Теория блондинок - Кристин Хармел Страница 44

Проще отмолчаться.

— Ну да, — ответила я. — И что?

— Ладно, тогда последний вопрос.

Глядя на него, я изо всех сил надеялась, что он сейчас встанет, выйдет вон и закроет за собой дверь — тогда я смогу свернуться комочком и умереть от унижения.

Но он сидел. И молча смотрел на меня.

— Ну? — Лучше поторопить события. — Что еще ты хочешь знать?

Могу поведать, как я в четыре года ночевала у двоюродной сестры и описалась в постели. Или как в седьмом классе у меня начались месячные, а я и не подозревала, пока один парень, который мне очень нравился, не сказал, что у меня пятно на шортах. Или как на втором курсе меня арестовали за употребление алкоголя (я тогда еще не достигла совершеннолетия) на студенческой вечеринке. Хуже все равно не будет.

— Я хотел спросить… — Не договорив, он пристально посмотрел мне в глаза. Я сжалась. — Ты не откажешься встретиться со мной вечером?

— А?

Перебирая в уме возможные оскорбительные вопросы, такого я даже предположить не могла. Оказывается, бывает и хуже.

— Может, встретимся вечером? — повторил Мэтт.

— Ты меня на свидание приглашаешь?

У него, наверное, крыша поехала.

— На свидание, — кивнул Мэтт.

Хуже мужчины, который знает, что на самом деле ты неглупа и преуспеваешь в жизни, может быть только мужчина, который знает, что ты жалкая неудачница, вешающаяся на первого встречного. Мэтту слишком много обо мне известно. Как он может предлагать мне свидание из жалости? Во второй раз! Да еще после того, как я тут перед ним распиналась.

— Нет! — наконец ответила я, не заботясь о том, чтобы как-то смягчить отказ.

— Почему? — слегка опешил Мэтт.

— Потому, — отрезала я, мысленно продолжив: «Потому что мне ужасно стыдно, что я позволила заглянуть себе в душу. Потому что для тебя я недостаточно красива. Потому что ты приглашаешь меня из жалости». Вслух же я сказала: — Потому что из этого ничего не выйдет.

— Да почему? — снова изумленно спросил он.

Да, изумление вышло неподдельным. Ну не привык наш секс-символ, чтобы ему отказывали замухрышки-юристы.

— Нет, и все, — как можно категоричнее отрезала я.

— А сегодня? — невозмутимо поинтересовался он, будто не расслышав моего резкого отказа.

— На сегодняшний вечер меня уже пригласили, — выпалила я.

И только потом сообразила, что ничуть не покривила душой. У меня действительно назначено свидание. С политтехнологом Джеком Мейджорсом.

— Правда? — недоверчиво переспросил Мэтт, удивленно изогнув бровь. — А куда?

— В «Сорок девять», — самодовольно ответила я. Хоть тут не надо ничего придумывать. — Встречаюсь с обаятельным политтехнологом. Закрыли тему.

— Интересно, — улыбнулся Мэтт. — Ну, раз у тебя есть на примете политтехнолог, тогда, конечно, актер ни к чему.

— Вот именно, — подтвердила я, слегка разочарованная, что он так быстро сдался.

Нет, на свидание с ним я бы, разумеется, не пошла. Но мог бы хоть поуговаривать. Или я того не стою?

— Ладно. — Мэтт поднялся на ноги. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Рад, что удалось поговорить.

Что, правда рад?

— Я тоже, — солгала я, вставая, чтобы обменяться с ним как можно более сухим и официальным рукопожатием.

Может, если попрощаться с Мэттом, как я обычно прощаюсь с партнерами или клиентами, мне удастся выбросить нашу беседу из головы. Хорошо бы.

— Удачи тебе, — пожелал Мэтт беззаботно. — С вашим экспериментом…

— Спасибо, — сухо поблагодарила я. — И тебе тоже удачи. На съемках.

Да, вышло по-дурацки: А Мэтт стоял и улыбался.

— Увидимся, Харпер.

И с этими словами удалился — прошагал к двери и вышел в холл, так ни разу и не оглянувшись.

А мне осталось только ссутулиться в кресле и, уткнувшись лбом в скрещенные на столе руки, ругать себя за безграничную глупость.

Вечером я встречалась за ужином с Джеком Мейджорсом в «Сорока девяти», но голова была занята мыслями о неверном муже Алеке и о позоре, который пришлось пережить, беседуя с Мэттом. Эмми, как и обещала, устроилась с чашечкой латте в кофейне напротив дома Джил, приготовившись отправить мне сообщение, как только засечет Алека. А пока от нее нет никаких известий, надо выдержать еще одно свидание.

Я опередила Джека на несколько минут, но, появившись, он меня не разочаровал. Хвастаясь перед Мэттом, я, как оказалось, нисколько не ошиблась — Джек действительно был симпатичным. Высокий, широкоплечий, русые волосы, ровные белые зубы и большие широко посаженные светло-зеленые глаза. Нос чуть неровный, как у Оуэна Уилсона. Еще усы и бородка-эспаньолка, и хотя обычно мне не очень нравится растительность на мужском лице, его она не портила.

— Поищем столик? — предложил Джек, чмокнув меня в щеку для приветствия и положив руку мне на талию, когда мы входили внутрь.

Сегодня на мне было кислотно-розовое платье, подчеркивающее грудь в бюстгальтере с силиконовыми вставками, а внизу разлетающееся асимметричной юбкой, нижний край которой был на уровне колен. Очередной безумный наряд, который Харпер-юрист не надела бы ни за что на свете. А Харпер-блондинке он, пожалуй, даже шел.

Однако операция «Блондинка» мне уже порядком поднадоела. Уязвленное самолюбие страдало, да и от воспоминаний об утреннем кошмаре с Мэттом легче не становилось. Пришлось собрать всю силу воли, чтобы уговорить себя, что свидание с Джеком Мейджорсом пропускать нельзя.

Но теперь, сидя с ним за столиком и хихикая, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я уже не жалела, что пришла. Джек оказался довольно внимательным, интересным и приятным человеком. В отличие от некоторых моих предыдущих кавалеров он умел не только увлеченно рассказывать, но и заинтересованно слушать. Опять Харпер-дурехе повезло больше, чем Харпер-умнице. Не очень обнадеживающая мысль, надо сказать.

— Расскажи мне о себе, Харпер, — попросил он, когда мы заказали выпить.

Помня наставления Эмми, я не стала вдаваться в подробности и вкратце изложила ему то же самое, что рассказывала остальным. Выросла в Огайо, переехала в Нью-Йорк, мечтая поселиться в большом суматошном городе, теперь работаю в баре и радуюсь жизни.

— Впечатляет, — восхитился Джек, по-моему, искренне.

Принесли заказанные напитки, и он начал рассказывать, как стал политтехнологом. Проблемами политики и экономики он интересовался всегда, а когда проходил институтскую практику в Конгрессе, перед ним открылось несколько увлекательных возможностей. Закончив институт, вернулся в Вашингтон, поработал в нескольких избирательных кампаниях, а потом вместе с другом открыл консалтинговую фирму.