Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз Страница 45

Не оборачиваясь, она остановилась на пороге и отчеканила:

— Я иду собирать вещи.

Айви не стала ждать ответа и побежала вниз по ступенькам.

Саймон проводил Айви взглядом, ожидая, что через мгновение она поймет всю важность его открытия и вернется. Он знал, что она вот-вот появится на пороге. Осталось подождать минутку… еще одну… и она обязательно вернется.

До него доносился только звук удаляющихся шагов. Саймон нахмурился.

Прошло еще несколько секунд. Его восторг и уверенность быстро убывали. Что он сделал не так? Конечно, он ее испугал и, наверное, заслужил выговор с ее стороны. Но в этом есть и ее вина. Разве она не отвернулась от чудесного явления, которое занимало все его мысли уже много месяцев?

А он был так уверен, что она искренне порадуется его успеху. Как же она, способный ученый, могла отмахнуться от его объяснений и уйти? Ответ пришел неожиданно. Она ему не поверила.

Такую возможность он не рассматривал.

Упав духом, он принялся осматривать генератор. Катушки обуглились, ранее блестящие металлические детали потускнели. Настроение маркиза совсем испортилось. А если она права и его действительно отбросило через комнату взрывом?

Или… да какая, собственно говоря, разница? Ему уже неоднократно говорили, что он борется с ветряными мельницами. До сей поры он не обращал внимания на эти обвинения и сейчас впервые задумался, не гоняется ли за несбыточной мечтой. Какое это имеет значение, даже если ему удалось транспортировать себя из одного конца комнаты в другой? Не проще ли было пройти это расстояние, не подвергая себя смертельной опасности? Будет ли такой процесс, если он действительно существует, использован на практике?

Бен и Эррол трудились над тем, чтобы облегчить людям жизнь. Свет, тепло, механизация. Оба ученых мечтали о мире, в котором значительную часть работы в домах и на производстве будет выполнять электрический ток. Исследования Колина касались усовершенствований в сельском хозяйстве. Они могли избежать голода, сделав продовольствие доступнее. Используя достижения химической науки, Колин хотел усовершенствовать подкормки и удобрения, чтобы повысить урожайность и расширить поголовье скота.

А открытие Саймона, казалось бы, замечательное на первый взгляд, всего лишь ничего не значащий спектакль, глупая попытка поиграть в Господа Бога, изменяя то, что изменять не надо.

Маркиз оцепенел. Раньше подобная мысль не могла прийти ему в голову, а это значит, что Айви повлияла на него слишком сильно. Черт побери, ее мнение не должно значить для него так много!

Но по причинам, которые он сам себе не мог объяснить, ее мнение значило для него очень много, и он бросился вниз по лестнице, рискуя сломать себе шею, надеясь, что она еще в своей комнате. Замедлил шаги он только у двери ее спальни, которая была распахнута настежь. Заглянув внутрь, Саймон увидел, что дверцы шкафа покачиваются на петлях, одежда Айви свалена на кровати, в центре комнаты стоит сундук. Ее самой не было видно.

Сердце маркиза отчаянно заколотилось, на этот раз не из-за воздействия электрического тока, а по причине быстро нарастающей паники.

— Айви! — тихо позвал он и, не получив ответа, крикнул во весь голос: — Нед!

Из-за дверцы шкафа выглянула тонкая фигурка. Айви выглядела потерянной. Казалось, она вот-вот разрыдается. У Саймона заныло сердце.

— Пожалуйста, не уезжай! — Он бросил взгляд на сундук, потом на выдвинутые ящики шкафа и с надеждой улыбнулся. Сундук пока был пуст, а ящики, наоборот, полны. Значит, он успел вовремя и сможет уговорить ее остаться. — Если ты возражаешь против повторения моего сегодняшнего опыта, я больше не стану этим заниматься. Займемся более нужными делами, такими как создание электропривода для машин. Мне нужна твоя помощь, Нед… Айви… Я буду называть тебя, как захочешь. — У него перехватило вдыхание. — Только останься со мной…

Айви открыла рот: ее губы задрожали, скривились, но она ничего не сказала. Эмоции окрасили ее щеки ярким румянцем. Она отвернулась и покачала головой.

Маркиз не понял, что означает этот жест, и повторил одно лишь слово, как молитву:

— Пожалуйста.

— Я шла сюда с единственным намерением, — не глядя на маркиза, сказала она, — немедленно упаковать вещи и покинуть Харроувуд, потому что я не могу участвовать в столь безрассудных опытах. Твои слова — чистое безумие, и только безумец может в них поверить. — Ее руки сжались в кулаки. — Но только проблема в том, что… спускаясь по твоей бесконечной лестнице, я усомнилась в собственной решимости, а открыв эти ящики и вывалив часть одежды на кровать, я пришла к заключению, которое шокировало меня и заставило усомниться в собственном здравом уме.

— К какому заключению, Айви?

Она нервно шмыгнула носом.

— Я тебе верю.

Эти негромкие слова согрели его душу и заставили сердце петь.

Очень быстро, как будто он снова электропортировался, Саймон вбежал в комнату, захлопнул за собой дверь и обнял любимую. Его руки крепко держали ее, а губы, влажные от ее слез, шептали:

— Прости меня, я не хотел тебя пугать.

— Прости, я не должна была бросать тебя, — проговорила Айви.

— Нет! — Он зарылся лицом в ее кудрявые волосы и обнял покрепче. Он бы прижал ее к себе еще сильнее, если бы не боялся навредить. — Я с самого начала не был с тобой откровенным, скрывал правду до последнего момента и едва не убил себя…

Их губы встретились, и оба замолчали.

Прошло довольно много времени, прежде чем они отпрянули друг от друга, чтобы отдышаться.

— Зато теперь ты точно знаешь, как действует электрическое поле на человеческий организм, — сказала Айви.

Кивнув, маркиз признал ее правоту.

— Все начиналось совсем не так. Сначала я только хотел выяснить, может ли электрический ток регенерировать больной орган или помочь функционированию конечностей, но потом, по воле случая, мои приоритеты сместились.

Айви обхватила руками щеки маркиза, не давая ему отвернуться. Ее глаза были жесткими и требовательными.

— А теперь? — спросила она.

Да, кстати, а что теперь? Его тело вибрировало, словно все еще находилось под воздействием электричества. В те минуты, когда он вступил в поток, его физическое «я» перестало существовать. Он стал летящей энергией, легкой, свободной, бестелесной. Это было изумительно… и страшно. В какой-то момент он усомнился, что сможет вырваться из потока и вернуться в мир.

Лицо Айви было первым, что он увидел, снова став собой, ее прикосновение было первым, что он почувствовал, обретя физическую сущность. Непостижимые нематериальные концепции и теории — те самые, которые однажды не дали его миру развалиться на части, — теперь уступили место грубой материальности — физическому желанию, вкусу ее кожи, который он чувствовал языком.