Нежно влюбленные - Мэри Джо Патни Страница 42

Везеля уже начинало раздражать, что он не может нигде встретить ее, как вдруг удача привела к нему Диану. Впрочем… Что и говорить, ему всегда везло. Граф был весьма рад, заметив, что девушка сразу узнала его, а узнав, побледнела. Страх не портил ее красоты. Наоборот.

Стало быть, Сент-Обен был ее фаворитом. Граф немало знал о Сент-Обене и уважал холодный, аналитический ум англичанина. Пожалуй, лишь один Сент-Обен мог разоблачить Везеля, и это пугало его, поэтому француз был рад видеть, что виконт прогуливается с красивой куртизанкой. Сейчас Везель испытывал странное удовлетворение, узнав, что англичанин падок на женщин — значит, и ему не чужды слабости.

Когда знакомая парочка скрылась за дверью элегантного особняка, граф де Везель направился на противоположную сторону улочки и стал наблюдать за домом, представляя себе живо, что они делают. Его возбуждало, когда он воображал, как другой мужчина занимается любовью с красивой женщиной, а уж при одной мысли о том, что этим мужчиной был английский шеф тайных агентов, граф едва не дрожал от наслаждения. Скоро он будет обладать Дианой Линдсей!

Везель вернулся в свой большой многоквартирный дом довольно поздно. Он специально выбрал себе такое неприметное жилье, чтобы никто не знал, когда он приходит и когда уходит ночами из дома.

Везеля с нетерпением поджидал его помощник Бирон — человек незапоминающейся внешности, с лицом хорька.

Обсудив все дела, граф вынул из ящика сигару, отрезал у нее кончик и небрежно промолвил:

— Я хочу, чтобы ты послал кого-нибудь в дом семнадцать по Чарльз-стрит.

Бирон с подозрением взглянул на Везеля:

— За кем это надо так пристально следить? Ведь, как я понял, вы хотите, чтобы наш человек поселился в этом доме? Наши ресурсы небезграничны.

Француз разжег сигару и задумчиво посмотрел на Бирона сквозь клубы табачного дыма.

— Следить надо за одной потаскушкой, у которой бывают интересные гости. Человек, которого ты туда пошлешь, должен быть наблюдательным, надежным и абсолютно преданным.

Бирон заподозрил, что граф имеет в этом деле собственный интерес, но тем не менее он послушно кивнул:

— Все будет сделано.

Бирон был преданным революционером, и его раздражало, что приходится подчиняться аристократу старого режима. Везель был неприятно удивлен, узнав, что, по мнению Бирона, его надо было отправить на гильотину в годы террора. У человека с лицом хорька был куриный, неизобретательный мозг и, несмотря на весь свой революционный пыл, он сделал для Франции еще меньше, чем аристократы, которых Бирон так презирал.

Когда Бирон ушел, француз с удовольствием подумал о том, как сеть, раскинутая им, постепенно опутает Диану, и что она до последнего не будет об этом знать. Граф был не таким, как другие мужчины: он умел ждать, от этого его страсть только больше разгоралась. Он живо представил, как привяжет Диану к кровати и как ее лицо исказится от страха, потому что она будет знать, что спасения нет.

Через некоторое время граф очнулся от грязных размышлений. Надо срочно составить отчет по сообщениям Бирона, зашифровать и переписать полученные данные.

Когда дело было сделано, граф де Везель в несколько раз свернул листок и достал медную печать с гербом Везелей. Под крышечкой его фамильной печати была другая, тайная, поменьше, с изображением птицы, возрождающейся из пламени, — феникса.

