Магия страсти - Кэтрин Коултер Страница 44

— Она и вторая прачка находятся слишком далеко от библиотеки, чтобы слышать, как буянит старый граф. Кухарка уверяет, что, пока кормит миссис Бейтс и Хлою фаршированными куриными шейками, они готовы всю оставшуюся жизнь стирать и гладить.

Но тут послышался глубокий мелодичный голос Питера Причарда:

— Старый граф несколько минут назад пел в библиотеке, милорд. В первой половине дня он, по-моему, читал. Если потрудитесь заверить его, что вы и ваша жена останетесь в доме, возможно, он покинет нас и отправится в горние выси.

— А вдруг именно возможность путешествия в ином направлении держит его на земле? — предположил Блок.

Розалинда в полном недоумении переводила взгляд с одного лица на другое.

— Что же он поет, мистер Причард? — поинтересовалась она.

— Дитти [5], миледи. По крайней мере, именно что-то вроде этого может петь матрос, когда драит палубу.

Насколько было известно Николасу, дед в жизни не ступал на палубу корабля.

— А что он читает?

— Простите, миледи, — с поклоном сказал Питер, — я Питер Причард, управляющий поместьем. Боюсь, я немного отвлекся и забыл о хороших манерах.

Еще бы! В доме резвится призрак!

— Да, последние несколько дней здесь все идет наперекосяк, — продолжал Питер. — С той самой минуты, как его светлость прислал письмо с сообщением о вашем приезде. Простите, миледи. Вы спросили, что читает старый граф. На полу рядом с его любимым креслом громоздятся горы книг. Та, что сверху, — трактат о чародеях, живущих в пещерах Булгара и избегающих всякого общения с людьми.

— Но если это так, — удивилась Розалинда, — непонятно, как можно писать о них трактат.

Николас рассмеялся. Розалинда взяла его за руку.

— Я хочу сопровождать его светлость в библиотеку и познакомиться с призраком моего нового дедушки.

Блок тяжко вздохнул.

— Какая удача, миледи, что вы оказались не высокочувствительной натурой. Учитывая появление нашего гостя, нервный припадок мог бы оказаться губительным для супружеского блаженства.

— Только не я, Блок. Я стойкая и мужественная, как сердце Ли По.

— А, вы про секретаря его светлости? Ли По рассказывает поразительные истории. А теперь пойдемте. Кухарка охладила бутылку французского шампанского из погреба старого графа и испекла вкуснейшие пирожные с крыжовником. Входите, миледи, я представлю вам горничную Мэриголд, ровесницу вашей молодой камеристки, которая отчего-то бледна и встревожена. Розалинда улыбнулась Матильде:

— Не бойтесь, Матильда, все будет хорошо.

Матильда кивнула с таким видом, словно твердо знала, что ничего уже не будет хорошо, но послушно потащилась за Розалиндой в огромный уродливый дом, от которого ее трясло. Хорошо еще, что мистер Ли По тоже здесь. Значит, никто, и ничто не причинит ей зла.

Посреди огромного холла с полом из черно-белых мраморных плиток стояла всего одна девушка в темном муслиновом платье и белом чепце. Заметив Николаса и Розалинду, она низко присела.

— Я Мэриголд. Моя мама любит ноготки, поэтому и назвала меня так.

— Мэриголд смеется, когда слышит пение старого графа, — пояснил Блок. — Или поет вместе с ним, в зависимости от настроения.

— Вот только танцевать под его песни не могу. Зато вместе у нас получается прекрасный дуэт, — заверила Мэриголд.

Розалинда улыбнулась девушке:

— А это Матильда. Покажите ей ее комнату, Мэриголд, и представьте кухарке, миссис Бейтс, Хлое и служанке.

— Служанку зовут миссис Суит, миледи. Она едва ходит, но все же может отполировать мебель до блеска.

Розалинда никогда не встречала служанок старше шестнадцати.

— Сколько же ей лет, Мэриголд?

— Она старше, чем моя мать. Во рту осталось всего три зуба, и это еще хорошо, иначе ей пришлось бы жевать деснами.

— Понятно. Проведите Матильду по дому, а потом приходите в мою комнату. Идите, и спасибо вам, Мэриголд.

— Да, миледи…

На этот раз реверанс был такой глубокий, что горничная едва не уселась на пол.

— Матильда! Какое чудесное имя. Обязательно спрошу ма, что она о нем думает.

Они ушли. Николас подошел к дверям библиотеки, откуда вдруг раздался громкий бас:

Ушел я в море молодым

И волны рассекал,

Пока не сделался седым,

Не обогнул немало скал.

Я плавать научился: вот сюрприз вам!

Но никогда не надевал я шляпу.

Хей-хо, хидди-хо,

Но никогда не надевал я шляпу!

За этим неуклюжим стихом последовали еще три, совершенно непроизносимые, после чего в комнате воцарилось молчание, полное, абсолютное молчание.

Питер криво улыбнулся:

— Меня больше не пробирает озноб. Хотя разве нормальный человек способен привыкнуть к присутствию призрака моего прежнего хозяина? Факт остается фактом: он действительно здесь. И что нам теперь делать?

Николас увидел лежащий в углу тюфяк, который, очевидно, служил Питеру постелью.

— Блок, проводите Розалинду наверх. А я пойду, поздороваюсь с дедом.

Ну да, как же! Так она и согласится!

— О нет, я с тобой! А вдруг мы с ним сможем спеть дуэтом?

Питер удивленно воззрился на нее, хмыкнул, но тут же смущенно кашлянул.

Николас тоскливо подумал об ожидавшей наверху огромной постели и о голой Розалинде, с улыбкой растянувшейся на простынях и манившей его.

Тряхнув головой, он решительно шагнул к закрытой двери библиотеки.

— Я оставлял дверь открытой, — сообщил Питер, — но она всегда закрывается. Всегда. Сначала я ужасно пугался, не зная, что делать, но потом привык. — Он пожал плечами и снова улыбнулся Розалинде: — А вот вы, миледи, кажется, не боитесь.

— О нет, я обожаю петь, — заверила Розалинда и подарила ему ослепительную улыбку.

Молчание. Что же, вполне естественно, учитывая, что дед давно мертв и; по идее, вообще не должен разговаривать.

Они с Розалиндой ступили в огромную библиотеку, полутемную и такую длинную, что другой конец терялся во мраке. Помещение было довольно узким, а книг насчитывалось так много, что Розалинда впервые в жизни видела такое количество томов. Даже в обширной библиотеке дяди Дугласа, не говоря уже о драгоценном собрании дяди Тайсена, не было ничего подобного.

— Здесь есть окна? — прошептала она.

— Разумеется.