Любовник поневоле - Марина Григ Страница 41

Выпроводив Антона, майор сел за стол, попросив его не беспокоить, и положил перед собой письмо и тетрадь. Он нарочно сослался на экспертизу, чтобы не давать никому читать эти документы, пока сам не изучит досконально. Впрочем, экспертизу все-таки провели: на письме были обнаружены отпечатки пальцев Ростовцевой, подпись ее была подлинной. Майор и не сомневался в этом.

Вначале он внимательно перечитал письмо. Так и есть, фраза с просьбой найти человека, который звонил обеим женщинам, явно была написана неспроста. В самом деле, если есть ответ на главный вопрос — кто убил? — к чему выяснять личность какого-то анонимного информатора жены, всего-навсего сообщавшего ей подробности любовной связи мужа? Значит, Ира намекает ему — майор почувствовал, как ему это льстит, — что все-таки дело по-прежнему нечисто и надо копать дальше. Она прямо просит его об этом. И надо ли сомневаться в том, что обеим звонил один и тот же мужчина, если и Алена пишет о том, что голос его казался измененным?

Интересный факт, однако! Если человек меняет голос, значит, по крайней мере одной из женщин этот голос должен быть знаком. Второе: чего добивался этот голос, точнее, его обладатель? Эх, если бы у Бортникова не было железного алиби!

Андрей принялся за чтение дневника Алены. Он считал себя сентиментальным человеком, но ему стало по-настоящему жаль эту запутавшуюся женщину. До сих пор она была для него просто «потерпевшей», «убитой», просто Бельской, но после чтения ее исповеди майор вдруг почувствовал глубину любви, страданий, всю горечь невозможности отказаться от своего чувства и обреченность быть в вечной зависимости от Павла.

Он вспомнил ее сестру Аллу, которая цитировала Шекспира и удивился точности фразы из «Ромео и Джульетты»: «Таких страстей конец бывает страшен…» Уж куда страшнее — молодая женщина, мать четырехмесячного ребенка, зарезана в своей квартире. Да, окончательно расчувствовался майор, а еще говорят, что сейчас не умирают от любви. Вот вам ярчайший пример… Впрочем, надо кончать с эмоциями. Надо думать, думать — Антон прав, возможно, Ирина в опасности, эта милая женщина, которая явно ждет помощи от него. Он посмотрел на часы: было начало восьмого. Он спрятал тетрадь и письмо в сейф, запер дверь кабинета и поехал к Павлу.

Павел открыл дверь сразу — в махровом халате, с мокрыми волосами, видимо, после душа, — и жестом пригласил гостя в комнату. Горелик огляделся — четырехкомнатная квартира была просторной, прекрасно отремонтированной и обставленной, чувствовался тонкий вкус и толстый кошелек ее хозяев. На сервировочном столике стояли бутылка хорошего коньяка, тонко нарезанный сыр, оливки и ветчина на маленьких тарелочках, хлеб и пакет сока. Горелик вдруг почувствовал приступ голода — он не успел сегодня пообедать. Словно прочитав его мысли, Павел сказал:

— Сейчас придет Антон, и мы поужинаем, у меня в гриле курица. Садитесь, прошу вас. Извините, но у меня в голове только Ирина, я не могу думать ни о чем другом. Даже дочку не поехал проведать — только позвонил Алле, сказал, что приеду завтра.

— И как Алла с вами говорила?

— Очень сухо, хотя ее можно понять. Сказала, что Машенька чувствует себя нормально, уже привыкла без грудного молока, не капризничает. Я ведь хочу ее забрать — вот только найду няню. Прямо завтра и заберу.

— Вы уверены, что это правильно? Все-таки вам не до ребенка сейчас. Вот найдется Ирина, даст Бог, все выяснится, тогда и возьмете.

— Я не могу без них — без Машеньки и Иришки. Если нет одной, то хотя бы вторая должна быть со мной. Иначе я сойду с ума один в квартире. Найду хорошую няню, которая будет тут жить и ухаживать за девочкой до возвращения Иры. Скажите, а вы верите в то, что моя жена могла убить Алену?

— А вы с женой похожи, — усмехнулся Андрей. — Она спросила меня то же самое, когда подозрение падало на вас. И отвечу я вам так же, как ей. Следователь обязан в первую очередь считаться с фактами. Пока у меня есть один доказанный факт: ваша жена призналась в убийстве и предъявила доказательство этого — дневник, который она могла взять только после смерти Бельской. Но сейчас я пришел не как следователь, а просто как человек, симпатизирующий вам и особенно — вашей супруге. Только, Бога ради, не вздумайте ревновать, — засмеялся майор, — да, Ирина мне понравилась, но я помню о том, что у нее есть муж, причем любимый. В этой истории и без меня хватает страстей и чувств. Мне очень хочется разобраться: кто все-таки вас подставил и куда делась Ирина? Так что можете считать, что у меня интерес и профессиональный, и чисто человеческий, можно сказать, дружеский.

— Спасибо, — тепло ответил Павел. — Я почему-то вам верю, хотя отношение мое к вам должно быть по идее совсем противоположным. Простите, я открою дверь, это скорее всего Антон.

С курицей и пиццей они расправились быстро. К тому же Павел достал из холодильника бутылку «Финляндии», отставив в сторону изысканный коньяк, совсем не подходивший к курятине, да и вовсе не соответствующий майорским погонам гостя. Андрею показалось, что Ростовцев хочет напиться и отключиться, поэтому он поспешил перейти к делу:

— Скажите честно, Павел, у вас есть враги, или, скажу мягче — недоброжелатели?

— Я бизнесмен, причем достаточно успешный, — просто ответил тот. — Но конечно же, не из тех воротил, у которых масса врагов и их надо устранять, когда они мешают. Вряд ли я наступил на чью-то мозоль настолько, что понадобилось меня убрать.

— Значит, надо искать личный интерес. И здесь неизбежно всплывает первым делом ваш компаньон. Давайте забудем об эмоциях и попытаемся трезво взглянуть на ситуацию. Ему было бы выгодно ваше отстранение от дел?

— Только в том случае, если в компании нет Ирины тоже, поскольку, согласно нашему уставу, в случае моего отсутствия функции главы компании переходят к ней. Но надо учесть, что главной целью может являться отнюдь не пост Генерального директора и председателя Совета директоров, а тот контрольный пакет акций, которым мы владеем и который делает меня фактическим владельцем компании.

— Значит, Бортников мог рассчитывать на то, что ваше отстранение и его союз — простите, что говорю об этом, — с вашей женой может дать ему шанс стать владельцем компании?

— В случае моей недееспособности владелицей акций становится опять-таки Ира, поэтому в принципе — да. Но это нереально.

— Почему?

— Во-первых, у Сергея есть супруга, она, кстати, подруга Ирины. Во-вторых, моя жена никогда не пошла бы на это.

— Хорошо. Кто еще мог претендовать на акции?

— Контрольный пакет составляет шестьдесят пять процентов. Сергею принадлежит десять процентов, столько же — моему основному компаньону, с которым мы фактически основали фирму — Роману Барыкину. Он возглавляет группу разработчиков, так сказать, мозговой центр компании. Остальные пятнадцать распределены между сотрудниками в небольших количествах. Любой из акционеров теоретически может купить акции в случае, если я их продам. Но поверьте, десять процентов дают Бортникову неплохой доход, и он вряд ли бы так рисковал.