Как никогда. Одинокая женщина желает... - Марина Порошина Страница 45

– Подождите! Возьмите хотя бы конфеты детям, нельзя без подарка, раз вы Дед Мороз. Рады были познакомиться! Какой чудесный вечер! Кому рассказать — не поверят. Так в каком, вы говорите, спектакле? Я непременно…

Проводив незадачливого Деда Мороза, все вернулись за стол. Совместная ликвидация возгорания и участие в «Веселых стартах» закономерно сблизили участников. Поэтому Евстолия затеяла шумную кампанию по пересаживанию на новые места, конечной и плохо скрыто целью которой было оказаться поближе ко Льву Николаевичу. Она долго переставляла тарелки и раздавала указания, всех запутала и под конец задела юбкой и уронила стоявшую на полу вазу с розами, которые принес Шустрый. Пока Ирина бегала за тряпкой, меняла посуду и, похваливая себя за предусмотрительность, доставала из холодильника новую порцию закусок, Евстолия наконец достигла желаемой гармонии, уселась рядом с испуганным профессором, совершенно успокоилась и напустила на себя трогательно-романтический вид.

Ирина же в конечном итоге оказалась на старом месте — между Олегом и Петрухиным. Олег немедленно принялся подпихивать ее локтем и подмигивать в сторону Евстолии. Ирине пришлось незаметно отодвинуться от него подальше, и в итоге она оказалась прижатой к Петрухину. Тот немедленно выпрямился, став еще выше, и прижал локти к бокам, стараясь занимать как можно меньше места. На лице появилось отсутствующее выражение. Ирина немедленно обиделась. Во-первых, она не нарочно, ее Шустрый вынудил. А во-вторых, что, интересно знать, в ней такого, что от нее надо шарахаться?! У нее, наоборот, декольте, которое нравится не только мужчинам (да-да, она заметила!), но и ей самой — очень даже ничего декольте, особенно если дышать не пузом, как всегда рекомендовала Александра, тренерша по аквааэробике из «Клеопатры», а «по верхнему типу», который она почему-то не рекомендовала. Ирина, глупая, еще потом упражнения дома делала от скуки: лежа на спине, пристраивала на живот толстенный Юлькин англо-русский словарь и пыхтела, вдыхая и выдыхая так, чтобы книга поднималась и опускалась. Но ведь тогда же у нее не было такого платья!

И вообще — безобразие.

То ли выпитое шампанское толкало ее на необдуманные поступки, то ли общая обстановка новогодней ночи, которая шла по сценарию, написанному каким-то сумасшедшим, но Ирина, поерзав на стуле, придвинулась еще ближе к замершему Петрухину — так, что ощутила его ногу через ткань платья. Вздохнула «по верхнему типу», с удовлетворением отметив, что вредный Петрухин скосил-таки глаза в нужном направлении. И изящным жестом положила руку в кружевном манжете ему на запястье, как бы привлекая его внимание, раз он на нее как бы не смотрит. Она собиралась попросить его передать ей салфетку или бокал для сока — неважно, лишь бы подразнить, но буквально взорвавшийся дверной звонок заставил ее подпрыгнуть от неожиданности и из всей силы вцепиться в рукав милицейского кителя.

Все разом смолкли, и в тишине стало слышно, как в дверь кто-то колотит не то руками, не то ногами.

– Ой, этого еще не хватало… — пробормотала Ирина, глядя на Петрухина вопросительно — как-то так получилось, что он теперь за все отвечал.

И тут случилось маленькое чудо: Петрухин при возникновении реальной угрозы спокойствию граждан немедленно забыл о том, что он боится Ирины. Он накрыл ее руку своей, успокаивающе погладил и сказал:

– Сидите, Ирина Ивановна. Я сейчас сам с этим женихом разберусь.

