Один прекрасный вечер - Кристина Додд Страница 44

Но прошлой ночью она жила только настоящим, только теми счастливыми мгновениями. Роберт Маккензи заставил ее забыть о том, о чем она никогда не забывала: забыть о принципах, о морали, о том, что положено и что запрещено принцессе. Он втянул ее в свою жизнь, жизнь, полную гнева и боли. Она чувствовала в себе его боль и его гнев и отдалась Роберту, потому что хотела ему помочь. Он перевернул всю ее жизнь.

– Что касается меня, – продолжала Эми, – то я устала ждать завтрашнего дня. Я хочу жить сегодня, пока еще молода.

– Мы принцессы и должны жить так, как нас обязываем наш титул. – Клариса сама удивилась тому, как спокойно звучит ее голос. А ведь не далее как этой ночью она предала свое наследие самым постыдным образом. – Мы должны быть выше маленьких радостей жизни простых людей…

– Я уже сто раз это слышала. Мне все равно. – Она взяла в ладони лицо сестры и заглянула ей в глаза. – Я отказываюсь быть принцессой. Всё. На этом конец.

Клариса улыбалась, хотя губы ее подрагивали.

– Дорогая сестра, я знаю, что ты разочарована этой жизнью, но, если подождешь всего несколько дней, я заработаю достаточно денег, чтобы мы могли вернуться в Бомонтань.

Эми носком ботинка чертила узор по ковру. Затем подняла глаза и улыбнулась грустной улыбкой. Печаль в глазах младшей сестры потрясла Кларису.

– Ты же не слышала ни слова из того, что я сказала?

– Слышала, – удрученно произнесла Клариса, – но не поняла, чего ты хочешь.

– Ты слышала меня, но не слушала. – Клариса хотела было возразить, но Эми махнула рукой: – Ничего, я понимаю. Я лишь хотела бы… Впрочем, что толку желать понапрасну? Увидимся, когда придет время. Помни, я теперь старше, чем была ты, когда взвалила на себя заботу обо мне.

– Я тогда была неопытной и глупой…

– У меня сейчас куда больше опыта, чем было тогда у тебя А теперь ты должна заботиться о себе. Береги себя так, как берегла меня. Положение у тебя шаткое, и это меня беспокоит. – Эми поцеловала Кларису в лоб и отступила.

– Со мной все будет в порядке. – И хотя Эми была права, и положение ее было не столько даже шатким, сколько опасным и ситуация только усугубится, когда Клариса вновь увидится с лордом Хепберном, она сказала: – Я все держу под контролем.

– Конечно. Ты можешь о себе позаботиться. – Эми улыбнулась. – Помни, Клариса, я научилась заботиться о себе, наблюдая за тобой, ты – самая лучшая сестра на свете. – С этими словами Эми направилась к двери.

Заверения Эми не на шутку встревожили Кларису.

– Эми, подожди!

Но в тот момент, когда Эми взялась за ручку, в дверь постучали. Эми распахнула дверь. На пороге стоял Норвал, высокий юный лакей.

Парень нервничал еще больше, чем обычно.

– В чем дело, Норвал? – как можно доброжелательнее спросила Клариса.

Норвал поклонился, неловко согнув свой тощие ноги.

– Ваше высочество, лорд Хепберн ждет вас в библиотеке. Требует, чтобы вы немедленно к нему прошли.

Клариса забыла про Эми. Сердце ее учащенно забилось.

Хепберн желает ее видеть.

Клариса понимала, что им придется видеться друг с другом, но сейчас ей почему-то хотелось бежать прочь и спрятаться и в то же время со всех ног мчаться к нему.

Кто она? Принцесса? Или же глупая женщина, влюбившаяся в мужчину и возжелавшая его вопреки приличиям и всем доводам здравого смысла?

Эми выскользнула за спину лакея и прошла в коридор.

– Да благословит тебя Бог, Клариса.

– Я вернусь в деревню, как только закончится бал, и мы поговорим, – рассеянно бросила ей вслед Клариса.

Эми кивнула и с улыбкой произнесла:

– Прощай.

Самые интересные люди те, которым интересны вы. Мудрая принцесса пользуется этим знанием, чтобы править миром.

Вдовствующая королева Бомонтани

Клариса шла в библиотеку, забыв о Норвале, об Эми, о гостьях бала с их заботами о цвете лица. У Кларисы свело живот в предвкушении встречи с Хепберном.

Заметив, что Норвал чем-то встревожен, она остановилась и спросила:

– У тебя неприятности, Норвал? – Норвал зашаркал ногами.

– Да, ваше высочество. Хозяин велел сказать вам, чтобы вы шли в библиотеку сразу, как только закончите с дамами. Но… но я работал в другом месте. – Норвал покраснел под ее испытующим взглядом и торопливо, добавил: – Я говорил с одной из горничных и забыл вам это сказать.

– Ну, тогда мы ничего ему не скажем. – Клариса торопилась поскорее увидеться с Робертом.

– Хозяин все видит, и у него грозный нрав. – Норвал понизил голос до шепота: – Я слышал, вчера он убил десятерых разбойников голыми руками.

– Не десятерых, а двоих. И не убил, а побил. – Ей и самой было трудно поверить в то, что она успокаивает Норвала, хотя сама вчера чуть не умерла от страха, наблюдая за схваткой.

– На кухне говорят, что Хепберн не в себе, – прошептал Норвал.

– Он не сумасшедший, это точно, – раздраженно возразила Клариса. – Так и скажи им.

Норвал поклонился и торопливо пошел прочь.

Как глупо считать Хепберна сумасшедшим лишь потому, что он побил разбойников! Впрочем, она тоже склонялась к этой мысли, но прошлой ночью изменила свое мнение. Прошлая ночь…

Дрожащими пальцами Клариса заправила за ухо выбившуюся прядь.

Прошлой ночью она ненавидела его, и любила, и боялась. И легла с ним.

О Боже! Все эти несколько дней ее пребывания в Маккензи-Мэнор Клариса боялась его безумия. А может, она сама лишилась рассудка? Она шла к Хепберну и не знала, что скажет ему.

Яркий солнечный, свет, лившийся в окна, должен был придать ей храбрости, но она, напротив, боялась, что этот свет высветит ее мысли и все их увидят.

Внутренний голос насмешливо переспросил: «Все?»

Коридор был пуст. Она сама себя обманывала. Единственный, от кого ей хотелось спрятать свои мысли, был Хепберн. Потому что вчерашняя ночь была великолепна, потому что ей было неловко, и она так и не смогла осмыслить все произошедшее с нею.

Вот она, дверь в библиотеку. Прямо перед ней Клариса замерла. Он был по другую сторону границы. Прошлой ночью, вернувшись к себе в спальню, она уснула лишь под утро. Новые открытия боролись в ее сознании со старыми мечтами, ее бросало то в жар, то в холод, то возносило к ликующим высотам, то опрокидывало в бездну отчаяния. Сейчас ей предстояло столкнуться с ним лицом к лицу, и она не была к этому готова.

Впрочем, к такому невозможно подготовиться.