Дача Стамбула - Валерия Горбачева Страница 43

Она не ошиблась. Через несколько минут Егор и Таня уже сидели за их столиком и весело смеялись, рассказывая, как разрывались между родственниками, обещая, что не уедут завтра.

– Привет! – неожиданно раздалось рядом, и они как по команде повернули головы. – Не пугайтесь, я не привидение.

Виктор подошел ближе, пододвинул стул от соседнего столика и сел. Повисло молчание.

– Твоего деда, вернее, прадеда, звали, как и меня, Виктором, а моего звали Павлом, но он тоже воевал, и тоже был связистом, и тоже погиб. – Виктор вздохнул. – На той фотографии они и правда указывали место тайника, только другого, их собственного.

Аня удивленно смотрела на Виктора, она слушала, не перебивая и ничего не спрашивая. На ее глазах менялся человек. Она вспомнила вдруг, как в школе им задали написать небольшое сочинение на тему «Не хлебом единым жив человек». Она тогда пришла к бабушке, и они стали обсуждать эту тему. И бабушка сказала: «У любого человека есть душа, и в любой душе есть уголок для святого. Бывает, что этот уголок так глубоко запрятан, так загроможден хламом глупостей, обид и жестокости, что кажется, что и нет его. Но он есть. Он создается в тот волшебный миг, когда ребенок впервые улыбается матери, когда впервые щурится на солнце. Он есть. И нужно только найти и направить в душу человека тот лучик света, который высветит его пусть маленький, пусть крохотный, пусть единственный, но удивительно чистый уголок. И тогда свет, отразившись от этого уголка, как от зеркала, начнет играть светлыми солнечными зайчиками во всех уголках души человека и станет душа светлее. И человек станет меняться. Постепенно, неоднозначно, со скачками назад, но непременно будет меняться. Он будет становиться лучше». Аня подумала вдруг, что таким лучиком для Виктора стало неожиданное совпадение имен: его собственного и далекого незнакомого человека, оставившего тайник в старой крепостной башне.

– Они оставили свой тайник, – повторил Виктор, – я нашел его, только не понял, почему они тогда это сделали, но ты объяснила мне. Возьми.

С этими словами Виктор достал из пакета небольшую жестяную коробку, ту самую, что вытащил он год назад из-под камня в башне, и протянул Ане. Она осторожно взяла коробку, поставила на стол и открыла откидную крышку. Внутри на листе пожелтевшей бумаги, сложенной вчетверо, лежал маленький кожаный мешочек, стянутый шнурком. Аня достала мешочек и развязала шнурок: на ладонь выпала круглая золотая монета, подвешенная на золотой цепочке.

– Это золотой талер шестнадцатого века, – пояснил Виктор, – переделанный в кулон. Наверное, еще одна семейная реликвия.

– Может быть, со стороны деда? – предположила Таня.

– Это можно будет предполагать, когда все остальное найдем, – рассудительно заметил Егор.

– Аня, а что там за листок? – Антон заглянул в коробку.

Аня осторожно достала листок и развернула его.

– Это письмо, – сказала она, пробежав глазами первую строку. – «Сегодня мы поженились. В память этого события мы закладывает этот тайник, с подарком нашему будущему ребенку. Мы еще не знаем, кто родится у нас – мальчик или девочка, но обещаем, что в тот день, когда ему исполнится пятнадцать лет, мы вернемся и откроем тайник, чтобы подарить ему этот медальон, который нас познакомил. Он приносит счастье. 15 июня 1935 года».

Аня опустила листок. Все молчали, потому что слова были не нужны, все и так было понятно.

– Спасибо, Витек, – Аня посмотрела ему в глаза, – спасибо.

– Я не знал наверняка, что они погибли, но думал об этом.

– Хочешь, – повинуясь внезапному порыву, вдруг произносит Аня, – возьми этот талер себе на память.

– Нет, Аня! – Виктор усмехается. – Я благодарен тебе за такие слова, но я суеверен. Нельзя носить чужой крест, нельзя брать чужой талисман. Этот талер – талисман семьи, пусть он в семье и хранится. – Виктор поднялся. – Ладно, до встречи, отдыхайте.

Он отодвинул на место стул, и в этот момент Антон протянул ему руку:

– Бывай, Витек, увидимся.

И почти одновременно протянул руку и Егор:

– До встречи, Вить.

Сильно пожав протянутые руки, Виктор улыбнулся:

– Спасибо, парни.

В музее было так же прохладно и пустынно, как и в тот день, когда они пришли туда в первый раз в прошлом году. Тот же охранник сидел у входа и так же что-то читал. Только теперь, увидев вошедших, он явно обрадовался и без сожаления отложил книгу.

– Танюша! – воскликнул он радостно. – Дорогая, наконец-то! Ты вернулась совсем или погостить?

– Погостить. – Егору не понравился вопрос, и он ответил за Таню, неодобрительно посмотрев на неделикатного мужчину.

Мужчина перевел на него взгляд и нахмурил брови, вспоминая, где он мог видеть парня, по-хозяйски обнимающего Танюшу. Не вспомнил, поэтому спросил:

– Это с тобой, Танюша?

– Со мной, Дмитрий Васильевич! – Танюша смеется. – Это мой муж – Егор, а это наши друзья – Аня и Антон, мы идем к Светлане Николаевне, она нас ждет.

– Ждет, ждет, – закивал головой Дмитрий Васильевич, – и Иван Семенович уже пришел, тоже ждет.

По знакомому уже коридору до знакомого кабинета они шли молча. Что-то волнующее, немного нервное витало вокруг и не позволяло говорить о предстоящем событии, а говорить о чем-то другом просто не было никакой возможности, потому что ни о чем другом даже не думалось.

Светлана Николаевна поднялась им навстречу, по-родственному расцеловалась с Таней, радостно приобняв остальных. Иван Семенович оказался высоким худым мужчиной с хорошо поставленным «учительским» голосом и проницательными глазами. Он сразу взял инициативу в свои руки, спросив:

– Ну-с, молодые люди, может быть, вы нам расскажете, в чем, собственно, дело? – И, видя, что они как-то растерялись, очевидно, не зная, с чего начать, продолжил, помогая: – Про Анну я уже наслышан от Светочки.

Было странно слышать, как он называет солидную женщину Светочкой, но было похоже, что ее это ничуть не смущает:

– Да, я все рассказала Ивану Семеновичу про тебя, Анечка. Может быть, покажешь ему колечко?

Это был самый верный ход. Аня с готовностью сняла с пальца кольцо и протянула Ивану Семеновичу. Тут же все включились в обсуждение: «Посмотрите, Иван Семенович, ведь верно же, похоже на вензель?», «Поглядите, бриллиант какой красивый!», «А вот, Иван Семенович, теперь посмотрите на брошку…» Вот так незаметно и плавно и перешли они к рассказу о своем открытии. Показали и брошь, и дневник, и несколько фотографий, которые захватили с собой. Светлана Николаевна принесла поэтажные планы здания, и они, склонившись над столом, увлеченно и ошеломленно убеждались в правильности своих догадок.

– Да, – покачал головой Иван Семенович, – интересное кино…

Было смешно и странно слышать из уст старого учителя, немного даже демонстративно придерживавшегося «высокого штиля» речи, такое незамысловатое современное выражение. И все засмеялись.