Месть Мими Квин - Ширли Конран Страница 41

* * *

Сидя в пухлом, обитом лиловым бархатом кресле в гостиной Мими, Лилиан Бейлис потягивала чай. Потом она посмотрела на чек, который протянула ей Мими. Сразу же сообразив, что этой суммы хватит, чтобы купить новые юпитеры, она медленно кивнула:

– Хорошо, Мими, я дам ему возможность попробовать. Но больше я ничего не обещаю.

После прослушивания в «Олд Вик» Макс вернулся домой с видом победителя. Он сообщил родителям, что его взяли на место второго помощника помрежа и обещали давать маленькие роли!

В театре Макс зарабатывал гроши. Но ему там нравилось.

У Макса, как у второго помощника помрежа, оказалось полно работы. Он отвечал за реквизит, подавал реплики, следил за выходом актеров.

Естественно, в труппе, где все были перегружены, ему доставались маленькие роли. Так что репетиции, утренние и вечерние спектакли занимали у него весь день. Это было рабство, никакого результата своей работы он не видел. Максу не терпелось вкусить настоящей славы, чтобы его имя было напечатано самыми большими буквами на афише.

Как-то Макс зашел в книжный магазин и купил книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве».

Эта книга немедленно изменила отношение Макса к актерской игре. Вместо того чтобы являться в театр за минуту до поднятия занавеса, он теперь приходил в «Олд Вик» за два часа до начала спектакля, тщательно гримировался, а потом тихо сидел в углу гримерной, вживаясь в свою роль из двух строчек. Он не забыл слова сэра Октавиуса: «Маленьких ролей не бывает, мой мальчик».

Воскресенье, 12 апреля 1925 года.

«Лавры», Брэдшо, Эссекс

Как и предсказывала Лилиан Бейлис, после перемирия в театрах было полно зрителей. Людям отчаянно хотелось забыть об ужасах войны и вернуться к нормальной жизни. Пока же многие бедствовали и даже голодали.

Несмотря на это, леди Фэйн в своем загородном доме по-прежнему держала массу слуг, не считая дворецкого, кухарки и экономки. Теплым воскресным днем гости леди Фэйн расположились на террасе, ожидая чая с шоколадным кексом.

Леди Фэйн семенящими шагами подошла к своему единственному внуку:

– Макс, дорогой, прошу тебя, развлеки молодых леди.

И он послушно направился к группе хихикающих и щебечущих девушек.

Леди Фэйн повернулась к Лилиан. На ее лице появилось озабоченное выражение.

– Если девушки стараются походить на юношей, что, кроме разврата, мы можем ожидать?

– Женщины привыкли к такой одежде, пока выполняли мужскую работу во время войны, – ответила Лилиан.

– Но эти юные создания носят такие короткие платья! Это неприлично! Они раскрашивают свои лица и вне сцены и танцуют одни без присмотра под эту ужасную музыку! – Леди Фэйн имела в виду эротичный джаз.

– И нам их не остановить, моя дорогая. – Лилиан подмигнула Мими.

Когда гости леди Фэйн наконец разошлись, Мими вернулась на террасу, сняла свою неудобную кремовую кружевную шляпку и взъерошила рукой волосы. И тут из дверей гостиной появился Тюдор Перкинс.

После своего неудачного появления в «Золушке» он не оставил попыток стать театральным актером и продолжал учиться. У него был отличный голос, глубокий, мягкий, и элегантный профиль. Во время войны Тюдор был ранен в левую руку. Все в театральном мире любили Тюдора и хотели ему помочь, но у него были актерские способности марионетки, а в дождливые дни его раненая рука болела так, что он вообще не мог ничего делать.

Где бы Тюдор мог избавиться от дождя и найти работу?

На губах Мими вдруг заиграла мрачная улыбка – она вспомнила о Бетси Бриджес, которая вообще не умела играть. Мими подошла к Тюдору, взяла обе его руки в свои и воскликнула:

– Я знаю, что тебе надо делать, Тюдор! Поезжай в Голливуд!

Тюдор восхищенно посмотрел на Мими, но его улыбка тут же увяла.

– Дорогая, это потрясающая идея. Только вряд ли мне хватит денег на билет.

– Я тебе помогу! – Мими вспомнила щедрость Джолли Джо, когда она обгорела во время пожара, и добавила: – Отдашь, когда сможешь.

Возбужденный, обретший наконец надежду, Тюдор нагнулся и поцеловал Мими в щеку:

– Дорогая, ты настоящий друг. Это просто блестящая идея! Может быть, ты сможешь дать мне рекомендации, старушка? Ты случайно не знакома с Робертом Коулменом или… Бетси Бриджес?

Понедельник, 1 июня 1925 года.

Голливуд

Когда Тюдор сошел с поезда в Санта-Фе, его встретил солнечный сияющий день. Он улыбнулся, вспомнив, как мало здесь бывает дождей.

Такси въехало в город, и Тюдор сразу понял, что ничего подобного раньше не видел. Голливуд казался волшебным, нереальным. Почти все женщины были хорошенькими и странно похожими друг на друга – рот-бутон, словно приклеенный, завиток на лбу, тонкие выщипанные брови и грудь, почти вываливающаяся из очень низкого декольте. Мужчины щеголяли в костюмах в крупную полоску и ярких рубашках. Но наибольшее впечатление производили их свободные манеры. Все резко отличалось от того, что он привык видеть в старой доброй Британии.

Тюдор вышел из такси у низкого розового здания отеля «Беверли-Хиллз» и снял самый дешевый номер. Он не стал распаковывать вещи, а сразу вынул рекомендательные письма, которые ему дала Мими. Кому же позвонить первому – Роберту Коулмену или Обри Смиту?

Приветливо встреченный британской колонией, Тюдор Перкинс стал гвоздем сезона в Голливуде.

Воскресенье, 14 июля 1925 года.

Голливуд

В конце концов Обри Смит представил Тюдора миссис Джек О'Брайен. Из-под розовой шляпы, напоминавшей капустный лист, на него скромно взглянули фиалковые глаза в ореоле густых черных ресниц.

Бетси была заинтригована. Она посмотрела на привлекательное тонкое лицо Тюдора с высокими скулами, оценила темно-каштановые волосы над чуть сонными глазами и улыбнулась:

– Вам наверняка уже не раз говорили, как всем нравится ваш британский акцент?

– Об этом мне говорят постоянно. – Сдержанность Тюдора исчезла, стоило ему только заговорщически улыбнуться.

– Что вы делаете в Голливуде? – поинтересовалась Бетси.

– Мне кажется, я достиг своей цели.

– Какой же именно?

– Я живу там, где все время солнце, и ношу шелковые рубашки.

– Вы наверняка актер, – засмеялась Бетси.

Очарованный красотой этой женщины и привлеченный какой-то еле уловимой печалью, Тюдор сразу же вспомнил, как ядовито описала ее Мими (испорченная, завистливая, двуличная сука). Тюдор, конечно, не был в курсе истинных событий, разделивших Мими и это прелестное создание непробиваемой стеной ненависти.