Утро нашей любви - Эйна Ли Страница 44

— Что они затеяли на этот раз?

— Лучше вам этого не знать. — Он так и лежал с закрытыми глазами и улыбкой на губах.

И почему он так долго медлил, не решаясь открыть сердце двум девчушкам, дороже которых у него никого нет? С каждым днем, проведенным с ними, ему все легче любить. Теперь он знает, что никогда не будет отвергнут. И все это благодаря Китти. Она помогла ему поверить в себя и научила доверять другим. Впервые в жизни он понял, что на свете нет большей силы, чем это короткое словечко «любовь».

Китти открыла книгу, которую захватила с собой, и села в тени, наслаждаясь тишиной и покоем. Время от времени она поднимала глаза, чтобы взглянуть на близнецов, собиравших полевые цветы у подножия холма. Временами и Джаред приоткрывал глаза, чтобы посмотреть на нее.

Вечером заразительный смех, доносившийся из комнаты близнецов, привел Джареда к их двери.

— Что там у вас происходит? Вы так хохочете, что стены трясутся.

Из ванной выглянули близнецы и Китти, их головы покрывали шапки мыльной пены. Китти уложила волосы близнецов в некое подобие рожек, торчавших по обе стороны головы, что придавало им сходство с Паком из «Сна в летнюю ночь». Они, в свою очередь; закрутили волосы Китти в один рог, украшавший ее голову посередине.

Джаред весело рассмеялся:

— Я не верю своим глазам.

— Иди сюда, папа, мы намылим и твою голову тоже. Джаред склонился над раковиной. Близнецы, действуя в четыре руки, мигом намочили и намылили его волосы, взбили пену, а затем усадили его на стул. Поскольку его короткие волосы и бакенбарды не давали достаточного простора для воображения, они прилепили их к голове и украсили его подбородок пышной белой бородой.

Отступив назад, чтобы полюбоваться плодами своих трудов, Дженни задумчиво отметила:

— Папа, с белыми волосами ты выглядишь совсем как Поппи.

Лица близнецов погрустнели, и, нагнувшись, они поцеловали Джареда в щеки.

— Мы скучаем по тебе, Поппи.

Смывать мыло досталось Китти. Когда дошла очередь Джареда, она усадила его на стул, нагнула его голову над раковиной и принялась мыть.

— До чего же приятно, — сказал Джаред. — Намного лучше, чем когда это делает парикмахер.

Китти взяла полотенце и энергично вытерла его голову.

— Боюсь, некоторое время вы будете сладко благоухать. Джаред поднялся и заглянул ей в глаза:

— Так же сладко, как вы?

Бекки и Дженни обменялись довольными улыбками. Позже, когда она уложила их в постель, Бекки поинтересовалась:

— Правда, у нашего папы хорошие волосы?

— Очень хорошие, милая, — отозвалась Китти. Она подошла к Дженни и подоткнула одеяло.

— Они такие мягкие и волнистые, да, Китти? — сказала та.

— Да, дорогая, очень мягкие и волнистые.

— Как, по-твоему, Китти, папа красивый? — спросила Бекки.

— Пожалуй, да.

— Тебе нравится наш папа? — последовал очередной вопрос.

— Конечно. Мы с вашим отцом прекрасно ладим. А теперь давайте спать, и пусть вам приснятся сладкие сны, мои хорошие.

Когда она вышла из комнаты, Дженни промолвила:

— Угу, сны о тебе и папе, Китти. — Улыбнувшись, она прижала к себе Бибби и закрыла глаза.

Сквозь открытое окно лились яркие лучи солнца, заливая светом комнату и дразня сомкнутые ресницы Китти. Она открыла глаза и сладко потянулась, наслаждаясь солнечным теплом.

До возвращения Слоукамов оставалось меньше недели. Дни летели быстро, и Китги чувствовала, что не успеет оглянуться, как надо будет возвращаться назад. Она не хотела даже думать об отъезде с ранчо. Им так хорошо здесь — как в волшебной сказке! Но, к сожалению, рано или поздно она закончится.

Китти встала с постели и подошла к окну. В этот час на ранчо все спали, но солнечное утро предвещало день, идеальный для того, чтобы заняться стиркой.

Оторвавшись, наконец, от окна, Китти натянула джинсы и клетчатую рубашку, чтобы постирать все свои платья. Затем пошла на кухню, приготовила кофе и овсянку, собрала всю грязную одежду и полотенца и вынесла наружу. Наполнив корыто горячей водой и мыльными стружками, она выстирала полотенца и отжала их, воспользовавшись ручным прессом, прикрепленным к краю корыта. Она уже развесила белье на просушку, когда Джаред с близнецами вышли из дома.

— Овсянка на плите, можете завтракать. А я пока закончу стирку.

— Пошли, девочки, — сказал Джаред и направился в кухню.

Бекки и Дженни задержались во дворе, разглядывая ручной пресс.

— Можно тебе помочь, Китти?

— Когда поедите. — Она шлепнула в воду грязные джинсы близнецов. — Чем это вы занимались, девочки, валялись в грязи? Мне понадобится стиральная доска, чтобы отстирать их. Идите в дом и поешьте, а я поищу стиральную доску.

Она отодвинула засов, закрывавший вход в крошечную кладовку, и распахнула дверь. Изнутри дохнуло жарким воздухом. Все углы и полки тесного помещения были завалены старыми садовыми инструментами, железными клеймами и прочим отслужившим свой век имуществом.

Китти вздохнула и приступила к поискам.

Джаред смаковал кофе, когда в кухню вошли близнецы.

— Садитесь, я положу вам овсянки. Девочки переглянулись, затем Бекки сказала:

— Мы сами справимся. Китти просила передать, что ей нужна твоя помощь. Она ищет стиральную доску в старой кладовке.

Джаред допил кофе и поднялся:

— Ешьте свой завтрак.

Он вышел из дома и направился в кладовку.

— Что вы потеряли в этой душной клетушке?

— Стиральную доску. Чтобы отдраить грязь с джинсов близнецов.

Внезапно дверь захлопнулась, и помещение погрузилось во мрак, не считая тусклого света, сочившегося сквозь запыленное оконце, расположенное высоко вверху.

— Осторожно, Китти, не споткнитесь. Постарайтесь не двигаться, пока я не открою дверь.

Китти замерла в ожидании, прислушиваясь, как он пробирается к выходу.

— Проклятие! — вдруг выругался он.

— Что случилось?

— Дверь заклинило. Она не открывается. Как только глаза привыкли к темноте, Китти подошла к Джареду, безуспешно пытавшемуся вышибить дверь плечом. Она присоединила свой вес к его усилиям, но все было тщетно. Прочное дерево не поддавалось.

Спустя несколько минут Джаред отошел от двери и смахнул выступивший на лбу пот.

— Бесполезно. Не знай я, что это невозможно, то поклялся бы, что дверь закрыта на засов.

— Кто мог сотворить такое… — Она осеклась на полуслове, пораженная догадкой. — О нет, они не могли…