Желанная - Тия Дивайн Страница 41

Закинув ее руки за голову и прижав их к постели. И все время он не переставал нежно целовать ее. Вдруг все это кончилось.

Она ждала, дрожа от томления. Он потянулся к маленькому котелку, зачерпнул содержимое ложкой и поднес к губам.

То, что надо: достаточно горячо, чтобы плавиться, но не настолько, чтобы обжечься. Флинт вновь зачерпнул из котелка и стал медленно выливать черный сироп, капля за каплей, с высоты на ее лоно.

Господи, горячо, как приятно! Капли образовали дорожку от темного треугольника по центру живота к груди.

– О!

Капли накрыли соски.

– А теперь, – сказал он, убрав ложку, теперь, черный сироп мгновенно застыл, образуя горячую плотную корку, но там были уже его губы – он слизывал патоку с ее лона, с той набухшей почки...

Нет, еще не все...

С ее живота, вверх, к подрагивающим соскам.

– Сахарные сосочки, – пробормотал он, ловя устами ее стон наслаждения.

Потом он вошел в нее вновь, на этот раз медленными, осторожными и неглубокими толчками, до тех пор, пока не остался в ней весь. Он завис над Дейн, опираясь на руки.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – приказал он.

Чего она хочет? Она уже имела все. Имела его. Так чего еще она могла хотеть?

– Того же снова, – выдохнула Дейн.

– Чего снова?

– Того, того сахарного...

– Скажи чего.

– Нет, я не знаю, как это назвать...

Он опустил голову и стал слизывать патоку с ее сосков.

– О! – Он был таким большим и твердым и был так глубоко, и рот его творил такие чудеса...

Она не могла больше терпеть.

– Сладкая, медовая, – он все ближе и ближе склонялся к ней, – сахарные сосочки, – он сомкнул губы и чуть прикусил.

Все ее тело вздрогнуло, взорвалось от восторга, и она металась под ним и в бешеном ритме поднималась ему навстречу, приближая развязку. И пришел конец. Она умерла, и все, что осталось – ритмичные движения его тела, усердно трудящегося над ней, и в конце Флинт замер. Он отдал себя без остатка.

А потом не было ничего, кроме приятного тепла и чувства удовлетворения, согласия и мира, что царили между ними. Слегка потрескивал огонь в очаге, и соглядатай на веранде довольно потирал руки. Невольный свидетель огнеметной страсти, которая все равно оставила у него в душе неприятный осадок.

– А, вот и ты, – раскатистым басом констатировал Гарри. Дейн, одетая как подобает, с аккуратно уложенными в пучок на затылке волосами, спускалась из своей комнаты в зал. Чувствовала она себя превосходно: приятная легкость во всем теле, удовлетворенность и спокойствие.

– Здравствуй, отец. – Тон ее был прохладным.

– Я так рад, что ты решила почтить нас своим присутствием. Не думаю, что ты горишь желанием сообщить нам о том, где провела день.

– Нет, такого желания у меня нет.

– Жаль. Ты могла бы помочь с объявлениями о свадьбе.

Она вскинула голову.

– Что?

– Мы с Найрин уже устали писать приглашения. Ты не проголодалась, Дейн? Зенона сейчас накроет ужин. Кстати, свадьба назначена на воскресенье. В ближайшей церкви.

– Что? – Дейн потеряла ориентацию во времени и пространстве, словно случайно попала в чужой кошмарный сон. – Какая свадьба? Какие приглашения? О чем вообще ты говоришь?

– Как, ты забыла? Я обещал за две недели найти тебе мужа. В воскресенье срок истекает, но я успел. Муж у тебя есть, он согласен на мои условия, мы обговорили дату и время. Рад сообщить: он останется у нас до дня бракосочетания. Проходи в столовую, Дейн, – отец жестом указал на дверь, при этом угрожающие нотки в его голосе приняли более отчетливое звучание. – Все уже сделано, и ты ничего не в силах изменить.

– Я могу убежать.

