Она вытерла глаза и попыталась вздохнуть.

– Ты сказал, что знал людей, потерявших из-за него вклады. Кто они?

Мгновение она думала, что он не ответит.

– Например, мои дядя и тетя.

Потрясение от его слов было как пощечина. Не друзья – родственники.

– Но они ведь получили компенсацию. Да?

– Да, они получили все сполна. Ты этим себя успокаиваешь, когда думаешь о нем? Что по крайней мере кто-то получил свои деньги полностью. По крайней мере оказалась всего одна жертва, дорого заплатившая за все вместо десятков возможных? В этом ты находишь извинение для него?

– Я его не оправдываю.

– А я думаю, что оправдываешь. Он твой брат, и ты пытаешься найти повод смягчить его вину. Но мне он не брат, Роуз.

Нет. И Кайл на собирался находить ему оправдание. У него не было желания спасти его, не было сострадания к нему. Если бы Тима поймали, Кайл счел бы справедливым, чтобы он отправился на виселицу. Роуз не находила слов, чтобы оспаривать это. Ей было нечего сказать, кроме того, что он был ее братом, она его любила и что когда-то мальчиком он был много лучше, чем взрослым. Она надеялась, что Кайл хотя бы поймет ее, если и не одобрит. Но он оставался неумолим, несгибаем и полон решимости заставить ее осудить Тима, как все остальные.

– Ты должна прервать все контакты с ним, – сказал он снова. – Если у тебя есть от него письма, сожги их. Если получишь еще письмо, уничтожь немедленно.

Он вышел из библиотеки. Не стал на этот раз требовать от нее обещания.

Муж приказал ей, и она должна была подчиниться.

Роуз решила в ту ночь запереть свою гардеробную.

За краткий период их брака она этого еще не делала. И ничего не имела против того, чтобы Кайл приходил к ней каждую ночь. Она была его женой и принимать его было ее долгом, и он никогда не уходил от нее, не убедившись, что она испытала наслаждение в полной мере.

Эта ночь была иной. Розалин не была уверена, что сможет отвечать на ласки мужа. После их ссоры в доме воцарилась хрупкая тишина. Напряжение все еще не спало – воздух был насыщен им, и Розалин сама находилась под его воздействием.

Нынче вечером та малая часть натуры Кайла, что до сих пор была скрыта от нее обнажилась. Ее потрясла его сила воли. Роуз и прежде чувствовала ее в нем, но видеть и чувствовать эту силу направленной на нее было страшновато.

Ей следовало бы и раньше догадаться, сколько в нем внутренней убежденности. И в нем самом, и в его решениях. А без этого он едва ли смог бы выжить на избранной стезе. Не многим удавалось проделать путь от горняцкого поселка к лондонским гостиным менее чем за десять лет. Не многие родившиеся в такой деревушке отважились бы сделать предложение Розалин Лонгуорт вне зависимости от статуса ее семьи, финансового положения или репутации.

Она стояла перед дверью своей спальни, глядя на задвижку. Задвинуть, не задвинуть? Не впервые, размышляя о муже, Розалин осознавала, что капризничать с ним неуместно. Она не думала, что он станет ломать дверь, если она ее запрет. Даже не думала, что это вызовет его гнев. Но угадала, что вместо этого может случиться одно из двух. У них может снова состояться разговор, подобный сегодняшнему, во время которого он станет ей разъяснять, что для него приемлемо в ее поведении, а что нет. А возможно и то, что их отношения перейдут в стадию холодной формальности, когда он снова придет к ней в постель, и надолго останутся такими.

Розалин отвернулась от двери и вернулась в постель. Она погасила лампы, как делала это каждую ночь, и ее окутала темнота.

Возможно, он не придет, хотя, пока он был в Кенте, у нее закончились месячные. Конечно, отголоски их ссоры все еще звучали в доме. Он вернулся в кабинет к своей работе, но, вероятно, сказанные ими обоими слова снова и снова возвращались к нему, как и к ней, и звучали в его памяти.

Сердце Роуз все еще билось тяжело, когда она вспоминала, в каких выражениях муж изложил ей свой взгляд на вину Тима. Сто тысяч фунтов! Алексия и Хейден… Такую сумму никогда не удастся возместить. Неудивительно, что Алексия так безжалостно раскритиковала ее план отъезда в Италию к Тиму.

Случилось так, что теперь она замужем за человеком, который, как подозревала Роуз, с радостью бы повесил Тима собственными руками. Она не могла защищать брата и не могла сказать, что Кайл не прав. Но правота или неправота, справедливость возмездия и тому подобное не могли быть основой чувств, которые сестры питают к братьям.

Сто тысяч фунтов! Как могло случиться, что они полностью утекли? Тим требовал еще, он нуждался в большем, и она ему верила.

Из ее размышлений ее вывело легкое дуновение воздуха. Она открыла глаза и увидела темноту. Возле ее постели стоял Кайл – в темной комнате он казался всего лишь неясной тенью.

В конце концов он все-таки пришел. Это ее удивило. Удивила и собственная реакция. Сердце ее сделало скачок и затрепетало от радости, прежде чем включилось сознание, способное побороть инстинкты.

Похоже было, что он чего-то ждет или собирается принять решение. Роуз не могла представить, какое именно.

Кайл присел на постель, наклонился над Роуз. Развязал ленты ее ночной рубашки и принялся спускать ее с плеч.

– Спасибо, что не заперла дверь.

Значит, он слышал, как она нерешительно стояла за дверью, споря сама с собой? Как это было похоже на него – заговорить об этом, не оставить это без внимания, не позволить промолчать о ее выборе. Она надеялась, что они не станут говорить о том, почему она сделала этот выбор.

Его ласки и поцелуи убедили ее, что этого разговора не будет.

– А если бы я заперла дверь?

Но ей уже было безразлично, что он ответит. Ее отвлек страстный отклик ее тела, трепет предвкушения.

– Не знаю. Я еще не думал об этом.

Роуз захватило наслаждение. Он снова соблазнил ее. И в этом тоже крылась опасность. Наслаждение притупляло зрение и заставляло видеть все в лучшем свете, и не только ночью, но и днем.

Кайл убедился в том, что ей это приятно. Своими уверенными ласками и поцелуями он доводил ее до самозабвения, тоже уже ставшего привычным, но оттого не менее пленительным. Роуз сознавала, что это наслаждение отдает ее в его власть, вынуждает сдаться. В этом заключалась потеря собственной воли и самой себя. Прежде она этого не понимала. И вскоре уже не оставалось ничего, забыта была даже ссора. Сознание затуманивалось: не осталось ничего, кроме желания.