Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд Страница 41

Подразнив себя ощущением близости, он, когда желание сталонепереносимым, бесшумной тенью выскользнул из комнаты, ни разу не оглянувшись.Закрыв смежную дверь, он припал к ней, и только тут заметил, что руки у неготрясутся, как у начинающего воришки, а лоб покрылся испариной. Надо бытьбдительным, подумал Мак-Адам. Одного вздоха любви красотки, вроде нее, некогдаоказалось достаточно, чтобы лишить его воли и сломать жизнь. Вновь повторитьсяэтой истории он не позволит.

И только тут, вспомнив о незапертой двери, он сообразил, чтостоит в комнате, принадлежавшей Эндрю Крейтону. Донована словно громомоглушило. Неужели между Кэтрин и этим английским шпионом что-то существует? Оттакой мысли у него потемнело в глазах. Нет, было немыслимо, чтобы Кэтрин началапретворять в жизнь, высказанную ему угрозу. Рано или поздно он узнает все обЭндрю Крейтоне, и если хоть на дюйм окажется правдой, что он посмел положитьглаз на Кэтрин, Донован уничтожит его.

В глубинах своего сна Кэтрин блуждала по миру, сотканному иззыбкого тумана. Она шла через его клубы, словно потерялась и ждала, что кто-тоее отыщет. Затем появился он. Стройный, широкоплечий, лица его она не моглавидеть, и, тем не менее, на нее нахлынула теплая волна умиротворения, потомучто не могло быть сомнений: она его знает.

На нем был темный плащ, достававший до пят, и они стояли вкаком-нибудь дюйме друг от друга. Она услыхала, как он шепчет ее имя; шагнуввперед, Кэтрин почувствовала, как ее обволакивает тепло, а его пальцы легкоскользят по ее коже, и в то же время она ощущала силу его объятий. Губы ееприоткрылись для поцелуя, и она ощутила его губы, обветренные и в то же времянежные. И все же она по-прежнему не могла видеть его, только понимала, что этоименно он, и что сейчас она получила залог любви, то, к чему всегда стремилась,о чем мечтала. Вновь Кэтрин ощутила обжигающий поцелуй, а затем услышалаласковый шепот: «Кэтрин, я люблю... люблю тебя». И тогда Кэтрин горестнопростонала, потому что сон уходил, ускользала его тень, оставляя ее одну.

Эндрю всю ночь не смежил век, чувствуя себя в ловушке. Он немог, не мог покинуть Энн. Теперь, однако, он оказывался перед новой задачей:покидать дом и возвращаться в него, оставаясь незамеченным для людей Донована,которые наверняка будут с этого дня следить за каждым его шагом.

Кроме того, слишком близкое и доверительное общение с Кэтрини Энн теперь могло вызвать подозрение незваного постояльца. Эндрю яростно мерилшагами комнату. В хорошенькую, однако, ситуацию загнал его Джеффри. Для тогочтобы обрести свободу действий, нужны были доказательства — бумагис подписями предателей, но для того, чтобы эти бумаги заполучить, необходимобыло иметь возможность свободно выходить из дома. Замкнутый круг.

По сути он работал в интересах Донована и Якова не меньше,чем в интересах своего собственного короля, ибо мир нужен был обеим сторонам.Но до тех пор, пока он не сможет убедить короля и его соратника в бескорыстиисвоих намерений, он оставался для них ненавистным английским шпионом.

Эндрю разделся и потушил свечку, оставшись почти в полнойтемноте. Он лежал на кровати, подложив руки под голову, и отгонял все мысли,кроме мыслей об Энн. В уединении своей комнаты он мог позволить себе такуюроскошь. Но только на эти короткие часы. Тот мимолетный миг внизу, на лестнице,навсегда принадлежал ему, и он мог согревать им душу в минуты отчаяния иодиночества.

Такой же тяжелой и длинной оказалась эта ночь для Энн. Струдом уснув на какую-то пару часов, она поднялась, оделась и вышла из комнаты.Работа всегда успокаивает.

Внизу она дала повару указания насчет завтрака: сегодня ихуже не трое, а шестеро... и все вовлечены в одну и ту же опасную игру.

Кэтрин проснулась в самом дурном настроении, с пресквернымощущением во рту и тут же распорядилась насчет купания: ей не хотелось начинатьдень в таком расположении духа. Она не рассчитывала встретиться с Энн в такуюрань, но, выйдя из комнаты и спускаясь по ступенькам, услышала внизу ее голос.

К нему примешивался мужской смех: вещь небывалая в доме стех пор, как лорд Эрик был арестован. Кэтрин застыла на секунду: эти звукипробудили в ней мучительные воспоминания о славном, спокойном житье-бытье пристаром короле. Ей очень недоставало Эрика.

Она стояла наверху, не двигаясь, когда снизу долетел голосЭндрю:

— Доброе утро, леди Кэтрин.

Кэтрин ответила с улыбкой:

— Доброе утро, Эндрю. Похоже, у нас сегодня ранние гости.

— Скорее поздние, — ответил Эндрю Крейтон. — Леди Энн тожепроснулась.

Он пытался сохранить спокойствие в голосе.

— Не надо удивляться, Эндрю. Ты, как и все, недооцениваешьЭнн.

— Нет, — ухмыльнулся он. — С этим уже покончено.Мы присоединяемся к ним?

— Да, зайдем в логово льва, в надежде, что сытый он не такопасен.

Энн уже спешила расположить к себе воинов Донована, купив ихсвоим очарованием и душевностью. Они обнаружили, что им очень легко болтать сэтой красивой девушкой, сестрой леди, помолвленной с их начальником, и что,пожалуй, Донован, давая им наставления об опасности и коварстве их хозяек,малость переборщил.

При появлении Кэтрин и Эндрю стражники вскочили на ноги.

— Сидите, джентльмены, — сказала Кэтрин, пока Эндрю выдвигалдля нее из-за стола кресло.

Он собирался было уйти, но Энн окликнула его:

— Присоединяйтесь к нам, Эндрю. Я уже объяснила этимджентльменам, что вы скорее часть нашего семейства, чем просто домоправитель.

Благодарный за то, что девушка позволила ему остаться и бытьв курсе происходящего, Эндрю сел за стол напротив Энн, чтобы доставить себеудовольствие постоянно видеть ее.

— А где наш третий... «гость»? — спросил Эндрю уЭнн.

— Он сказал, что должен кое-что сделать, а потом ужеспустится вниз.

Нервы у Эндрю напряглись. Неужели Донован нашел что-то в егокомнате? Вряд ли, он всегда проявлял предельную осторожность. Впрочем, всеможет быть...

Он включился в разговор, но завтрак омрачало подозрительноеотсутствие Мак-Адама. Но вот и он вошел в комнату. Эндрю всем телом напрягся,но, поскольку ничего не произошло, позволил себе расслабиться.

Донован поприветствовал каждого, затем сел на свободноеместо, слева от Кэтрин; улыбка на ее лице сразу померкла.

— Как ваша голова сегодня утром, леди Кэтрин? — не безехидства поинтересовался Мак-Адам.

— Чудесно, благодарю вас!

— Прекрасно, значит, ничто не помешает вам быстренькопереодеться в платье для верховой езды.

— Я вовсе не расположена к поездке!

— Тогда я советую вам сменить расположение духа, потому чтомы поедем независимо от того, хотите вы или нет. Мне бы крайне не хотелосьвидеть вас верхом в этом платье. Может быть, оно и красиво, но, честно говоря,не приспособлено для езды и на редкость вызывающе.