Как соблазнить графа - Кэтрин Каски Страница 43

Анна повернулась и встретилась с застывшим от неожиданности взглядом Элизабет.

– Принеси нож для разрезания страниц!

Элизабет выбежала из гостиной и мгновение спустя возвратилась с ножом из слоновой кости, который Лотариан украл из-под половицы в спальне Лэрда. Она вручила его Анне.

Анна лихорадочно ощупывала гравировку на ноже – до тех пор, пока не нашла то, что искала.

– БИСИЛ триста сорок три. Книга о болезнях и способах их лечения… страница триста сорок два.

Леди Аппертон прижала руки к сердцу.

– Неужели у нас все время были эти письма, а мы не знали об этом? Поторапливайтесь, Лотариан, разрезайте страницы! Разрезайте!

Анна вручила Лотариану нож из слоновой кости и закрыла рот ладонями, чтобы не закричать от восторга.

– Уйдите с дивана. – Он развел руки в стороны, словно дирижер. – Дайте мне место, ради бога. – Лотариан поднял фалды фрака и уселся на диван.

Анна не дышала. Старик осторожно вложил лезвие и провел ножом между склеенными страницами.

– Мэри всегда листала эту книгу, – выпалила Элизабет.

Рука Лотариана застыла.

Элизабет дала выход своему волнению.

– Ну почему она не заметила, что верхняя и нижняя часть страницы были склеены, в то время как другие – нет?

– Тихо, девушки! – шикнул Гэллэнтайн. – Лотариану нужна тишина, чтобы не разрезать то, что находится между страницами.

Лотариан разочарованно улыбнулся.

– Потому что иногда клей с переплета может попасть на страницы, когда книга закрыта. И я уверен, что ваша сестра сфокусировала внимание на записях Ройла на полях книги, а не на клее, который проник из переплета на листы, – раздраженно сказал он. – Итак, если все перестали болтать, мне сейчас хотелось бы узнать, что находится в середине страниц.

Мгновенно все замолчали. Никто не говорил, не двигался, не дышал, пока Лотариан разрезал страницы. Он остановился и передал книгу Анне.

– Ты увидела надпись на ноже. Давай же. Тебе предоставляется честь открыть страницы, дорогая. Ну, давай же.

Руки Анны дрожали. Она поочередно взглянула на всех окружавших ее, глубоко вздохнула и вытащила то, что было внутри книги.

«Очень толстая бумага», – подумала Анна. Едва ли люди стали бы использовать ее для писем, но ведь принц не был похож на большинство людей. Сердце ее бешено колотилось.

– Это плотная писчая бумага, но не письмо.

Кусок бумаги был сложен несколько раз, но Анна разглядела горизонтальные строчки, бегущие от одного края листа к другому. Руки девушки сильно затряслись.

– Я не могу. Лотариан, пожалуйста, разверните лист. – Она протянула ему бумагу.

Он не ответил, но взял бумагу и открыл ее. На лбу появились капельки пота.

– Бог мой, – пробормотал старик.

– Что это? – закричала Элизабет. – Скажите нам, или я сию минуту упаду в обморок!

Ошеломленный Лотариан уставился на леди Аппертон.

– Это свидетельство, не так ли? – спросила она, хотя было ясно, что она уже знала ответ.

Потрясенный, Лотариан не смог вымолвить ни слова и только кивнул. Лиливайт взял бумагу из его рук и пробежал по ней пальцем, пока не нашел то, что искал.

– Вы знаете, что это? – спросил Ламли Анну и Элизабет.

Обе отрицательно покачали головами.

– Пожалуйста, ну хоть кто-нибудь, скажите нам? – умоляла Анна.

Наконец Лотариан заговорил.

– Это свидетельство о браке, подписанное принцем и Марией Фитцхерберт… В день их свадьбы.

Элизабет нахмурила брови.

– Это все? Свидетельство о браке? Но это не доказывает наше происхождение. Где письма?

– Возможно, писем уже нет, – сказал Гэллэнтайн, положив ей руку на плечо и пытаясь утешить.

– Думаю, это доказательство незаконного брака принца, которое каким-то образом получил МакЛарен. Когда оно было спрятано, стало возможным передать на рассмотрение законопроект о назначении принца Уэльского принцем-регентом.

– Но почему бы нашему отцу не спрятать свидетельство у старого графа МакЛарена? – спросила Анна. – Все, что было у МакЛарена, – это нож, на котором указано местоположение этого важного документа, а не он сам. Не понимаю.

– МакЛарен и Ройл были закадычными друзьями одно время, – ответил Лиливайт. – Мы все были друзьями.

– Но это не объясняет… – вмешалась было Элизабет.

– Возможно. Милая, это произошло потому, что ваш отец уже был обладателем потенциального секрета: у него росли вы, три девочки, тайные дочери принца и его жены Марии Фитцхерберт от их морганатического брака. – Леди Аппертон пожала плечами. – Мы никогда не узнаем, почему ваш отец спрятал свидетельство.

– И что случилось бы, если бы свидетельство было обнаружено? – спросила Анна.

Лотариан стал мрачнее тучи.

– Если бы было обнаружено или если бы принц узнал, что свидетельство было найдено, и посчитал это угрозой монархии, так как он и миссис Фитцхерберт скрывали свой союз от людей в течение многих лет, то даже обладание таким свидетельством могло быть расценено Короной… как государственная измена.

– И из-за того, что у нас теперь есть этот документ, мы в опасности? – Элизабет дрожала от страха.

– Не знаю, дорогая. – Леди Аппертон стала спускаться со стула. – Но это возможно. Чтобы защитить всех нас и наше будущее, никто не должен знать об этом. Никто!

– Н-но я должна, по крайней мере, сказать Лэрду, лорду МакЛарену. – Анна схватила руку леди Аппертон и умоляюще посмотрела на нее. – Он собирался занять место в Палате Лордов. Это может и его подвергнуть опасности. Он должен знать. Я должна рассказать ему, что мы нашли. Он вовлечен в наши поиски с самого начала.

– Нет, дорогая. Хуже того: каждый, кто знает о существовании свидетельства, может быть признан участником заговора по совершению государственной измены. И если бы принц захотел, Корона уже давно приняла бы меры.

– Никто не узнает, что у нас есть свидетельство о браке, пока у нас не будет доказательств, подтверждающих наследство, – добавил Лотариан. – В любом случае вы должны молчать о том, что мы нашли сегодня вечером, Анна.

Леди Аппертон обняла Анну.

– Если ты заботишься о нем, а я подозреваю, что это так, не закрывай ему дорогу в Парламент прежде, чем он начал свою политическую карьеру. Ты не должна рассказывать графу.

Анна медленно кивнула. Она не могла отрицать этого, хотя от всей души желала, чтобы все было наоборот. Леди Аппертон права. Она чувствовала всеми фибрами своей души, что леди Аппертон говорит правду, как бы горько ни становилось от этой правды.