У Евстолии загорелись глаза — волшебный вечер набирал обороты. Лев Николаевич втянул голову в плечи — он боялся всяких конфликтов или, как теперь говорят, разборок и всеми силами старался их избегать, а тут черт-те что творится, и еще неизвестно чем закончится. Любознательный Шустрый вскочил и тоже отправился в прихожую, предусмотрительно не обгоняя, однако, Петрухина. Ирина сидела молча, твердо решив не выходить, если никого убивать не будут. Впрочем, и в этом случае Петрухин наверняка справится без ее помощи.

Щелкнул дверной замок, стук и заполошный трезвон прекратились одновременно. И в возникшей тишине Шустрый с отчетливо слышным в голосе изумлением произнес:

– Вот это да!..

Ирина напряглась — ну что там еще? Потом решительно вскочила… и в дверях едва не столкнулась с Маргаритой, которая в шубе и в сапогах влетела в комнату и принялась озираться по сторонам.

– Ритуля, наконец-то! Я же тебе все телефоны оборвала! — бросилась к ней Ирина. — А тебя дома нет, сотовый недоступен…

Но прикусила язык, потому что Рита вела себя странно — не говоря ни слова и не обращая на нее и на всех прочих никакого внимания, она вылетела из комнаты и помчалась в спальню, по дороге везде включая свет. Она зачем-то заглянула в большой шкаф-купе, где раньше висели вещи Валентина, а теперь сиротливо болталась Иринина ветровка, забытая с лета. То же самое Маргарита проделала и со шкафами в спальне, после чего отправилась в бывший кабинет, а ныне «просто комнату», которую Ирина про себя упорно называла Юлькиной.

Все это Маргарита проделывала молча, со странным остервенением хлопая дверями. Ирина, вытаращив глаза, ходила за ней по пятам, как дрессированная собачка за хозяйкой.

Изумленные Евстолия и Лев Николаевич остались в гостиной — во избежание, а Петрухин и Шустрый заняли позиции в коридоре, откуда был наилучший обзор всей территории боевых действий. При этом Шустрый смотрел на метавшуюся туда-сюда Маргариту, и на его лице был написан неуместный и непонятный восторг, а Петрухин так же неотрывно с тревогой следил глазами за Ириной.

Описав круг по квартире и заглянув поочередно в ванную, туалет и кладовку, Маргарита вернулась на исходные позиции в прихожую и там остановилась, в упор глядя на Ирину и склочно уперев руки в бока. Честно говоря, Ирина даже испугалась: похоже, Марго была не в себе. Такой она подругу детства никогда не видела и даже не подозревала, что уравновешенная и в любой ситуации не терявшая самообладания Рита может так выйти из себя. Ее волосы разметались по плечам, глаза горели странным лихорадочным блеском, руки нервно теребили застегнутый под горло воротник шубы, и бриллиант в кольце взблескивал остро и тоже как будто нервно.

– Ну?! — спросила Марго.

– Что? — опешила Ирина и оглянулась на Петрухина, который немедленно подошел к ней вплотную и встал за спиной.

– Где он?

– Кто? — глупо спросила Ирина. И вдруг догадалась: — Ритка, ты пьяная, что ли? Наотмечалась уже, да?

– Ты что дурочкой-то прикидываешься? — заорала Марго.

От страха Ирина попятилась, немедленно наткнувшись на Петрухина и наступив каблуком ему на ногу. Петрухин зашипел, решительно взял ее за локоть и переставил себе за спину.

– А вы тут какого черта вылезли? — переключилась на него Марго. — Я не с вами разговариваю!

– Вы не разговариваете, — неожиданно спокойно возразил Петрухин. — Это вам только кажется. На самом деле вы кричите. И бегаете туда-сюда. Если хотите поговорить — пойдемте в комнату.

Он смотрел на нее сверху вниз. А Маргарите, напротив, пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Неизвестно, что она там увидела, но она набрала побольше воздуха, чтобы вступить в дискуссию, и неожиданно передумала, опустила глаза и принялась нервно сдергивать вторую перчатку.