Королева из Прованса - Виктория Холт Страница 42

Королеве предстояло участвовать в обряде освящения новой церкви, построенной в аббатстве Боль. Элеанора твердо решила, что возьмет сына с собой.

– Ему уже пора появляться на публике, – сказала она. – Народ будет его просто обожать.

И в самом деле, когда мальчик сопровождал родителей в поездках, подданные приветствовали королевское семейство куда более горячо. Генрих согласился, что идея неплоха – пусть Эдуард съездит в Боль с матерью.

Когда Элеанора вошла в детскую, принц налетел на нее с разбега и крепко обхватил мать за колени.

– Дорогой, разве так нужно встречать королеву? – спросила она с напускной строгостью, но не выдержала и, подняв малыша на руки, крепко расцеловала.

– Как поживает мой Эдуард?

– Хорошо!

Королева испытующе посмотрела на ребенка. Что-то у него глаза слишком горят, да и руки горячие. Может быть, разволновался от встречи с матерью?

Роберт Бернелл, наставник и капеллан наследника, сообщил:

– Последние несколько дней лорду Эдуарду слегка нездоровится, миледи.

У Элеаноры от страха сжалось сердце – это происходило всякий раз, когда кто-то из ее детей заболевал.

– Что случилось, Роберт? Вы уверены, что болезнь не опасна?

– Миледи, мальчик частенько простужается.

Это королеве совсем не понравилось. Что еще за простуды?

– Сегодня утром мы с Генрихом ездили кататься, миледи, – сообщил Эдуард. – Я его обскакал.

Почему мальчику разрешают ездить верхом так быстро? А вдруг он упадет? Да и к тому же еще эта простуда!

Элеанора с тревогой посмотрела на Роберта Бернелла.

– Лорд Эдуард очень любит состязаться и хочет непременно одерживать над всеми верх, – сказал наставник.

– И всегда одерживаю, миледи, – похвастался принц.

– Не всегда, милорд, – поправил его воспитатель.

– Ну, очень часто, – уступил мальчик.

Мать растрепала ему волосы.

– У меня к вам поручение от короля. Он хочет знать, хорошо ли вы учите уроки, ведете ли себя подобающим для принца образом? Что мне сказать вашему отцу?

– Что я все делаю очень хорошо, – выпалил Эдуард.

– Иногда, – поправил его Бернелл.

Элеанора предпочла бы, чтобы Бернелл поменьше придирался к мальчику, однако сдержалась – учитель, конечно же, прав, и мальчика следует содержать в строгости. Лучшего воспитателя для ребенка, чем Роберт Бернелл, все равно не найти.

– Дорогой мальчик, я хочу взять вас с собой в аббатство Боль.

– Когда?

– Скоро. Мы будем присутствовать на освящении церкви.

– Это очень торжественная церемония, милорд, – пояснил Бернелл.

– Значит, я тоже буду торжественный? – спросил Эдуард и закашлялся.

Элеанора испуганно встрепенулась.

– Ничего страшного, миледи, – успокоил ее учитель. – Небольшой кашель. Он то появляется, то исчезает.

– Нужно, чтобы он исчез, и больше не появлялся, – строго сказала королева.

Достаточно ли хорошо ухаживают за ребенком? Понимают ли они, сколь драгоценна жизнь этого мальчика? Конечно, некоторые скажут, что теперь у него есть брат, и можно так уж сильно не беспокоиться. Но разве кто-нибудь заменит матери ее обожаемого Эдуарда? Никто, даже сам Генрих!

* * *

Элеанора очень гордилась своим сыном, когда он отправился в путь, восседая на белоснежном пони. Кузен Генрих, который был четырьмя годами старше принца, ехал по другую сторону от Эдуарда. Сын Ричарда был тоже красив, но, с точки зрения Элеаноры, не шел ни в какое сравнение с наследным принцем.

Эдуард все еще покашливал, и Элеанора мучилась тревогой. Она с неприязнью поглядывала на юного Генриха, отличавшегося возмутительно крепким здоровьем.

Монастырь был основан королем Джоном. Время от времени этот беспутный монах совершал подобные богоугодные деяния – не во имя добродетели, а чтобы хоть немного умилостивить Небеса. Аббатство располагалось среди березовых лесов, в весьма живописном месте. Монахи-цистерцианцы с нетерпением ждали приезда королевы и наследного принца, которые согласились почтить своим присутствием освящение нового храма.

Эдуарду понравился и перезвон колоколов, и чинные цистерцианцы, однако мальчик так сильно кашлял, что королева перестала обращать внимание на обряд.

Торжественная процессия поющих монахов неспешно следовала через храм. Король и принц в окружении рыцарей наблюдали за церемонией. Здесь же находился и Роберт Бернелл.

Когда освящение закончилось, королева взяла сына за руку и с испугом почувствовала, что ладонь влажная и горячая.

– У лорда Эдуарда лихорадка, – нервно сказала она, обращаясь к Бернеллу.

– Обычная простуда, мадам. Но будет лучше поскорее вернуться во дворец.

– Нет, это слишком опасно. Эдуард должен остаться здесь. Пусть лекари сами приедут сюда. Немедленно пошлите за ними.

– Это невозможно, миледи. У цистерцианцев очень строгий устав.

– Мне нет дела до их устава! – вспыхнула королева. – Я не стану рисковать жизнью сына.

– Но аббат будет оскорблен.

– Меня это не волнует. Срочно пошлите за врачами и сообщите о случившемся королю.

Роберт Бернелл знал, что с Элеанорой спорить бессмысленно, когда она в таком состоянии. Мальчик часто простужался, обычная болезнь роста. Со временем он окрепнет и избавится от этой хвори. Однако объяснять все это королеве было бесполезно.

Узнав о случившемся, монахи немедленно отправились за настоятелем, и тот сам явился к королеве.

– Мадам, я слышал, что вы хотите оставить в монастыре лорда Эдуарда. Монахи позаботятся о нем.

– Я уже послала за королевскими медиками.

Аббат низко поклонился:

– Миледи, вы смело можете вверить принца нашей заботе.

– Оставить сына? Ну уж нет, милорд аббат. Когда мой сын болеет, я ухаживаю за ним сама.

– Но женщинам нельзя оставаться в стенах аббатства. Закон нашего ордена очень строг.

– Значит, ваш закон придется изменить, – безапелляционно заявила Элеанора. – Я не просто женщина, милорд, я ваша королева. С вашей стороны будет благоразумно проявить гостеприимство. Уложите моего сына в постель, и знайте: я пробуду у его изголовья до тех пор, пока мальчик не выздоровеет. Ухаживать за ним я буду сама, так что придется вам смириться с присутствием женщины в ваших стенах.

Настоятель растерялся. Он не имел права впускать королеву под свой кров. Это было просто возмутительно, беспрецедентно! За принцем, разумеется, монахи ухаживать будут, но королева должна уехать.