Мой галантный враг - Рексанна Бекнел Страница 44

— Я не надеялся, что ты придешь проводить меня.

Лиллиана, подняв глаза, всмотрелась в его серьезное лицо. Она невольно облизнула губы и плотнее закуталась в шаль.

— Я не хочу выглядеть покинутой, — ответила она неохотно.

— Я не покидаю тебя.

Он потянулся к ней, но она сделала шаг назад.

— Тогда почему ты должен уезжать? — выпалила она.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

У Лиллианы не было готового ответа на этот вопрос. Но когда молчание затянулось, его губы изогнулись в легкой понимающей улыбке.

— Ты хочешь, чтобы я остался? — снова спросил он, но уже более мягким тоном.

Не в силах выносить его испытующий взгляд, Лиллиана отвернулась, откинув со щек за спину каштановые локоны с которыми играл ветер.

— Это… для молодожена неприлично… срываться так внезапно из… из…

— Из брачной постели? — спросил Корбетт. Он положил горячие ладони ей на плечи. — Верь мне, Лилли. Если бы дело не было столь важным, я бы не уезжал.

— Но что может быть настолько важным?! — закричала она, не способная и дальше сдерживаться. — Уж конечно оно могло бы подождать еще хотя бы один день!

Сначала он просто молча смотрел на нее. А потом медленная улыбка осветила его лицо.

— Должно ли это означать, что ты будешь скучать по мне? А если я пообещаю, что моим первейшим долгом по возвращении будет продолжить наши занятия в постели с того самого места, на котором нас прервали, — то, может быть, добьюсь от тебя улыбки?

Но Лиллиане было не до шуток. Она попыталась отстраниться, но его руки только крепче надавили ей на плечи.

— Я не могу ждать, — сказал он более серьезно. — Ты должна поверить мне в этом.

— Поверить Колчестеру? — фыркнула она. — Я была бы дурой, если бы позволила себе это.

При этих словах он угрюмо насупился, и его рассеченная бровь опустилась.

— Так же как и я был бы дураком, если бы поверил той особе, которую застал, когда она копалась в моих вещах, — напомнил он ей жестко. — Решайся, Лиллиана. Либо будь по-настоящему моей женой… либо объяви себя сейчас моим противником. Ты не можешь быть и тем и другим одновременно.

Лиллиану раздирали противоречия. Она не должна подчиняться ему. Не должна! И все же ему была свойственна прямота, которую нельзя было не уважать. Ее пробрал озноб.

— Итак, Лилли, что ты выбираешь?

Его настороженные серые глаза, казалось, пронзали душу.

— Я твоя жена, — признала она наконец.

И в голосе, и в глазах Лиллианы все еще читались сопротивление и вызов, но она знала, что от реальности не спрячешься. Они женаты и останутся мужем и женой еще много лет. Постоянно идти ему наперекор было бы просто глупо.

Тогда он притянул ее ближе к себе, и она даже сама не сознавала, как смягчилось выражение ее лица.

— Когда ты вернешься?

— Как можно скорее, — тихо ответил он, не сводя с нее глаз. — Я буду спешить: ведь я знаю, что меня здесь ожидает.

Потом он наклонился к ней и захватил ее губы глубоким, волнующим поцелуем. Словно заколдованная, Лиллиана была не способна сопротивляться. Более того, когда поцелуй стал еще более требовательным, она вдруг обнаружила, что прильнула к нему, как какая-нибудь бесстыжая потаскушка. Когда они наконец оторвались друг от друга, она дышала с трудом, щеки у нее горели и, к ее великому смущению, она снова была охвачена желанием. Да неужели она настолько безумна, чтобы так стремиться к нему?

Потом, все еще ошеломленная, Лиллиана позволила ему проводить себя к сторожевой башне у ворот, где собралось множество обитателей замка, включая ее отца, Уильяма и Олдиса, желающих присутствовать при отъезде рыцарей. Она видела неодобрение на лицах Уильяма и Олдиса и явное восхищение в глазах отца. Если бы только ее чувства к мужу могли быть такими же простыми, думала она, наблюдая, как Корбетт возвращается к ожидающему его отряду.

Корбетт взял с собой в поход только половину своих рыцарей и нескольких оруженосцев.

Усевшись на коня, он поднял руку, приветствуя Лиллиану. Потом Корбетт обратил внимание на сэра Рокка, который взялся за уздечку его коня.

— Не нравится мне эта вылазка, — проворчал Рокк.

— Думаешь, мне нравится? — коротко бросил Корбетт.

— Тогда позволь мне отправиться вместо тебя. У меня нет никакого желания тут оставаться… а у тебя, кажется, есть.

Корбетт взглянул на своего угрюмого помощника.

— Это дело поручено мне, как тебе отлично известно. Кроме того, мне нужно, чтобы здесь был твой глаз. — Корбетт перевел взгляд туда, где стояла Лиллиана, между отцом и сэром Уильямом. — За Уильямом надо смотреть в оба.

— А за твоей молодой женой — не надо?

Корбетт яростно сверкнул глазами.

— Думай, что говоришь! Она теперь госпожа и для тебя, и для любого другого — и заслуживает твоей преданности.

— Но не моего доверия. Ты уже забыл, как она шпионила? Как скрывала от нас, кто она такая? А как насчет ее любви к Уильяму? — продолжал он, не обращая внимания на разгорающийся гнев Корбетта. — Она прекраснейшим образом может играть в те же игры, что и Уильям.

— Придержи язык, Рокк! Я предупреждаю тебя — и дважды предупреждать не стану. — В возмущении он дал шпоры коню. — Время все расставит по местам. Ты знаешь свои обязанности. Вот и выполняй их.

Когда отряд миновал тяжелый подъемный мост, Лиллиана по крутой каменной лестнице поднялась на зубчатую стену. Она была в смятении и тревоге. Меньше всего ей сейчас хотелось бы слушать, как отец нахваливает Корбетта, или видеть кислое лицо Уильяма, не скрывающего своей неприязни к ее мужу.

Уильям просто кипел от злости с того самого момента, когда Корбетт поцеловал ее, и явно стремился подстеречь ее, когда она будет одна. Но Лиллиана еще сама не разобралась как следует в своих чувствах и не хотела ни в чем ни перед кем оправдываться. Кроме того, решила она, поспешно поднимаясь по последнему лестничному пролету, она вообще не обязана давать Уильяму какие-либо объяснения. Он женат на другой. И она тоже замужем.

Она нашла место между двумя зубцами стены и взглянула на дорогу. Двойная цепочка всадников удалялась от замка, соблюдая строгий порядок, и все они были, очевидно, бывалыми воинами. Но сэра Корбетта можно было узнать безошибочно. Высокий и прямой, он сидел на сером в яблоках боевом коне. Однако из всех других его выделяла не просто осанка или манера держаться в седле: здесь было нечто иное.

Более, чем когда-либо, сбитая с толку этим странным человеком, который стал ее мужем, Лиллиана легко обвела языком губы, еще хранившие воспоминание о его поцелуе. Он, ее муж, был резким и требовательным, но он же был нежным и ласковым. Он вынудил ее вступить с ним в брак и лечь с ним в одну постель.