Миланская Роза - Звева Казати Модиньяни Страница 42

Пес безропотно внимал хозяину, а Риккардо встал и с патетической театральностью произнес:

— Они не знают, что власть завоевывается не с помощью лести. Чтобы получить власть, надо любить ее. Оружие, которым завоевывают власть, — не доброта и мудрость, а изворотливость и насилие. Вот почему власть всегда оказывается в руках мошенников и каналий.

Тио Пепе утомился, жалобно зевнул и стал тихонечко поскуливать. А Риккардо продолжал:

— Но даже тот, кто добился власти, рано или поздно должен уйти. Единственный выход — удержать трон на штыках. Но на штыках, как известно, не усидишь. Но я отрекусь от трона только тогда, когда сам этого захочу. А не тогда, когда заблагорассудится моей матушке или кому-нибудь другому…

Пес, не привыкший к длинным речам, занервничал. Риккардо снова опустился в кресло и задумчиво произнес:

— Матушка, матушка…

Непредсказуемая Роза Летиция, обладавшая дьявольской способностью создавать все из ничего, нанесла ему удар в самый неподходящий момент, выбрав наиболее уязвимую точку.

— Теперь мы должны поставить ее на место, — размышлял вслух Риккардо. — Но не так-то легко будет сделать это…

Он хорошо знал мать, с детства опасался ее и ценил способности Розы по достоинству. Когти старой львицы могли больно ранить. Всю ночь Риккардо ломал голову в поисках выхода и на рассвете нашел его. Он перерыл кучу досье, замучился, но выудил одну вещь, которая могла ему позволить изменить положение в свою пользу. В записной книжке двухгодичной давности он наткнулся на собственную небрежную запись: «Майеру — для Розы. О'кей». Тогда он это записал и тотчас же забыл, но, перечитав, сумел вспомнить и разобраться в ситуации.

В тот день ему позвонил Пьер Майер, директор Женевского транснационального банка, и сказал: «Господин Летициа, ваша матушка просит кредит во французских франках на общую сумму, равную двадцати миллионам долларов. В качестве гарантий она предлагает контрольный пакет акций компании «Бразил Эдилмар», свои драгоценности, поместье в Брианце и дом на улице Джезу».

Риккардо тогда лишь улыбнулся, подумав, что Роза никак не успокоится. Ему уже сообщили, что ее заинтересовал проект строительства нового жилого района на окраине Милана. Она страстно любила заниматься строительством и теперь, когда сын лишил ее возможности строить самолеты, похоже, собиралась заняться домами. «Если гарантии достаточны — выдайте ей то, что она просит», — ответил Майеру Риккардо. Он решил, что после нескольких лет бездействия мать имеет право начать сначала.

Только теперь он понял: старая львица обыграла его. Вложения в строительство были лишь прикрытием для дураков, на самом деле Розе требовался капитал, чтобы поправить дела на заводах в Руасси, которые могли бы составить конкуренцию корпорации «Роза Летициа и сыновья». В восемьдесят три года Роза сумела блестяще разыграть многовариантную комбинацию и победила, отобрав у сына жизненно важные заказы.

— Ну, Роза Летициа, теперь мы с тобой сразимся, — произнес Риккардо. — Последнее слово еще не сказано.

Пес с важным видом дослушал монолог хозяина.

Риккардо снял телефонную трубку и набрал номер. На том конце провода ответил сонный голос.

— Это Риккардо Летициа.

— Здравствуйте. Это я, Майер.

— Я вас узнал. Именно вы мне и нужны.

— Я в вашем распоряжении, инженер.

— Пусть моя мать вернет предоставленные ей средства.

— Когда?

— Немедленно.

— Но, боюсь, она не в состоянии сделать это.

— Я тоже так думаю.

— И что же?

— Делайте, как я сказал. Всего хорошего.

Риккардо повесил трубку. Теперь объединение «Заводы Руасси», чтобы избежать банкротства, должно отказаться от иранских заказов и дать возможность корпорации Риккардо возобновить прерванные связи.

Риккардо отправился в ванную, за ним с протестующим повизгиванием поплелся Тио Пепе.

— Хочешь выйти? — догадался хозяин.

Пес обрадованно завилял хвостом, почувствовав по голосу хозяина, что предстоит долгожданная утренняя прогулка. Риккардо распахнул дверь кабинета, и Тио Пепе, яростно работая короткими сильными лапами, понесся по коридору. Уши его почти касались пола. Риккардо не беспокоился: кто-нибудь из охранников выгуляет собаку.

Он разделся, зашел в стеклянную душевую кабинку и включил очень горячую воду. Он победил, но победа его совершенно не взволновала, и, осознав это, Риккардо погрустнел. От горячего душа проходила усталость, но равнодушие, словно прилипнув к телу, проникало все глубже и глубже в сердце. Ему стало очень одиноко. Теперь в его жизни было кое-что поважней, чем жажда работы. Им завладела любовь к Глории. Он всегда отвергал влюбленность, считая это выдумкой писателей и поэтов, но теперь он потерял голову из-за перепуганной девчонки с нежными восточными глазами. И что на него нашло прошлой ночью в кабинете Розы?

Риккардо прикрыл глаза, и по телу его пробежала дрожь. Ему припомнились губы Глории, и он включил ледяную воду, чтобы остыть. Спасительный душ в момент избавил его от колдовского наваждения. Он выскользнул из-под душа, завернулся в толстый махровый халат и встал перед зеркалом. Все необходимое для бритья он нашел на полочке у голубой раковины. Вглядевшись, Риккардо заметил на висках седые волосы. Он давно уже отказался от своих прежних замашек плейбоя, а вот теперь, после сорока, вдруг поймал себя на том, что устраивает перед зеркалом какую-то пародию на Нарцисса. Это недостойно сорокалетнего мужчины, который к тому же весьма неплохо сохранился.

— Наступил возраст мудрости, — усмехнулся Риккардо. — Страсти бывают или юношескими, или старческими, решай, старина, куда отнести твое увлечение…

Глория, она превратилась для него в сладкую муку, он ощущал ее всей кожей, всей душой. Образ ее преследовал Риккардо повсюду. Реальность и мечты смешались, и он вдруг увидел Глорию в зеркале — в воздушном бальном платье. Это был ее первый бал. Риккардо вел в вальсе, и она послушно и легко следовала за ним, подчиняясь волшебному ритму «Дунайских волн». Страстное музыкальное крещендо захватило Риккардо, заставив его позабыть о светской церемонии бала, что недавно вновь вошла в моду.

Глории тогда было восемнадцать лет, Риккардо — тридцать шесть. За ним тянулся целый шлейф галантных приключений и профессиональных успехов.

— Ты счастлив? — спросила Глория.

— Конечно, — улыбнулся Риккардо. — У меня на это есть все основания.

— Конечно, ты — великолепный кавалер, — произнесла она с наивным кокетством.

— Льстите, льстите, что-нибудь да останется, — иронически заметил он.

— А я серьезно говорю, — обиделась Глория.

— Да вокруг тебя — сотни прекрасных юношей, готовых, только дай знак, пасть перед тобой на колени. Признаюсь, если бы не ты, ни за что бы не согласился открывать бал. Я этого терпеть не могу…