Ночь герцогини - Элоиза Джеймс Страница 42

– Он очень любил мою маму, – вздохнула Юджиния. Глаза у нее закрывались. – Но он не покупал ее. Это она купила его себе.

– Может, поспишь в моей постели, пока не придет твой отец?

Юджиния рухнула на постель. Кажется, она уснула еще до того, как ее голова коснулась подушки.

Гарриет постояла немного, потом протянула руку и ласково коснулась волос девочки. Снова уселась в кресло, вытянула ноги к огню и закрыла глаза. И почти сразу же провалилась в сон.

Когда Гарриет открыла глаза, за окном уже светало. Из-за того, что она спала в кресле, шея у нее онемела и едва ворочалась. Кое-как, кряхтя и морщась, Гарриет встала на ноги и, как была, не раздеваясь, рухнула в постель возле мирно спавшей Юджинии.

Первым, что увидела Гарриет, едва открыв глаза, было лицо Джема – он стоял, разглядывая их обеих, и в его глазах она прочла мучительное беспокойство.

– Она очень перепугалась? – шепотом спросил он. Кажется, в первый раз за все время она увидела другого Джема – вся его самоуверенность вдруг разом пропала, и теперь перед ней стоял встревоженный отец. Он сейчас так мало напоминал умного, язвительного лорда Стрейнджа, которого она знала, что Гарриет даже пожалела его.

– Мог начаться пожар, – резко бросила она и рывком села, спустив ноги с кровати.

Он был без парика. Ну конечно, до парика ли тут, язвительно подумала Гарриет, ведь он и его дама сердца наверняка всю ночь не сомкнули глаз!

– Боже! – пробормотал он, рассеянно взъерошив и без того встрепанные волосы. Это прозвучало как молитва.

Гарриет снова почувствовала прилив острой жалости – и постаралась загнать это неуместное чувство поглубже.

– Она могла умереть от страха, – жестко сказала она. В голосе ее была ледяная ярость. – Гувернантка сбежала. Девочку оставили без ужина. Никто не позаботился ни умыть, ни причесать ее на ночь. В постель забралась крыса, и укусили Юджинию за руку. Вы хоть знаете, что в вашем доме водятся крысы?!

– Знаю ли я, что в моем доме водятся крысы? – машинально повторил он. Было заметно, что он потрясен. – Нет, конечно! Но, наверное, должен был знать. Честно говоря, я предполагал, что тут водятся мыши. Юджиния говорила мне, что слышит иногда царапанье под полом и какой-то неясный писк, и я сказал ей, что во всех старых домах водятся мыши.

– Хейверхиллская лихорадка [8], – мрачно пробормотала Гарриет, впервые дав волю худшему из терзавших ее страхов. Единственное, на что у нее хватило сил, – это выговорить название.

– На какой руке укус? – негромко спросил Стрейндж, наклонившись над постелью. Юджиния крепко спала, укрытая облаком темных волос точно плащом. На губах девочки играла легкая улыбка – наверное, ей снился хороший сон.

– На правой, – прошептала Гарриет.

Джем осторожно взял дочь за руку. За ночь вокруг крошечных красных точек появилась легкая припухлость.

– Господи! – ахнул он. И снова это прозвучало как молитва.

– Однажды от этой лихорадки умер слуга в моем загородном поместье – и случилось это почти через две недели после укуса. Срочно вызовите доктора и не спускайте с нее глаз.

– Господи, какой же я идиот! Думал, что сделал все, чтобы она была в безопасности!

Гарриет не нашлась что сказать.

– Вы даже представить себе не можете, Гарри, что это такое – иметь ребенка, – сказал Джем, устало, опустившись в то самое кресло, в котором она провела большую часть ночи. – Когда умерла ее мать, я решил, что сначала приставлю к ней кормилицу. А потом, когда она немного подрастет, отошлю ее к какой-нибудь родственнице. Неплохая мысль, как вы считаете?

Гарриет была вынуждена признаться, что мысль действительно неплохая.

– Но потом я брал ее на руки – и она прижималась ко мне, я видел ее забавную мордашку и эти ее курчавые волосы, которые вечно стояли торчком, я... – Он осекся. – А знаете, вы немного похожи на нее! – вдруг выпалил он. – Короче, у меня не хватило сил расстаться с ней. Я не смог отослать ее. Нашел ей кормилицу. Нужно было, конечно, отправить ее к тетке Салли – в доме полно женщин, там было, кому о ней позаботиться... но я, идиот, не смог! – Он со злостью стукнул себя кулаком по лбу.

– Все не так ужасно. – Гарриет сама не могла понять, как у нее повернулся язык такое сказать. Утешать его! Однако видеть этого сильного человека в таком отчаянии было свыше ее сил.

– Но теперь я все решил. Она уедет отсюда – подальше от этого дома и тех опасностей, которые подстерегают ее здесь.

Гарриет осторожно кашлянула.

– Может, попробуете обойтись без таких крайних мер? Эти ваши гости, к примеру... если бы вы приглашали к себе только тех, кому можете доверять, вам не было бы нужды постоянно держать дверь детской на замке. И избавьтесь, наконец, от крыс! По-моему, это все не так уж сложно.

– Несложно?! – фыркнул Джем. – А вы хоть представляете себе, что такое смерть?! Это... это как дверь. Человек выходит, прикрыв ее за собой, а вы остаетесь один. И знаете, что он потерян для вас навсегда!

– Так уж случилось, что я совсем недавно потерял очень дорогого для меня человека, – сказала Гарриет. – Но я, по крайней мере, сделал все, чтобы ему ничто не угрожало.

– Я тоже сделал! – ощетинился Стрейндж.

– Это когда устраивали для нее пикники в этой вашей Пизанской башне? – со злостью бросила она. – Когда приглашали сюда всякий сброд... людей, которым вы и сами в глубине души не доверяли, поскольку знали, что им нельзя доверять? Когда постоянно держали дочь под замком, а сами преспокойно укладывались в постель, даже не позаботившись заглянуть кней перед сном, убедиться, все ли с ней в порядке?!

– Я вообще не ложился в постель, – угрюмо буркнул он, не поднимая глаз. Голос у него был усталый. – Что до всего остального... да, вы правы.

– То, что вы сегодня не ложились в постель, – ваше личное дело! Да и потом, разве проблема только в этом? – отмахнулась Гарриет. – Возможно, вам и впрямь лучше отослать ее куда-нибудь. Отец, который шляется по ночам неизвестно где, вместо того чтобы быть с дочерью... Наверное, вам просто не до нее, так? – зло бросила она.

Стрейндж закрыл лицо руками. Гарриет закусила губу, стараясь отогнать непрошеную жалость. Почему у нее такое чувство, что она обязана сделать все от нее зависящее, чтобы утешить его?

– Вы правы, Гарри. Вы абсолютно правы, – глухо пробормотал он.

– Я...

– Отец из меня действительной никудышный. Мой, правда, был еще хуже... но я надеялся, что со временем из меня может получиться совсем неплохой отец. – Стрейндж выпрямился. Увидев его лицо, Гарриет перепугалась не на шутку – за несколько минут оно страшно осунулось, черные круги под глазами смахивали на синяки. – Семейная гордыня... Мне следовало об этом помнить. Из мужчин в нашем семействе никогда не получались хорошие отцы... – Он криво улыбнулся.