Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл Страница 42

— Вы потерпели неудачу?

Так нельзя было говорить. Он выпрямился во весь рост и грозно уставился на нее.

— Нет, я не потерпел неудачу, — сухо ответил он. — Я спас нас обоих с корабля. У вас есть крыша над головой, и вас ждет горячая ванна.

— Но Эль Галло на свободе, и, вероятно, он разыскивает нас со своей бандой пиратов.

Он сжал губы.

— Пока вы находитесь рядом со мной, вы будете в безопасности.

— В гостинице? Да хранит меня Господь от хитроумных крестьян, — пробормотала Лине, глядя в потолок. — Разве вам не приходило в голову, что гостиница станет первым место: куда он решит заглянуть?

Дункан стиснул зубы: она снова оскорбляла его.

— Вы маленькая недоверчивая сучка, — проворчал он. — Я не совсем идиот. Я бы не привел вас туда, где вам угрожала бы опасность.

— Но это же так очевидно! В гостиницу? — не веря своим ушам, переспросила она.

— Это не просто гостиница, — с триумфом провозгласи он. — Это публичный дом.

Тишина, в которой прозвучало его заявление, казалась такой оглушающей, что он слышал, как с куртки Лине падают на пол капли воды.

— Ему и в голову не придет искать нас здесь, — объяснил он. — А женщины в таких местах не отличаются любопытством.

От возмущения Лине лишилась дара речи.

— Вы привели меня в… — она не могла даже выговорить эти слова.

Она бросилась к кровати, схватила сапожки. У двери она обернулась, чтобы высказать Дункану все, что она о нем думает. Но у нее не было слов. Она распахнула дверь и вышла.

Она не была готова к тому, что предстало перед ее глазами. В конце длинного коридора стояли две толстенькие ярко накрашенные шлюхи, на которых не было практически ничего, за исключением пары шнурков, размещенных в «стратегически важных местах». С другой стороны, пошатываясь, на нее шел подвыпивший лорд, поддерживаемый проститутками. Заметив застывшую в дверях Лине, он стал проявлять к ней безудержный интерес, грубыми жестами показывая, что он хочет с ней сделать.

Лине юркнула обратно в комнату, захлопнув дверь с таким грохотом, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Я не могу… уйти прямо сейчас, — с ужасом прошептала она, роняя сапожки на пол.

Дункан подавил улыбку. Интересно, что она там увидела?

— Разумеется, я не могу и остаться, — заявила она, меряя комнату шагами. — Вы знаете, что здесь творится?

Он вопросительно приподнял брови.

— Еще бы вы не знали, — ответила она сама себе. — Вероятно, вы посещаете подобные места, как только у вас появляется лишнее пенни.

Дункан подумал: учитывая, сколько у него было «лишних пенни», времени на что-либо другое у него бы просто не осталось.

— Уверяю вас, — сказал он, — завтра мы уедем.

— Завтра?

— А до тех пор советую вам от души наслаждаться тем, что есть в нашем распоряжении, — хорошая еда, теплая постель…

— Завтра? — глаза у нее расширились. — Я не буду спать… в таком месте.

— Полагаю, вы также передумали и насчет ванны? — сухо поинтересовался он.

Она заколебалась — мысль о теплой успокаивающей воде была очень соблазнительна — и неохотно кивнула головой.

— Абсолютно. Я — де Монфор, — сказала она с таким видом, словно это все объясняло. — Вы должны увести меня отсюда как можно…

Пока она разглагольствовала, он уселся на постель и стал снимать башмаки.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Вы же сказали, что не хотите купаться.

— Да. И я хочу, чтобы вы увели меня… Что вы делаете? — снова спросила она, когда Дункан начал расстегивать куртку. Ее голос от волнения стал резким и скрипучим.

— Вода остывает, — рассудительно заметил он.

— Но вы же не собираетесь…

— Не вижу никакого смысла в том, чтобы пропадала приготовленная ванна.

— Но… — Лине явно оказалась в затруднительном положении. Она не осмеливалась снова выйти в коридор, но и оставаться здесь она не могла, раз уж цыган… Господи Иисусе, он стягивал куртку и рубашку. У нее перехватило дыхание. Дева Мария, нахал даже не счел нужным скрыться за ширмой. Безусловно, такой великолепный торс не следовало скрывать. Он был прекрасно сложен — широкие плечи, мускулистые руки, плоский живот с черными курчавыми волосами. Вдруг она осознала, что не может оторвать от него глаз.

— Вы можете отвернуться в любой момент, — поддразнил он, словно читая ее мысли.

Лине выругала себя за то, что сама не додумалась до этого, и отвернулась, но все-таки увидела, как он снимает штаны, обнажая невероятно сильные ноги…

Услышав плеск воды за ширмой, она решила, что теперь уже можно поворачиваться. Девушка начала сновать по комнате, делая вид, что занята чем-то, чтобы не забивать себе голову мыслями о цыгане.

— После того как вы закончите омовение, — переставляя маргаритки на столе, с сарказмом заметила она, — я надеюсь, вы немедленно уведете меня отсюда.

— Правда? — зевнул он, отодвигая ширму, чтобы видеть свою собеседницу.

Лине замерла. Она не будет смотреть на него. Не будет. И хотя его фигура, еще более привлекательная на фоне белой оштукатуренной стены, влекла ее, как мотылька на огонь, она все равно не будет смотреть на него. Она будет смотреть куда угодно, только не на мужчину в ванне.

Глубоко вздохнув, Лине подошла к кровати и стала поправлять одеяла. Она слышала, как Дункан постанывает от удовольствия, когда вода ласкает его натруженные мускулы, уловила запах шалфея, когда он намылил голову ароматным мылом. Она отдала бы все на свете за возможность искупаться, но ни за что не признается ему в этом.

Это забавно, решил Дункан, от души наслаждаясь собой. У этой маленькой торговки шерстью комплексов было больше, чем у всех девушек, которых он встречал до сих пор. Видит Бог, он едва не переспал с ней, и все равно она боится смотреть на него. Он видел, что девушка просто умирает от желания принять ванну. Без сомнения, от соленой воды у нее зудело все тело, да и дни, проведенные в трюме, плачевно сказались на ее волосах, висевших сейчас тусклыми прядями. Но он понимал, что гордость не позволит ей воспользоваться его великодушием, и тогда ему придется заставить ее.

Лине взбила подушку на кровати и закусила губу. Если она услышит еще хоть один довольный вздох этого хитроумного крестьянина…

— А! — внезапно вскрикнул он.

Лине мгновенно обернулась. Дункан целомудренно восседал в ванне, подавшись вперед, и тер глаз. Прежде чем она успела сообразить, что делает, она подскочила к нему.

— Мыло попало в глаз? — спросила она, наклоняясь над ним. С ее отцом подобное случалось несчетное число раз. Он кивнул и скривился.