Уступить искушению - Кэрин Монк Страница 44

— Прошу, гражданин, — сказал он, протягивая бутылку подошедшему к нему молодому человеку. Арман внимательно осматривал всех мужчин, находившихся в зале. О Франсуа-Луи он знал только, что у того голубые глаза и он отдает предпочтение пышным нарядам; однако здесь наряды большинства мужчин отличались яркостью и большим количеством украшений. Это был своего рода вызов мрачной и безрадостной моде, установившейся в обществе после революции. Арман исключил тех мужчин, которые не подходили по возрасту, росту и цвету глаз. Он решил также не брать в расчет тех из них, кто не носил парика. Однако, продав вино почти всем мужчинам и женщинам, находящимся в зале, он забеспокоился. Франсуа-Луи могли перевести в другую тюрьму, и тогда понадобится больше недели для установления его нового места пребывания. В конце концов, к этому времени его могли уже казнить.

— Ну что, добрый гражданин, твое вино действительно хорошее? — раздался веселый голос. — Мы с мадемуазель хотим кое-что отпраздновать, и нам не помешает пара бутылок. — Молодой человек, который развлекал дам песнями и игрой на клавесине, подошел к торговцу, держа под руку симпатичную темноволосую девушку.

Арман внимательно вгляделся в него. Глаза оказались голубыми, но не яркими, а, скорее, бледными; он был высокого роста, выше многих мужчин, находящихся в зале, и его голову украшал напудренный парик серебристого цвета. Но что больше всего поразило Армана, так это одежда незнакомца: изумрудный камзол без единого пятнышка, расшитый серебряными и золотыми узорами; рубашка, недавно отглаженная и накрахмаленная, сияющая белизной. Пышные оборки несколькими рядами спускались по груди молодого человека. Наряд дополнил и запрещенные революцией короткие штаны-кюлоты горчичного цвета и шелковые чулки в ярко-зеленую полоску. В памяти Армана немедленно всплыли слова Жаклин: «Он любит яркие наряды с большим количеством украшений».

— Вино очень хорошее, — заявил Арман с гордостью. — Если хотите что-то отметить, обязательно купите бутылочку.

Молодой человек повернулся к своей спутнице:

— Как ты думаешь, Люсиль, нам стоит выпить за то, чтобы провести вместе еще один день? — Он бросил на нее томный взгляд, затем добавил игривым шепотом: — И ночь.

Девица посмотрела на своего кавалера с нескрываемым обожанием.

— О, Франсуа-Луи, не стоит говорить об этом при посторонних, — изобразив на лице смущение, проворковала она.

Лицо Армана осталось бесстрастным. Теперь, найдя того, кого нужно было спасти, он мог продолжить осуществление своего плана. Однако чувства, которые Арман испытывал по отношению к этому аристократу, были весьма неоднозначными. Именно за маркиза де Бире Жаклин собиралась выйти замуж, с ним она будет заниматься любовью, и от него родятся ее дети. Франсуа-Луи обладал определенным шармом, о чем свидетельствовало то, как заискивающе поглядывала на него темноволосая девушка. Многие женщины, попав в тюрьму и ожидая неминуемой казни, отбрасывали присущую им стыдливость и пускались во все тяжкие, используя последнюю возможность насладиться жизнью, поэтому Арман не осуждал Франсуа-Луи за то, что тот тоже хотел получить свою долю удовольствий, прежде чем покинуть этот мир. Но когда он вспомнил страстное письмо к Жаклин, в котором ее жених описывал свои тяготы и страдания, ему немедленно захотелось оставить свои планы и позволить этому лжецу умереть на эшафоте.

— Хорошо, гражданин, — сказал Франсуа-Луи, доставая кошелек, — дай нам попробовать твоего бесценного напитка.

Арман посмотрел на оставшиеся бутылки и выбрал ту, которую приготовил заранее.

— Вот, прошу вас, — сказал он, отдавая бутылку и принимая деньги. — Желаю вам хорошо провести время.