С лица Дианы не сходила загадочная улыбка, пока она занималась домашними делами. Джерваз ни на мгновение не выходил у нее из головы, и дело было не только в испытываемой ими взаимной страсти. Хоть при воспоминании о том, как они занимались любовью, колени девушки начинали дрожать, а в груди теплело, больше всего ее душу грела мысль о его нежности. Ей было так хорошо с ним! Джерваз редко смеялся, но с его уст не сходила насмешливая улыбка, обаянию которой было невозможно не поддаться. В обществе Дианы Линдсей лорд Сент-Обен превращался из холодного, властного человека в милого и обходительного друга, и девушка радовалась и гордилась, что стала причиной подобного преображения.

С той же страстью, с которой Диана любила своего сына, она жаждала принадлежать виконту. Ей хотелось, чтобы все знали об их прочных узах, хотелось засыпать и просыпаться в его сильных и надежных руках. Хотелось быть принятой его друзьями. Жестокий парадокс: решение стать куртизанкой могло плохо повлиять на всю ее жизнь, а с другой стороны, если бы не выбранный ею путь, Диана могла никогда с ним не встретиться.

Иногда с холодным отчаянием девушка припоминала слова Мэдди: «…говорят, у него сумасшедшая жена в Шотландии…» Если это правда, то перед ней стоит неразрешимая задача. Диана знала, что Джерваз по-настоящему хочет ее, но любовница нужна мужчине не для любви, а для удовлетворения желания. Впрочем, Диана была уверена, что со временем эта проблема разрешится.

Как только мысли Дианы принимали подобный оборот, она всегда старалась отвлечься от них — играла с Джеффри, болтала с подругами или практиковалась в метании кинжалов. Не оставляла она и других дел — наняла француженку-кухарку, занималась сыном. Джеффри брал уроки верховой езды, что не очень нравилось Диане. Мальчик всегда любил лошадей, а уж когда в их конюшне появилась Федра, он стал просто бредить пони. Диана была в замешательстве, не зная, как поступить. С одной стороны, в жизни, к какой она его готовила, мужчине, несомненно, понадобится ездить верхом — никуда от этого не деться: джентльмен, не умевший обращаться с лошадьми, рано или поздно становился всеобщим посмешищем, и этого, разумеется, Диана вовсе не хотела. Но с другой стороны, верховая езда была делом опасным даже для опытных наездников, а если у мальчика случится припадок, пусть даже несильный, он сможет пораниться или, упав с лошади, расшибиться насмерть.

Последние три года Диана трусливо откладывала решение о покупке пони, обещая подумать о просьбе сына, когда тот станет постарше, но теперь она понимала, что настала пора принимать решение. Диана не решалась дать разрешение и, чтобы хоть как-то скрасить жизнь мальчика, позволила ему оставить котенка, которого он спас от мальчишек-живодеров. Однако дети настойчивы, и Диана знала, что проблему с верховой ездой решать рано или поздно придется.

Вспоминая через много лет осень 1807 года, Джерваз припоминал, что и погода бывала отвратительной, и небо над Лондоном то и дело заволакивало серыми тучами, да и вообще случались неприятности, но самыми яркими воспоминаниями о том времени были воспоминания о чудных днях и волшебных ночах с Дианой Линдсей. Дела Англии если и не процветали, то хуже не становились. Португалию все же удалось уговорить, и флот этого государства нашел отличный приют в безопасных портах Бразилии. Работа Сент-Обена шла успешно: он расширил сеть тайных осведомителей, и даже те из государственных чиновников, что раньше с подозрением относились к его деятельности, вынуждены были признать, что лорд отлично ведет дела.

Диана осветила всю его жизнь. Милая и приветливая, она всегда оказывалась рядом, когда он хотел ее, прекрасно чувствовала его настроение, знала, когда надо говорить, а когда — молчать, когда отдаваться во власть его сильных рук, а когда брать на себя инициативу в любовных утехах. Словом, Диана подходила Джервазу до такой степени, что ему не верилось временами, что она и в самом деле существует. Однако он то и дело размышлял о том, что в ней настоящее, а что — показное. Подделать такую чувственность и теплоту было невозможно — это виконт понимал. Эта женщина оставалась для него загадкой.