Вино любви - Патриция Хэган Страница 42

Ее охватила растерянность. Боже праведный, он лжет!

– Я не… не понимаю, Роджер. Ты обманываешь меня.

– Я?! – Казалось, эти слова укололи его. – О, дорогая, я никогда не причинил бы тебе боль. Если бы я догадался, что ты пьяна, то ни за что не притронулся бы к тебе!

Не успела Холли ответить, как послышался мужской голос:

– Куда ж все подевались?

В ту же секунду дверь распахнулась, в комнату вошел Джарвис и, увидев их, побледнел.

Джарвис стоял, как громом пораженный. Его сын с приемной дочерью! Закрыв лицо руками, он отвернулся:

– Оденьтесь. Мне надо поговорить с вами. Клаудия заболела.

– Что с ней? Где она? – воскликнула Холли.

– В Виксбурге. В госпитале. Едва мы отправились в плавание, она почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Корабль вернулся в Виксбург. – Его плечи дрогнули. – О, Холли, как ты могла?

– Отвезите меня туда поскорее. Я сейчас оденусь. – Завернувшись в простыню, Холли выбежала из комнаты.

Джарвис, ошарашенный увиденным, в ужасе смотрел на сына.

– Как ты посмел? Черт подери, Роджер, неужели тебе мало проституток? Зачем совращать невинную девушку?

Роджер начал одеваться.

– Не волнуйся. Я дорожу честью семьи и выполню свои обязательства. – Он презрительно усмехнулся.

– Я не допущу этого, – возразил Джарвис. – Ты груб и высокомерен. Мне искренне жаль женщину, которая согласится стать твоей женой, и я не хочу, чтобы такая участь постигла Холли.

– Мне безразлично, что ты об этом думаешь. Я женюсь на ней. А теперь уйди и позволь мне одеться.

– Ты не получишь моего согласия на этот брак. Мне неприятно говорить об этом, но если ты ослушаешься, забудь о моих деньгах. Ты жаден, поэтому помни мои слова.

Роджер с ненавистью посмотрел на него.

– Мне не нужны твои деньги, старый осел. – Увидев, как лицо отца исказилось от боли, он улыбнулся. – У меня столько денег, что тебе и не снилось. Ты мне не нужен.

У Джарвиса защемило сердце.

– Как… как ты посмел так разговаривать со мной? Я твой отец!

– Мой отец?! Ты идиот! Полагаю, пришло время сказать правду. Мне надоели твои наставления. Дурак, ты же бесплоден! Ни одна женщина не рожала от тебя. Несколько лет назад мать призналась мне, что ты не мой отец. Он умер, но речь не об этом. Я рад, что меня произвело на свет не такое ничтожество.

Джарвис схватился за грудь и едва устоял на ногах.

– Ты… все выдумал, Роджер, но зачем причиняешь мне боль? Это ложь. Твоя мать была честной женщиной, а ты опорочил ее имя.

– Опорочил! Старый идиот. В отличие от меня она смеялась над тобой украдкой. Только твои деньги и положение удерживали ее при тебе. Мой отец был не единственным ее любовником. Она ничего не скрывала от меня. Мы хорошо понимали друг друга. Я уважал мать за то, что она вопреки тебе пыталась обрести счастье. Наконец–то мне удалось сказать тебе правду.

Джарвис с трудом поднял голову. Постепенно гнев возобладал над болью. Посмотрев на сына, ставшего ему совершенно чужим, он сказал:

– Ты останешься здесь. Холли я отвезу к матери. А с тобой поговорю, когда вернусь.

Роджер засмеялся:

– Не собираюсь больше танцевать под твою дудочку, старик. Теперь я и сам богат, Джарвис. Боже! – Он театрально всплеснул руками. – Как приятно сказать «Джарвис» вместо притворного «отец»!

– Замолчи! Ни слова больше, слышишь? – Быстро подойдя к Роджеру, он дал ему пощечину.

Роджер пришел в ярость.

– Старый ублюдок, не смей прикасаться ко мне! – Он толкнул Джарвиса так, что тот ударился о письменный стол. Роджер рывком поставил его на ноги и ударил по лицу. На губах Джарвиса выступила кровь. – Не смей бить меня, старик, понял? Теперь ты будешь делать то, что я скажу, или мне придется прикончить тебя.

У Джарвиса мутилось сознание. Боль в груди усилилась, казалось, сердце давил тяжелый камень. Он с трудом протянул дрожащую руку к Роджеру.

– Скажи мне… скажи, что ты пьян… что… все это глупости, – взмолился Джарвис. – Клянусь, я пойму и прощу тебя. Я люблю тебя…

Его голос оборвался, а глаза остекленели. Джарвис дернулся и рухнул на пол.

Роджер наклонился и прижал ухо к его груди. Черт подери, старый идиот мертв! Он схватился за голову. Проклятие! Сейчас войдет Холли. Как объяснить ей все это?

Услышав быстрые шаги, он понял, что не успеет убежать. Распахнув дверь, Холли увидела лежащего на полу Джарвиса и перевела взгляд на Роджера.

Он подошел к ней и положил руку на плечо.

– Это ужасно! Он умер, вероятно, из–за сердечного приступа. Его потрясло то, что он увидел нас вместе, – Роджер подивился своей изобретательности и уже без всякого напряжения продолжил: – Да, очень тяжело сознавать, что он был моим отцом, Боже, когда я услышал от него о Салли и Нормане и о том, как он хочет заполучить твою землю…

– Салли? – Она отшатнулась. – При чем здесь Салли? И моя земля? Расскажи мне все, Роджер! Я должна знать!

Девушка пошатнулась. Он усадил ее на кровать, опустился на колени и крепко сжал руки Холли.

– Я никогда еще не видел его таким. У отца был безумный вид. Он говорил, что ты встала ему поперек дороги, отстаивая свои права на землю, и из–за тебя начались все неприятности. – Он печально покачал головой. – А я–то думал, что хорошо знаю его. Да, он был больным, очень больным человеком. Отец признался, что за нападениями на тебя, за убийством Салли и Нормана стоял именно он. Придя в ярость, отец набросился на меня. Я попытался успокоить его, а потом он схватился за сердце и рухнул на пол. – Роджер смахнул слезу.

Холли вдруг поняла, что обязана справиться с этим кошмаром. Сейчас необходимо позаботиться о матери и поскорее попасть в больницу. Но как сообщить ей о смерти Джарвиса?

Всю дорогу до Виксбурга они молчали. Доставив Холли в больницу, Роджер отправился известить власти о смерти отца. Прощаясь с девушкой, он сжал ее руку:

– Я очень люблю тебя, дорогая. Мы справимся с этим.

– Любишь меня?! О, Роджер, как ты можешь… – Она покачала головой. – Иди и сделай то, что нужно.

В конце больничного коридора сидела за столом полусонная санитарка, которая указала Холли палату Клаудии. «Господи, хоть бы с ней было всё в порядке! – взмолилась Холли. – Может, она просто переволновалась за эти дни. Боже, дай ей силы перенести смерть Джарвиса!»

Тяжело вздохнув, Холли вошла в палату. Лампа, стоявшая возле кровати, слабо освещала комнату. Увидев бледную, осунувшуюся мать, девушка заплакала. Ей хотелось коснуться руки Клаудии, но она боялась разбудить несчастную женщину. Почему же она так ужасно выглядит?