– Я на твоем месте не стал бы и пытаться. За тобой будет послана погоня, словно за беглой рабыней, и, клянусь, тебе это не понравится. Насколько мне представляется, чтобы продолжать жить так, как ты привыкла, тебе остается одно: продать то единственное, что у тебя есть. Так что, Дейн, смирись с этим, прими жизнь такой, как есть, и встречай жениха.

– Кто он?

– Некто, кто превосходно тебе подходит, дочь моя. Некто, с кем ты уже давно успела познакомиться. Клей, мальчик мой, надеюсь, шампанское вам понравилось? Превосходно. Найрин, дорогая, позвони, пусть и Дейн принесут бокал. Сегодня нам есть что отпраздновать.

– Предатель, – прошипела Дейн, пряча губы за бокалом.

– Ах, Дейн, перестань. Ведь в конце концов ты сама этого хотела, – сказал Клей таким тоном, будто предлагал ей мир.

– Я передумала.

«Нисколько не сомневаюсь, – ехидно подумал он, оценивающе приглядываясь к ней. – Я знаю твои пристрастия. Выдать бы тебя за дикого вепря – было бы в самый раз. Но меня ты вполне устроишь. Флинт получит плантацию, на которой надо работать, а я получу девчонку, которую он уже всему научил. Великолепно!»

– Слишком поздно, дорогуша. Мне чертовски нужны деньги, а твой папочка так ими и швыряется. Видно, не много находится желающих взять в жены его бешеную дочурку. Но ведь и ты за меня хотела, так в чем же проблема?

– Проблема в том, – Дейн цедила слова сквозь зубы, с трудом сдерживая ярость, – что мой отец тебя покупает, а я тебя не хочу.

Она повернулась, но Клей успел схватить ее за руку.

– Не слишком ли мы занеслись, мисс Дейн Темплтон? Что-то не вижу здесь никого, кто бы явился по вашу душу, проехав добрую сотню миль. Если бы не я, вы вообще могли бы остаться в девках.

– Как страшно! Я не против помереть старой девой! Это положение меня вполне устроит.

– Ну уж нет. Скорее я дам тебе умереть в иной позе, вишенка...

Господи!

Она дала ему пощечину.

Раз, другой.

– В тебе нет ничего, что могло бы меня заинтересовать, Клей!

– Аналогично, вишенка. И никогда не было, – сказал он, потирая щеку. – К тому же денежки всегда греют лучше, чем холодные стервы вроде тебя.

– Прекрасно. Я... Я велю отцу отказать тебе, и мы будем квиты.

– Он ни за что на это не пойдет, вишенка. Он хочет погреться о ту маленькую сучку, которая около него крутится, и, клянусь, ради этого он пойдет на все. Мне больно тебе об этом говорить, Дейн, но у нас нет выхода: ты и я – навеки. Так что лучше тебе и не дергаться.

– Скатертью дорожка в Новый Орлеан! Тебе здесь незачем оставаться!

– Не волнуйся за меня. В Новый Орлеан дорожка давно проторена, как и дорожка к тебе. Такова жизнь, Дейн, и ты должна ее принять. Мужчинам положено развлекаться, и твой отец станет снабжать меня деньгами, чтобы я мог вести тот образ жизни, что положен мне по статусу. Люди меня уже простили и забыли смерть отца. Я снова чувствую себя «золотым мальчиком». Представляешь, какой будет фурор в воскресенье? Два самых знатных семейства в округе соединяются родственными узами! Я вновь на коне, и теперь даже тень моего братца не сумеет меня затмить. – Он поднял бокал. – Я пью, Дейн, за щедрость твоего отца и за твои ласки. Не хочешь выпить со мной? Сучка! Ну что же, я пью сам за свое счастье. Я собираюсь как следует насладиться этим браком. Черт, Дейн, ты не умеешь проигрывать. Зачем ты пролила шампанское на костюм? Он стоит штуку баксов. Хотя готов поспорить: Гарри купит мне другой. Эй, Дейн, не уходи! Нам есть о чем поговорить, есть что обсудить. Столько планов на будущее...