Нежные признания - Элизабет Торнтон Страница 42

И теперь бедный парень оказался здесь.

— Какую игру ты вел? — задумчиво произнес Барнет. Затем нахмурился: — В чью игру ты играл?

Было уже далеко за полночь, когда Джеймс и Фэйт сели в экипаж и отправились домой, на Беркли-сквер. Им пришлось дождаться своей очереди, чтобы их опросила полиция, затем ждать, пока опросят всех остальных. Поначалу полицейские, казалось, были очень подозрительны к Фэйт и Аластару Добину, потому что те не только нашли тело, но еще и знали убитого. Офицер полиции положил конец этой серии вопросов: по засохшей крови на одежде убитого и температуре тела он определил, что Денверс умер по меньшей мере за несколько часов до того, как Фэйт и мистер Добин зашли в сарай для лодок. Да, Фэйт и Добин знали убитого, но его знали и многие другие в Обществе египтологов. Денверс не был его членом, но периодически появлялся на публичных лекциях и других мероприятиях. Хотя никто не помнил, видел ли его сегодня.

— Получается, — сказал Джеймс, — любой мог убить Денверса еще до лекции. — Он на секунду задумался. — Или задолго до этого, если верить словам офицера полиции. И все ли помнят, где они находились в это самое время?

По телу Фэйт прошла дрожь. На ней все еще была мокрая одежда, и Джеймс накинул на ее плечи свой пиджак, чтобы она не простыла.

— Но зачем кому-то убивать Роберта? Он был воспитанный и милый. — Она посмотрела на Джеймса. — Не перестаю думать о его родителях, особенно о маме. Роберт — это все, что у нее было.

— Ну, у нее еще есть муж.

Она покачала головой.

— Допустим.

Он не хотел ни о чем ее спрашивать, пока они не приедут домой и она не переоденется, но Фэйт сама приоткрыла эту дверь, поэтому он все-таки задал ей вопрос:

— Тебе не нравится отец Роберта?

— Нет. Не нравится. Я не понимаю, почему он у нас член правления. Ему явно не подходят цели школы: он слишком авторитарный. Могу себе представить, какой он дома!

Джеймс пожал плечами.

— Денверс-старший — глава банковского объединения. Ему положено быть членом правлений. Некоторые люди любят авторитетов. А кому-то нравится предоставляемая в связи с этим возможность общаться с влиятельными людьми.

— Мне не следует критиковать мистера Денверса. На самом деле я его не знаю. То же самое могу сказать и о Роберте. Он лишь посещал особые мероприятия в Сент-Уинифред, поэтому я была с ним едва знакома. Он мне не очень нравился. Вернее, у меня не было к нему особой неприязни… — Она не закончила и покачала головой. — Это все неважно. Он был молодым человеком. Его смерть не только трагична, но и ужасна. Я не могу в это поверить. — У нее на глазах навернулись слезы. — Чувствую себя такой виноватой…

— Виноватой?! Почему ты должна быть виноватой?

Фэйт шмыгнула носом.

— Мне нужно было узнать его лучше, а теперь уже слишком поздно. Не могу представить никого, кто хотел бы убить его. Как мы объясним это девочкам в школе? Они расстроятся. Девочки очень любили Роберта.

Она резко вдохнула.

— Лили! Я должна написать Лили и рассказать о том, что произошло.

Джеймс взял ее руку и сжал.

— Но не сегодня. Ты слишком взволнована, чтобы изложить свои мысли на бумаге. Подожди до завтра.

Она медленно кивнула.

— Да. Я напишу Лили завтра, но кто скажет девочкам? Большинство из них разъехались по домам на каникулы, но есть и те, кому некуда ехать. Кто расскажет им?

— У полиции все под контролем. Они не скажут тебе спасибо за вмешательство. Не забывай, Фэйт, идет расследование убийства.

Она погрузилась в свои мысли, и Джеймс не стал беспокоить ее, хотя и счел ее оценку Денверса интересной. Сейчас его больше беспокоило то, что она дрожит. Девушка все еще была в шоке, а действие небольшого количества бренди, которое он заставил ее выпить до приезда полиции, уже прошло.

Когда они приехали домой, на верхних этажах света не было, но их ждал дежурный привратник.

— Мои здесь? — спросил слугу Джеймс. — Они вернулись со свадьбы вместе с тетей?

— Нет, сэр. И это неудивительно: говорят, что вся дорога до Хенли в густом тумане.

— Кто говорит?

— Дворецкий, сэр. Хотите поговорить с ним? Его разбудить?

— В этом нет необходимости. — В доме стояла мертвая тишина, и Джеймс понял, что все слуги уже спят. — Но пришли одну из служанок, чтобы она помогла мисс Макбрайд снять мокрую одежду.

Привратник с любопытством посмотрел на Фэйт.

— Вы попали под дождь, мисс?

В голосе Джеймса послышалось нетерпение:

— Просто пригласи к мисс Макбрайд одну из служанок. И зажги лампы.

Привратник повернулся и поспешил к лестнице.

Фэйт укоризненно сказала:

— Он просто был любезен. Приятно, что он беспокоится. А теперь одну из служанок разбудят, хотя это вовсе не нужно. Я прекрасно справлюсь сама.

Но она была не в состоянии справиться сама — это стало понятно, когда Джеймс помогал ей подниматься по ступенькам. Она судорожно сжала его руку. Внимательно посмотрев на девушку, он отметил ее бледность, а также то, как крепко она сжимала губы. И он почувствовал, что она вспоминает тот миг, как вошла в сарай для лодок и споткнулась о тело Денверса.

— Я не знала, кто это был, — прошептала Фэйт. — Я подумала, что это бродяга, спрятавшийся от дождя. Он был таким холодным. Я подумала, что если мы дадим ему одеяло, то он вскоре согреется.

Джеймс сказал что-то утешительное (сам не зная, что), затем пришла одна из служанок, накинувшая поверх ночной рубашки пальто, служившее халатом, и помогла Фэйт. Он первым вошел в комнату, зажег газовую лампу над камином и поднес спичку к хворосту за решеткой. Потом он обратился к служанке:

— Поддерживайте огонь и убедитесь, что мисс Макбрайд согрелась и обсохла. Я вернусь через некоторое время, проверю, все ли в порядке.

Служанка кивнула, и Джеймс повернулся к Фэйт:

— Я скоро вернусь, и тогда мы поговорим.

У него ушло не больше десяти минут на переодевание и еще пять минут, чтобы взять графин с виски и два стакана, прежде чем он вернулся в комнату Фэйт. Когда он вошел, девушка свернулась калачиком в кресле возле камина; служанки не было.

— Я отправила Милли спать, — сказала она. — Ты знаешь, что она должна встать в пять утра, чтобы включить котел? Ей нужно было быть в постели еще несколько часов назад, но она ждала моего возвращения, хотя у нее закрывались глаза и… — Ее язык начал заплетаться. — Я слишком много говорю. Это из-за шока?

Джеймс подошел к ней и налил бренди в один из стаканов.

— Вот, — сказал он, — это поможет.