— Спасибо. Мы непременно воспользуемся вашим пожеланием. — Щеголь вместе с девушкой направился обратно к клавесину.

Еще несколько человек тут же заняли его место. Судя по тому, что каждый взял по бутылке, никто из них не рассчитывал на щедрость своих сотрапезников.

Когда торговля закончилась, Арман вернулся к повозке.

— Ну как дела? — спросил солдат, остававшийся дежурить у двери.

— Сегодня моя жена не будет жаловаться, — с удовлетворением отозвался торговец. — А теперь, прошу вас, получите вашу плату. — С этими словами он начал передавать оставшиеся бутылки охранникам, пока тележка не опустела. — Вот это, друг мой, специально для вас. — Арман протянул одну бутылку стражнику, которой ходил договариваться с начальником тюрьмы. — Я никогда не забуду вашей доброты.

— Желаю успеха, гражданин Лоран, — ответил солдат. — Может, вы захотите провернуть такое же дельце на следующей неделе?

— Очень даже возможно.

Взяв свою тележку, Арман медленно двинулся по заснеженной улице. За спиной он слышал смех стражников, которые, видимо, уже успели отведать его вино.

Арман вернулся в тюрьму Палас-де-Люксембург в три часа ночи, когда на небе появились редкие звезды. Лунный свет рассыпался по снегу миллионами маленьких огоньков. Отличная ночь для побега, подумалось ему.

Гражданин Лоран исчез — теперь Арман был одет как стражник. В сумке, висевшей через плечо, он нес еще один комплект формы для Франсуа-Луи. Форма офицера Национальной гвардии была идеальной защитой и позволяла без лишних вопросов передвигаться по городу. Если в тюрьме кто-нибудь будет достаточно трезв и спросит, что он тут делает, он без труда сможет прикинуться новичком, заступившим на дежурство. Чтобы никто не мог дать его точное описание, Арман тщательно зачесал волосы назад, испачкал лицо грязью и замазал зубы темной краской.

Тюрьма почти полностью погрузилась во тьму, что было хорошим знаком. Арман уже несколько раз приходил сюда и всегда в этот час на первом этаже горел свет; теперь же лишь пара окон светилась изнутри.

Пройдя к задней стороне здания, где располагались служебные входы, и найдя дверь, которая оставалась незапертой, Арман открыл ее и сразу попал на кухню. Два стражника развалились на стульях и громко храпели; несколько пустых бутылок валялось на полу рядом с ними. Вино, которое он дал охранникам, содержало лошадиную дозу снотворного; теперь все они проспят до утра, а то и дольше. Так как в вине для заключенных тоже было снотворное, то после побега Франсуа-Луи Палас-де-Люксембург превратится в настоящее сонное царство.

Арман быстро прошел через кухню и, выйдя в коридор, увидел на полу еще одного стражника, погруженного в глубокий сон. Осторожно обойдя его, он начал подниматься по лестнице на второй этаж, где располагались камеры.

Коридор второго этажа слабо освещался несколькими почти догоревшими свечами, вставленными в настенные подсвечники; по обеим сторонам его располагались двери, которые Арман начал открывать одну за другой. В первых трех комнатах спали женщины, и он подумал, что это лишь немногие из тысяч женщин, проводивших ночь в парижских тюрьмах. Их разлучили с родителями, мужьями, детьми, обвинили в контрреволюционной деятельности и вскоре собирались казнить. Они были рождены для того, чтобы создавать семьи, растить детей, а не изменять мир или бороться с революцией, а теперь их считали врагами страны, в которой они выросли, и заставляли кровью платить за свое происхождение. Арману захотелось освободить всех этих женщин, вывести их из тюрьмы, довезти до побережья и посадить на корабль. За год он спас несколько десятков женщин и мужчин, но это не заменило ему три бесценные жизни, потерянные навсегда. Точно гак же ему не удастся выручить всех узников тюрьмы — он здесь, чтобы дать свободу только одному из них.