Поцелуй возлюбленного - Мэри Блейни Страница 43

Майкл последовал за ним в замок. Привратник с любопытством посмотрел на них, но ничего не сказал.

Лорд Дэвид поднялся по лестнице и направился по коридору к кабинету герцога, но вошел в соседнюю дверь. Майкл шагнул за ним, и они оказались в комнате, заполненной бумагами, некоторые из них были придавлены старинными статуэтками. Другие, каменные статуэтки, уже гораздо больших размеров, но столь же необычного вида, стояли на полу и на столах.

Реликвии его пребывания в Мексике, догадался Майкл. Причудливые фигуры на первый взгляд казались устрашающими.

– Вот записка. – Лорд Дэвид потянул ее Майклу. Она гласила:

«Сейчас она, возможно, в безопасности, но ее репутация поставлена под угрозу. Сколько людей знают об этом? Союз положит конец вопросам».

– Союз. – Майкл решил, что это слово является ключевым в записке.

– Политический. Личный. – Лорд Дэвид предположил два возможных вида союза.

– Личный. Брак, – сказал Майкл, подхватывая лаконизм разговора лорда Дэвида. – Нет резона подвергать угрозе ее репутацию, если союз политический.

Брат Оливии кивнул.

– Мы можем не волноваться по поводу безопасности леди Оливии. Другой попытки ее похищения не будет.

– Они хотели лишь погубить ее репутацию, – кивнул лорд Дэвид. – И с этой целью собираются использовать ее одежду.

– Ее репутация выдержит. Совершенно очевидно, что леди Оливию здесь очень любят.

– В самом деле? – В голосе лорда Дэвида послышалось и любопытство, и подозрение.

– Поверьте моему отточенному искусству наблюдательности, милорд.

Лорд Дэвид проигнорировал объяснение.

– Если слух об этом достигнет Лондона, можно забыть о выгодном браке.

Это не имело значения для Оливии. Майкл это знал. Наверняка знал об этом и лорд Дэвид. Но возможно, к этому стремился герцог.

– Линфорд рассказал мне, в каком виде вы ее обнаружили. Почти совсем голой.

Майкл уловил гнев в его словах. Как мог человек, у которого так плохо с выдержкой, выжить на флоте?

Майкл мог не показывать гнев, но это не означало, что он ему не подвержен. Он был тем человеком, который обнаружил Оливию на грани жизни и смерти. Он был тем, кому удалось направить двух негодяев в ложном направлении. Он ненавидел их не меньше, а даже, Пожалуй, больше, чем любой из ее братьев.

– Должно быть, у них есть осведомитель среди слуг, милорд. Иначе, почему бы они снова примчались в замок?

Лорд Дэвид кивнул и долго молчал.

– Хаккет, – предположил он. – Я уволил его. Нетрудно представить, что он затаил злобу, хотя мы выплатили ему жалованье за год.

Майкл вскинул брови. Это было непривычно щедро.

– Влияние моего отца. Однажды ему пришлось уволить горячо любимую прислугу – гувернантку. Оказать ей определенную финансовую поддержку было для него делом совести. Он вбил это нам всем в головы.

Старый герцог. Он явно оказывает сильное влияние даже сейчас.

– А может, это недавно нанятый работник, – продолжал Дэвид, – человек, верность которого не была еще проверена, чья жадность взяла верх над совестью.

– Недавно нанятый работник вроде меня. – Майкл задумался, что ему следует сделать, чтобы доказать собственную верность. – Я снова клянусь вам, что оказался здесь случайно, благодаря рекомендательному письму Гейбриела, о чем начинаю искренне сожалеть, Ради Бога, давайте закончим этим.

Майкл подошел к стеклянной банке, наполненной сухими коричневыми листьями.

– Мексиканский табак, – объяснил лорд Дэвид.

– Что касается моей совести, – продолжил Майкл, стоя спиной к лорду, – то она не тревожит меня с тех пор, когда мне довелось увидеть, как испанцы и французы именем императора убивали невинных людей, а англичане отплатили ужасом Бадахоса.

– Да, – сказал Пеннистан, словно он понимал бесчеловечность людей по отношению друг другу точно так же, как и Майкл.

– Откуда эти корзинки? Те, в которых принесли белье?

– В этих корзинках приносят овощи с огорода или из теплиц. Их множество, и найти их совсем нетрудно.

– Мы можем спросить герцога, знает ли он, кто за этим стоит. – Для Майкла это было очевидным. – Он знает. Он говорил об этом вчера вечером, но не распространялся о деталях.

– По вполне очевидным причинам. – Лорд Дэвид поднялся. – Я поговорю с ним. Сожгите одежду, дождитесь, когда она полностью сгорит, затем занимайтесь своими делами. Я найду вас, если появится необходимость. – Он вышел из комнаты.

Майкл молча смотрел на дверь, испытывая все возрастающую усталость от того, что герцог и его брат наняли его в качестве головореза, который должен исполнять их приказания. Возможно, сейчас он годится только для этого, но, может, его будущая должность не будет столь ограниченной, как нынешняя.

Он взял платье Оливии и провел ладонью по тонкой шерстяной ткани, которая была почти такой же гладкой, как кожа Лолли. Оливия была живым доказательством того, что в основе всех самых трудных решений в этой семье лежит любовь. Он видел это вчера вечером, это ощущалось в том, как они разговаривали друг с другом. Гнев утих, и Майкл понял, что не слишком удобен в роли пары добрых кулаков, поскольку не принадлежит к их кругу. Он не часть семейства Пеннистан.

Поэтому лорд Дэвид не собирался рассказывать больше, чем необходимо Майклу для выполнения обязанностей. Майкл понимал закон нераспространения информации за пределы узкого круга. Это похоже на армию, где они вели бой, не зная зачем. Или на Гавр, где никто не говорил другому ничего, кроме совершенно очевидного, где секретность была образом жизни.

Интересно, насколько жизнь в Пеннсфорде похожа на армейскую во время войны? И на армию, когда война закончена и солдат отпускают на все четыре стороны без какого-либо намека на благодарность.

Майкл заставил себя сосредоточить все внимание на том, о чем его просил лорд Дэвид.

Платье Оливии было красиво сшито, атласная лента оторачивала линию декольте. Однако Майкл не мог представить, чтобы леди Оливия снова захотела его надеть.

Примерно такие же чувства он испытывал в отношении униформы Рауля Дессо. Он сохранил один золоченый эполет, который будет напоминать ему обо всех, кого он потерял, и о победе Англии, а все остальное Майкл отдал французскому портовому рабочему, когда садился на борт корабля, отправляющегося в Англию.

Это платье можно было подарить кому-то из прислуги, но Оливия не только не захочет его носить, она вообще не захочет его видеть. Майкл оторвал голубую ленточку, сунул ее в карман и бросил платье и нижние рубашки в огонь.

Не обращая внимания на треск и запах, исходящие от горящего платья, Майкл подошел к окну. Поскольку Оливия снова в безопасности, братьям не придется увольнять его, он уйдет сам. Здесь станет слишком спокойно для него, а Оливия будет испытывать слишком много соблазнов.