Зимний зной - Иден Бар Страница 42

В этот, в высшей степени, драматический момент кто-то аккуратно, но уверенно выдергивает из моей руки телефон. Обомлев, я вскакиваю и оборачиваюсь.

Несколько секунд просто наблюдаю, как неизвестный, ухмыляющийся оборванец лет двадцати прячет мой айфон за ворот своей грязной, растянутой футболки.

Деловито бросает мне:

—Слышь, давай без шума. Серьги, деньги сюда. Все, что есть…

Алчно блестит пустыми наркоманскими глазами, разглядывая серьги в моих ушах. Подарок мамы.

Я пячусь от него, осматриваясь в поисках ребят, но он неожиданно приближается. Не оставив мне пространства для маневра, вцепляется в плечи мертвой хваткой. Что-то шипит как змея, требуя повиновения.

Исхитрившись, я выворачиваюсь и бью его ногой в колено. Хватка на мгновение ослабевает. Уже в следующую секунду бегу от наркомана прочь, огибая большой раскидистый куст на своем пути.

Там, за ним — наши!

Но, как оказалось, не одни. Вижу парочку таких же отморозков рядом с ними, а за мной, ломая кусты, уже несется их подельник. Ситуация патовая.

Я растерянно торможу возле свох и чужих, с надеждой вглядываясь в безмятежное лицо Алексея. Раньше, чем успеваю что-либо сказать или подумать, он начинает спокойно и методично «укладывать» этих парней на землю.

Корчась от боли, они послушно валятся друг на друга в траву карточным домиком, что называется, без особого шума и пыли.

Алексей действует на загляденье хладнокровно, даже красиво, как в хорошем кино. Прибежавший вслед за мной воришка на миг теряется.

Затем неожиданно достает раскладной нож. Щелкает им, сверкнув на солнце лезвием и, пританцовывая, направляется к Алексею. Самоубийца!

Но девчонки ахают и испуганно жмутся друг к другу. С сильно бьющимся сердцем, я тоже смотрю на майора — он по-прежнему выглядит невозмутимым.

Переводит взгляд на меня и даже, кажется, подмигивает, перед тем как технично обезвредить вора. Все мы шумно выдыхаем.

Алексей отнимает у преступника нож, словно играючись. Усмехается и кладет его к себе в карман. Толкает вора на землю, и тот беспомощно откатывается к своим стонущим собратьям по разуму. Жалко тормошит их.

Неожиданно, я замечаю тяжелый взгляд Елки, устремленный на брата.

—Леш,— произносит она едва слышно, но при этом довольно злобно, и догадка молнией пронзает меня.

—С ума сойти!— восклицает кто-то из девочек, выдирая из рук одного из валяющихся в траве свою сумку.

—Я к этому непричастен,— так же тихо отвечает Тане Алексей. Затем повышает голос на ее воинственно настроенных подруг,— девочки, отойдите!

Снова смотрит на меня, словно проверяя, не испугалась ли. Неужели кровавое зрелище со спасением было разыграно в мою честь?!

Ужасно. Пошло. Невообразимо.

Задыхаясь от возмущения, я подскакиваю к нему, вынуждая обернуться. В этот момент я думаю только о Дане, который, наверняка, шокирован тем, что наша связь прервалась так неожиданно. Да, к тому же, после вопроса о Мискарьянце!

Черт. Что ему известно, и откуда?!

—Верните, пожалуйста, телефон,— прошу громко, глядя не на воров, а на Алексея. Я не собираюсь скрывать от него своей догадки.

Он странно смотрит, затем, охнув, хватается за бок. И оба мы, как по команде, опускаем взгляды вниз, туда, где он сейчас медленно отнимает от своей светлой футболки руку. Под ней расплывается темное пятно. Красное.

Это кровь! Качнувшись, я чувствую, как в моих глазах темнеет от ужаса, когда вижу торчащую в теле Алексея рукоять ножа. И резво поднявшегося позади него вора…

Цепляясь за остатки сознания, я крепко удерживаю раненого на ногах, ожидая нового нападения. Но преступники, вместо этого, молниеносно пускаются наутек.

В эти минуты все происходит как будто в замедленной съемке.

Оседающий на моих руках Алексей мягко, плавно достает откуда-то из внутреннего кармана пиджака пистолет. Стреляет им вслед. Кто-то из девчонок возле нас взвизгивает, и зажмуривается.

Один из убегающих, вероятно, раненый в ногу, падает.

Я держу майора, как могу, но из-за тяжести его тела мы все же оказываемся на земле.

—Все нормально!— улыбнувшись, ободряюще говорит он мне. Как раз перед тем, как потерять сознание.

Конец или начало?

Антонина

От сердца моего отлегает окончательно, только когда к нам, ожидающим в приемном покое городской больницы, вместо дежурного врача выходит сам Алексей Ивакин.

Он немного бледен, но это и понятно. Подшучивая, рассказывает о своем состоянии и даже показывает перебинтованную поясницу.

К счастью, рана его оказалась неопасной. Можно сказать, повезло. Благодаря тренированному мышечному «корсету» нож преступника рассек только пару косых мышц и вошел в тело, не задев никаких жизненно важных органов.

Алексею советуют заночевать в больнице, дабы проконтролировать утром отсутствие сепсиса. Но этот упрямец, приняв антибиотик, упорно отказывается от госпитализации. Зато клятвенно обещает явиться на осмотр к врачу завтра-послезавтра.

Вздохнув, его недоверчивая сестрица отправляется к хирургу, чтобы лично убедиться в том, что он только что нам тут поведал. Но Леха только смеется.

Танины подружки, пожелав парню скорейшего выздоровления, разбегаются тоже. В итоге мы остаемся с ним вдвоем в пустом полутемном больничном коридоре.

Подходим к окну. Вообще, эта история закончилась вполне благополучно. Алексей мент, притом хороший, поэтому полиция прибыла по его вызову на место быстро и провела все следственные действия оперативно. То есть, в считанные часы.

Раненый Лехой преступник тут же сдал своих подельников, что позволило «по горячим следам» найти их и наши вещи. Напасть с холодным оружием не просто на гражданских, а на опера, это серьезно. Поэтому промышляющим на озере и прилегающей к нему территории воришкам уже не избежать самого сурового наказания.

Мы стоим с Алексеем у окна, и какое-то время просто смотрим друг на друга. Начинаем говорить, одновременно. Но все же, на секунду, он опережает меня.

—Прости,— говорит он мне, хотя это я должна просить у него прощения.

Отрицательно качаю головой.

—Нет, ты прости!— почти не замечаю, как легко мы переходим на «ты» ввиду нестандартности ситуации,— если бы я не отвлекла тебя в тот момент…

—Я сам не должен был отвлекаться, это непрофессионально!— перебивает,— давай… просто забудем?

—Давай.

Замолкаем.

—Ты, конечно, не пойдешь со мной на свидание?— спрашивает он так грустно, что я невольно улыбаюсь.