Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман Страница 44

– Отлично! – неожиданно ответил профессор, вновь вдохновенно заблестев стеклами очков. – Растет, как снежный ком!

– Когда с горы или когда в гору? – поинтересовалась подошедшая дочка. Да, все-таки в этой семейке нету пиетета к гениальному папаше.

– С горы, детка, – ответил он. – Кстати, в третьей вещи кто-то куда-то не совсем туда спел.

– В джазе это называется импровизацией, папочка.

– Да? – восхитился Береславский. – Жаль. Выходит, не смогу к вам присоединиться, я ж всегда точно в нотки пою. Может, мне вам хоть на подтанцовках помочь?

– Пап, это невозможно, – абсолютно серьезно возразила та.

– Почему же? – удивился профессор. – Да вся публика будет ваша!

– Твоя она будет, пап, твоя! – уже открыто смеясь, объяснила дочка. – Увидев тебя на подтанцовках, публике уже будет не до чего!

Ефим сделал жест, олицетворяющий всю скорбь поруганного родительского авторитета. Как в известном фильме: «Я же тебя ро́стила!». Но, конечно, любому было видно, что он гордится дочерью.

– Так что насчет АНС? – уже всерьез заинтересовалась Шеметова, не в силах поверить, что из этого безумия что-то могло получиться.

– Пока обработано около двух сотен жалоб, – сообщил тот. – Написано более ста двадцати заявлений.

– Да, не густо, – с некоторым даже сочувствием сказала адвокатесса. Идея-то как раз была очень неплоха. Если б закон разрешал групповые иски, да было бы официально введено прецедентное право…

– Зато, знаете, какая интересная особенность? – заговорщицки сказал Береславский.

– Какая же? – решив предоставить профессору свое внимание в качестве утешительного приза, спросила Ольга.

– Около семидесяти случаев – а это более тридцати процентов! – удалось решить безо всякого суда, – гордо объявил тот. – Испортили даме шубу в ателье, после чего гражданку нагло и далеко посылают. Мы им – уведомление. С печатью, датой и исходящим номером. Разумеется, на официальном бланке. «Агентство Неотвратимой Справедливости приняло к работе заявление гражданки Х. Просим Вас, до наступления необратимых правовых последствий, в срок три рабочих дня, урегулировать спорные вопросы с вышеупомянутой гражданкой».

– И помогает? – восхитилась Шеметова.

– Я же говорю, больше тридцати процентов, – сверкнул стеклами профессор. – Они ж понимают, что виноваты. И, опасаясь бо́льших проблем, готовы пойти на меньшие.

– Да, ребята, – заржал слушавший все это Волик Томский. – Можно снимать фильм «Блеф-2».

– «Блеф-2» уже снят, – услужливо подсказала Шеметова.

– Тогда «Блеф-3», – не мог унять смех Томский.

– А, по-моему, крутая идея, – вступилась за папашу джазовая дочка профессора. – Просто не выполнимая на уровне мелкой юридической конторки.

«Молодец, – восхитилась Шеметова. – Самой папу покусывать можно. А вот чужим – ни-ни! И ведь задела – мелкой конторкой-то! Ясно же, что про нашу, а не про папину».

– Да согласен я, – неожиданно уступил Береславский. – Пока жалоб меньше десяти тысяч – эта идея тупиковая. Зато если преодолеть порог цепной реакции – …

– Получим ядерный взрыв, – рассмеялся подошедший на разговор Гескин. – А мы к старости этого не любим!

Тут занавес пополз вверх, все вернулись на свои места, и началось второе действие волшебного вечера.

То ли Маринка играла чудесно, то ли Моцарт был особенно хорош, но настроение у всех стало каким-то светлым и чистым. Может быть, чуть окрашенным печалью.

Музыкантов провожали громом аплодисментов, даже удивительно было, что такое небольшое количество людей способно так громко и неистово аплодировать. Да и ушли они только после трех выходов на бис.

Народ потихоньку направился к выходу.

Некоторые остались поболтать с Ефимом. Ну а Наталья, очень даже ожиданно, в одиночку собирала развешанные и расставленные картины.

Шеметова отследила, что дорогие ее сердцу «Пожиратели гаджетов» также были сняты с мольберта, завернуты в прозрачную пленку и упакованы в защитную, пупырчатую.

Ольга подошла к Наташе, помогла ей с остальными работами.

– Оленька, извини, что он цену тебе не снизил, – сказала, слегка смущаясь, Наталья.

– Да ну, ерунда, – ответила Шеметова. – Это же его бизнес.

– Если б это был бизнес… – улыбнулась та. – А то продаст картину, а потом переживает. Представляешь, как это – торговать вещами, которые неимоверно жалко?

– Ужас, – согласилась адвокатесса.

Тут и профессор подошел.

– Все оставляем здесь, – сказал он Наталье. – Я договорился с хозяйкой. Завтра водитель заберет.

– Мы сегодня без машины, – объяснила Наталья друзьям-адвокатам. – На такси приехали.

Шеметова и Багров сразу предложили их подвезти. Береславские с удовольствием согласились.

Все двинулись на улицу, к машине.

Правда, Ефим, что-то вспомнив, снова убежал в купеческий дом и вернулся с тремя завернутыми работами – они нужны ему были завтра с утра. Олег аккуратно уложил их в багажнике мазды.

Шеметова с Багровым жили в центре, Береславские – в Измайлово. Теоретически совсем не по пути, Электрозаводская – ровно посередине, но расстояния по московским меркам крохотные, а ночные дороги наконец-то пустые. Буквально через сорок минут адвокаты уже подъезжали к своему дому.

– Хороший вечер, – сказала, выйдя из машины, Ольга.

– Супер, – согласился с ней Олег, обычно не склонный к сильным эпитетам. – Все было здорово, и джаз, и квартет Маринкин. Да еще знакомства, разговоры полезные, завтра обдумаю.

– Богданов – вот что здорово, – сказала Шеметова. – И деньги нашлись, и живой пример перед глазами. Для него это второе рождение. – Они уже дошли до своего подъезда.

– Похоже на то, – согласился Багров. – Черт, я портфель в багажнике забыл.

– Лучше вернуться, – предложила Ольга. – Нечего ему ночь на улице коротать.

Вероятность взлома, конечно, была небольшой, зато последствия кражи адвокатского портфеля могли стать крупнейшей неприятностью года.

Короче, решили вернуться.

Ольга, сидевшая сегодня за рулем и забравшая ключ с собой, нажала на кнопку брелока сигнализации.

Багров открыл багажник, достал оттуда свой портфель.

– Оль, а тут наш шумный друг картину забыл, – сказал он жене. – Ее тоже забрать?

– Забери, – машинально ответила она.

И вдруг поняла. Догадка осенила безо всякого размышления, просто от ситуации.

– Он ее не забыл. Он ее подарил.

Дома бережно развернули пузырчатку и сняли нижнюю защитную пленку.