Долина кукол - Жаклин Сьюзан Страница 45

Анна вышла из ванной и подошла к кровати. Она начала было говорить, но увидела, что он уже спит. Улыбнувшись, она подошла к письменному столу, придвинула к себе стопку бумаги с эмблемой отеля и написала: «Спокойной ночи, спящий красавец. До завтра. Я люблю тебя». Положив листок у телефона, она тихо выскользнула из номера.

В своей кровати Анна долго лежала с открытыми глазами, слишком потрясенная, чтобы сразу уснуть. Она заново рисовала в своем воображении весь прошедший вечер, вспоминала каждое его слово, каждое выражение на его лице. «Будет лучше, обещаю тебе». Но будет ли? Сумеет ли она вот так же затрепетать, дрожа всем телом, и судорожно застыть в экстазе, который только что испытал он? Не имеет никакого значения. Значение имеет только Лайон; держать его в своих объятиях, дарить ему наслаждение – знать, что ты способна любить, что этот прекрасный мужчина хочет, чтобы твое тело прижималось к его… Она медленно погружалась в темный, мягкий, обволакивающий сон.

* * *

Анна встала в девять. День был ясный и ветреный. Выглянув в окно, она увидела мужчину, идущего против ветра, придерживая шляпу на голове, и девушку, ждущую автобус на остановке. Ей стало жалко их. Стало жалко всех на свете за то, что они не чувствуют того же, что она. «Бедные вы бедные! Думаете, что наступил просто очередной холодный день. Посмотрите же на меня, я хочу поведать вам, как я счастлива! Весь мир принадлежит мне. Вот в этом здании находится человек – самый замечательный человек на свете, – и он тоже принадлежит мне!» Размытая неоновая вывеска на ресторанчике, казалось, подмигивала ей. Она подмигнула в ответ. Прекрасный ресторан! Прекрасный город!

Она приняла горячую ванну, и, когда вода проникла ей внутрь и попала на свежую ранку, она явственно-осязаемо вспомнила о нем. Ликование переполняло ее.

Анна потратила много усилий, чтобы причесаться, дважды перекрашивала губы, бросала нетерпеливые взгляды то на часы, то на телефон.

В десять пятнадцать ей стало не по себе. Может быть, он. имел в виду, что встретится с нею в театре? Но он же сказал: «Мы пойдем вместе». Или он сказал: «Приходи туда»? Когда раздался телефонный звонок, она бросилась к аппарату через всю комнату. Это оказалась Нили.

– Могла бы, по крайней мере, подойти и поздороваться со мною после представления.

– Я думала, ты будешь на банкете.

– Я? Я числюсь в кордебалете. А. сейчас у меня репетиция. Ну скажи, разве можно так – устраивать репетицию перед дневным представлением? Бедняга Мэл совсем заждался меня.

– Где он?

– Внизу, в кафетерии. Мы с ним там сейчас встретимся.

– Увидимся на репетиции.

– Тебе-то зачем приходить? Скучища будет.

– Нили… никому не говори, ни слова… но есть вероятность, что ты заменишь Тэрри Кинг. Ты ведь знаешь ее номера, правда?

– Знаю ли я их? – взвыла Нили. – До единого слова! И все песни Элен – тоже. Анна, ты смеешься надо мной?

– Нет, есть один план. Я была на совещании вчера вечером. Но только никому пока ни слова, сиди тихо.

– Боже мой! Не могу поверить. Господи, подожди, я расскажу Мэлу! Пока. Увидимся в театре!

Десять сорок пять. Лайон так и не позвонил. Три раза она снимала трубку, чтобы позвонить самой, но всякий раз передумывала. Закурив сигарету, она встала у столика, глядя на лучи зимнего солнца, льющиеся из окна. Часы протикали еще десять минут… Где-то зазвонил церковный колокол. Ну и что же дальше? Так и стоять здесь, в номере, весь день? Или идти в театр одной? Нет, это будет выглядеть нехорошо. Если он уже там и не позвонил ей, то это будет выглядеть, будто она бегает за ним. Смешно! Это не Лоренсвилл, а Лайон

– не просто парень, с которым ты встречаешься. Все эти глупые правила здесь ни к чему. Она решительно подошла к телефону и попросила соединить с его номером.

Сначала его голос звучал глухо. Затем он развил бурную деятельность.

– Боже мой, дорогая! Правда без пяти одиннадцать? А я-то думал, что велел разбудить себя по телефону в десять часов!

– Непонятно, когда ты мог это сделать, разве что специально просыпался среди ночи. Он глуповато рассмеялся.

– Я как раз читаю твою записку. Ну и ну, нечего сказать, галантный я кавалер! Спускайся ко мне и побудь здесь, пока я бреюсь. – Она явственно слышала в трубку, как он с хрустом потягивается. – Я закажу в номер кофе для нас.

Дверь в номер Лайона была приоткрыта, и на ее легкий стук он прокричал: «Заходи!» Лайон стоял в ванной перед зеркалом в одних трусах. Он притянул ее к себе и осторожно поцеловал, стараясь не запачкать ее мыльной пеной, и вернулся к бритью. Сама его простая манера держаться, казалось, привносила некую особую близость в их отношения, словно для нее нет и не было ничего естественнее на свете, чем вот так смотреть, как он стоит в одних трусах и бреется. Она села прямо на смятую кровать, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо в жизни. Лайон смыл с лица пену и вошел в комнату. На этот раз он наклонился и поцеловал ее нежно и долго. Потом надел рубашку, насвистывая, повязал галстук. От охватившего ее счастья она ощущала слабость во всем теле. Никогда еще она не испытывала ничего подобного.

«Интересно, а есть ли у Лайона такое ощущение близости между нами, – подумалось ей. – Вряд ли. Столько девушек наверняка уже видели, как он бреется перед ними в одних трусах…» Она быстро отогнала от себя эту мысль. Ни одна из них не чувствовала к нему того, что чувствует она, и в этом вся разница. Ничто не омрачит самый радостный день в ее жизни! Постучал официант и вкатил десертный столик с завтраком. Лайон написал на чеке свою фамилию. Показав ей знаком на стул, он, стоя, залпом выпил стакан апельсинового сока. Затем, поставив у телефона чашечку кофе, он попросил телефонистку соединить его с номером Генри Бэллами.

Тот тоже опаздывал. Лайон рассмеялся.

– Ну, ладно, трус, давай сверим часы. На моих одиннадцать тридцать. Условимся, что оба войдем туда в одиннадцать сорок. – Положив трубку, он улыбнулся Анне. – Считаешь, что можешь созерцать экзекуцию?

– Не хотелось бы упустить такую возможность. А что будет?

– Ничего особенного. Просто несколько сильных мужчин навалятся на девчонку и вынудят ее уйти.

– Ты говоришь так, словно уже проходил через такое.

– Проходил. Могут быть слезы и истерика. То и дело натыкаешься на какую-нибудь тэрри кинг, которая оказывается потенциальной Элен Лоусон. Всаживаешь ей в спину нож, а крови нет. Вот тут ты и проигрываешь.

В лифте они встретили Генри. Если он и удивился, увидев Анну с Лайоном, то виду не подал.

В театре была вся труппа, за исключением Элен. Девушки из кордебалета сидели или толпились, прижавшись друг к другу, кутаясь в свои меховые шубки. На них были темные очки, скрывавшие отсутствие теней и туши. Они прихлебывали кофе из бумажных стаканчиков, и все казались чем-то недовольными. Нили сидела на самом краешке стула напрягшись, готовая в любую минуту вскочить с места.