Не Dolce Vita - Ангелина Маслякова Страница 42

— Ты все правильно говоришь. Я просто сам не могу без тебя, — признался Антон и добавил: — Мама была права, когда говорила, что я без тебя уже не смогу жить.

Мама! Взрослый мужчина, а все туда же! Даже в разговоре с любимой женщиной вспоминает маму. Казалось бы, состоявшийся человек, привыкший самостоятельно принимать решения и отвечать за свою жизнь, но как только на горизонте показались тучи, сразу на устах «мама». У психологов есть множество объяснений этой модели поведения мужчин. Но я в их сказки не верю. Я вижу в этом лишь страх перед неизвестностью. Когда мужчины не знают, что ждет их впереди, они подсознательно цепляются за юбку родной и надежной женщины. Кто, как не мама, «встретит, все простит, вкусной кашкой угостит и вдруг скажет баю-бай, мой сыночек, засыпай». И при этом не будет ничего требовать взамен. Пойди найди такую бескорыстную женщину. Нет их и не будет! Себя тоже к числу бескорыстных не отношу, потому что мне нужно, чтобы и меня взамен любили, холили и лелеяли.

— Это точно, — согласилась я, — мама права.

Мы замолчали, каждый думал о своем. Я так и не поняла, что всем этим хотел сказать Антон. Если я победила, то значит, он решил остаться со мной, но само слово «победила» придает всему какой-то уничижительный оттенок. Я вовсе не хотела, чтобы Антон «сдавался», я просто-напросто хотела вернуть его любовь. А получилась какая-то война: один победитель, другой побежденный. Кроме того, Антон так и не произнес, что будет со мной. Любит — да, жить не может — да, но останется — нет.

— Антон, как же мы будем дальше жить? — решилась я наконец-то на вопрос, который собиралась задать с самого начала, и замерла в ожидании приговора.

Антон не спешил отвечать. Он в задумчивости потирал лоб. Видимо, пытался найти подходящие слова. Потом присел на край кровати и, взяв меня за руку, очень просто и искренне сказал:

— Варвара, я очень хочу, чтобы мы были вместе. Надеюсь, ты не держишь на меня зла за все, что было. Согласен, я тоже был во многом не прав, поэтому постараюсь все исправить.

Я получила, что хотела, но эйфории не испытывала. До этого момента мне казалось, что когда я услышу от Антона долгожданные слова, то буду от счастья прыгать, как маленькая девочка, на одной ножке и весело напевать песенку, однако, как ни странно, ни радости, ни удовлетворения не испытала. Видимо, потому, что этому признанию предшествовал наш долгий и выматывающий диалог.

Я постаралась как можно естественнее улыбнуться и обняла Антона. Все-таки ему, как мужчине, непросто было переступить через себя и пойти на подобный шаг. Я это оценила.

Однако оставалась еще одна нерешенная загадка. Я отстранилась, чтобы видеть лицо Антона, когда он будет отвечать на мучивший меня со вчерашнего дня вопрос:

— Антон, а ты работаешь в НАТО?

В его глазах промелькнуло недоумение, удивление и непонимание одновременно:

— Не понял…

— Ответь, пожалуйста, — настаивала я.

— Нет, я не работаю в НАТО, — глядя мне прямо в глаза, ответил он.

— Тогда зачем ты ездил на их базу? — не отступала я.

— Ты следила за мной? — сдвинул брови Антон.

— Нет, не то чтобы следила, — начала оправдываться я, — просто ехала в… такси и увидела тебя на набережной с каким-то мужчиной. Мне показалось, ты был очень расстроен, поэтому я хотела догнать тебя и спросить, что случилось.

Антон внимательно слушал и неотрывно наблюдал за мной холодными стеклянными глазами. Факт того, что я за ним следила, ему очень не понравился. Я и сама смутилась, поняв всю глупость и низость своего поступка, но в тот момент этот порыв мне казался совершенно естественным.

— Антон, не надо искать подвоха. Я вообще была весь день в другом месте и даже не думала звонить тебе, не то что устраивать за тобой слежку.

Кажется, Антон поверил мне, потому что внешне стал теплее и мягче:

— Где же ты была?

— В королевской конюшне.

— Понравилось?

— Да, я даже попробовала покататься.

— Ты же не любишь лошадей? — поймал меня Антон.

— Не люблю, но там есть одна замечательная лошадка. Она понимает русский язык, представляешь? — увлеченно поделилась я.

— Русский? — переспросил Антон.

— Именно, — воскликнула я. — Ее подарил эмиру Туркменбаши.

— Тогда почему она понимает русский, а не туркменский?

— Мне сказали, что с ахалтекинцами иногда работают русские. Видимо, с ней говорили с рождения на русском, — пересказала я слова Сауда.

Однако о нем самом решила не упоминать. Не хотелось лишних, никому не нужных вопросов. Мы только пришли к перемирию, которое я и так чуть не нарушила, поэтому самым правильным, на мой взгляд, решением было сохранять молчание.

— Значит, ты согласна остаться? — вновь спросил Антон.

— Как ты думаешь, а зачем я сюда вообще приехала? — улыбнулась я в ответ.

— Я боялся, что ты можешь передумать, — вздохнул Антон.

— Тебе повезло, — пыталась шутить я, — пока не передумала.

Я прижалась к Антону и поцеловала его. Меня тут же обдало запахом виски.

«Ну вот. Напился, и теперь его пробило на сантименты. А протрезвеет и снова будет бегать от меня», — разочарованно решила я.

— Ты пил? — отпрянув, спросила я.

— Немного.

— Поэтому и пристаешь ко мне? А когда спиртное выветрится из твоей головы, опять начнешь надо мной издеваться? — язвительно заметила я.

Антон глубоко вздохнул.

— Нет, — смотря мне прямо в глаза, ответил он. — Я сегодня очень много думал о нас и наших отношениях и решил окончательно и бесповоротно, что моя жизнь не имеет без тебя никакого смысла. Я тебя люблю.

Антон крепко и уверенно обнял меня. Спорить и сопротивляться совершенно не хотелось. Я соскучилась по его рукам и губам, поэтому с упоением отдалась охватившей нас страсти.

Постепенно я начала получать удовольствие от тихой и размеренной жизни Катара. Я была рада, что не надо никуда спешить и бежать, что каждый мой день похож на предыдущий. Это давало ощущение покоя и уверенности. Мне казалось, что ничего плохого случиться не может.

Антона днем практически никогда не было, поэтому я, предоставленная сама себе, в это время обычно встречалась со своими местными подругами либо ездила к Принцессе, где иногда сталкивалась с Саудом. В один из таких дней Сауд пригласил меня на соколиную охоту. Он обещал незабываемые впечатления и сумасшедшие эмоции. Не знаю, что именно повлияло на мое решение принять приглашение шейха: его красочный рассказ, жажда неизведанного или то, что Антон улетел на два дня в Рим, но в итоге я согласилась. Сама себе пообещала, что как только Антон вернется, я ему обязательно расскажу о своей поездке в пустыню. По телефону говорить ничего не стала.