Любовь всесильна - Кэтрин Бритт Страница 42

Вечером, уложив Марко в постель, она с удовольствием посмотрела на него: это был здоровый загорелый ребенок. Ей показалось даже, что он немного подрос и вид у него был более веселый. Исчезло несчастное, затравленное выражение лица. Иногда оно, правда, появлялось, особенно при виде мальчика его лет, идущего за руку со своим отцом. Но он туг же поднимал свои глаза на Мартину и светло ей улыбался. Мартина ласково обнимала его.

Вечером, собираясь на свидание с Джимми, она надела свое цветастое платье. У Джимми было хорошее настроение, и ей показалось даже, что он выглядит лучше, чем раньше.

– Мое любимое платье на девушке, которая мне нравится больше всех, – произнес он с легким смешком.

Мартине хотелось бы знать, скольким женщинам он говорил те же самые слова. Она заметила, что его победоносный взгляд привлекает женский пол. Как и Доминик, он очень любил свою работу, но в противовес Доминику был не против выпить и не считал это недостатком.

На концерте во Дворце дожей собралось много народу, и Мартина не пожалела, что надела бриллиантовое колье и серьги. Джимми был в вечернем костюме, и, пока они искали свои места, на них обращали внимание. Мартина с удовольствием слушала музыку и особенно тот концерт для фортепьяно, который любила сама и который нравился Доминику.

Волнующая мелодия опять заставила ее подумать о том, что она должна забыть о Доминике. И вдруг ей в голову пришла мысль: не к Майе ли он поехал? Никогда не проявляя любопытства к чужим делам, ей все-таки хотелось спросить об этом Джимми. То великолепие, которое окружало ее, прекрасная музыка, исполняемая оркестром, заставляли Мартину думать о нем все больше и больше.

После концерта они зашли с Джимми поужинать в один из ближайших ресторанов. Мартине нравились эти интерьеры, отделанные под старину, официанты, готовые подойти в любую минуту, множество столов, накрытых чистейшими скатертями, с цветами в серебряных вазах. Пока Джимми делал заказ, она смотрела на публику, заполняющую зал. Это были довольно состоятельные люди, хорошо воспитанные, говорящие негромкими голосами. Ей нравилось звучание этого языка, выражение, с которым они говорили, их приподнятые брови, подвижные рты и характерная жестикуляция. С чувством тоски она завидовала их спокойной, безмятежной жизни.

Им подали великолепные блюда. Мартине не хотелось есть, но она не могла устоять, подумав также о том, что все, что у них на столе, может стоить недешево.

Проводив ее до дому, Джимми поинтересовался, когда они снова смогут встретиться. Мартина, шутя, заметила:

– Вы уверены, что сможете опять себе позволить такое же?

Он пристально посмотрел на нее.

– Я не беден. У меня доход от семейного поместья в Сассексе, и я ни в коем случае не завишу от зарплаты, получаемой от Доминика, хотя она тоже неплохая. – Он усмехнулся. – Никогда не говорю об этом с женщинами, только тогда, когда их интересует мое финансовое положение.

Игриво улыбнувшись, Мартина спросила:

– А что, если это интересует меня?

– Нет, вы не из таких. – Он серьезно посмотрел на ее покрасневшее лицо. – Не думаю, чтобы вам хотелось это знать. Но как только я почувствую, что весь во власти ваших маленьких рук, я расскажу вам.

Он попытался обнять ее, но она осторожно высвободилась, чувствуя, что таким он не нравится ей.

– Джимми, вы очень добры. Большое спасибо за сегодняшний вечер. Я получила большое удовольствие.

– Я тоже, – произнес он. – Чем скорее мы увидимся, тем лучше. Завтра вечером? Мартина коротко рассмеялась.

– Завтра вечером возвращаются Бруно с Юнис. Я не смогу уйти из дому.

– Тогда, может быть, в понедельник? Она покачала головой.

– Не могу. У Юнис могут быть свои планы. Ее слова огорчили его, и он попросил ее позвонить ему при первой же возможности, сказав, что и сам будет звонить. Его расстроенное состояние как-то передалось и ей. Ей легко было в его обществе, и, кроме того, ей казалось, что ему обязательно нужно, чтобы кто-то был рядом, поддерживал его. Но сейчас она не могла посвятить себя ему. Прошла первая половина ее пребывания в Венеции, и мысль о том, что она больше не увидит Доминика, приводила ее в отчаяние.

В воскресенье утром над городом повис туман. Через некоторое время, когда он рассеялся, открыв голубое небо с ярко светившим солнцем, у Мартины улучшилось настроение. Позавтракав, она отправилась на поиски Уго, чтобы уточнить у него кое-что. В результате около десяти часов они вместе с ним уже пересекали лагуну.

Марко сидел рядом. У них была с собой корзина, где в маленькой сумке-холодильнике лежало мороженое, а в пляжной сумке Мартины – купальные принадлежности. Они направлялись к маленькому острову с уединенным пляжем. Как только они приблизились к дугообразному берегу, у Мартины совсем поднялось настроение. Здесь никого не было, и Уго заверил ее, что на этом острове только монастырь и заросли. Вынеся из лодки их вещи, он уехал, обещав вернуться в пять часов. Место было действительно чудесное. Мартина надела на Марко купальные трусики, намазала его кремом от загара и оставила строить замок, а сама пошла искупаться.

Теплые ласкающие волны приводили в блаженное состояние. Вернувшись к Марко, она расстелила рядом с ним полотенце, сняла шапочку и легла на спину, подставив лицо солнцу. Потом они пофотографировали немного, причем Марко активно помогал ей при этом, пили лимонад, ели мороженое, просто играли. Здесь она преподала Марко первый урок плавания. Ему понравилось, и он не хотел вылезать из воды, пока не приехал Уго.

Вечером, уложив Марко, Мартина пошла под душ, чтобы смыть морскую соль. Вернутся ли сегодня Бруно с Юнис?

От всего сердца она желала им счастья. Решив написать несколько писем домой, она накинула халат. Если они вернутся, у нее будет достаточно времени, чтобы переодеться. Но только она взялась за ручку, как в дверь постучала Эмилия.

– Извините, синьорина, – почтительно произнесла она. – Синьора Вортолини в гостиной. Она хотела бы видеть вас.

– Спасибо, Эмилия.

– Но, синьорина…

Мартина не слышала. Она уже бежала к Юнис, бежала по коридору, будто ветер нес ее на крыльях. Толстый ковер делал ее шаги неслышными. Спустившись с лестницы, она приблизилась к двойной двери и вбежала в гостиную с блестящими глазами, как никогда красивая.

– Юнис! – вскричала она. – Ты… И в следующий момент она замерла, увидев перед собой высокую красивую женщину в голубом, вставшую с кресла, стоящего у окна. Мартина, у которой сердце билось о ребра, сразу все поняла: ее собственное случайное появление здесь, где ее не ждали именно эти гости, – эта красивая незнакомая женщина, которую, чувствовала, она все-таки знает, и больше всего этот высокий, хранящий молчание человек, спиной стоящий к окну. Она застыла на месте. Краска схлынула с лица.

Первым заговорил Доминик. Ей показалась – или это было на самом деле – улыбка в его глазах?