Вовлеченные в грех - Шерон Пейдж Страница 45

— Когда я была моложе, — погладила ее по руке Энн, стараясь контролировать себя, чтобы случайно не сказать «в трущобах», — то несколько раз видела, как рожают. — Ее мать даже помогала нескольким роженицам, когда им пришлось ютиться в меблированных комнатах. — И я точно помню, что живот у женщины твердеет, когда приближается время родов. Одна из повитух называла это «тренировкой». Постарайтесь расслабиться и дышать.

— Расслабиться! — воскликнула леди Кавендиш с унылой улыбкой.

Энн понятия не имела, как говорить о процессе родов, не вызывая тревоги и не сообщая графине ничего непристойного. От тех, кто готовился к родам, она знала, что «тренировка» намного легче, чем сами роды.

— Думаю, вам очень скоро предстоит рожать, — осторожно заметила Энн. Она помнила, как некоторые женщины говорили, что «тренировочные» боли случаются совсем незадолго до родов. — Одно я знаю точно: никто не может угадать, когда родится ребенок. Это может случиться гораздо быстрее, чем предполагается…

— Но я не могу ехать домой! — Тяжело дыша, леди Кавендиш встала. — Там я только и думаю, где мой муж и не с той ли он женщиной…

— Пожалуйста, не надо расстраиваться. — Энн положила руку ей на плечо. — Итак, вы хотите соблазнить его, — начала она, чувствуя, что щеки уже стали пунцовыми. Она очень надеялась, что этот разговор отвлечет леди Кавендиш.

— Да. Но конечно, после того, как рожу ребенка. Я хочу знать все приемы, которые известны куртизанке. Я должна знать, что мне надо сделать, чтобы доставить ему удовольствие. Чтобы удержать его от встреч с другими женщинами.

Энн все время хотелось напомнить графине, что она — леди. Благовоспитанные леди вовсе не должны быть знакомы с приемами куртизанок. Пожалуй, именно по этой причине приличные леди должны избегать куртизанок и падших женщин. На тот случай, если у них появится соблазн задать вопросы и узнать о приемах соблазнения. Энн помнила некоторые сомнительные способы, которым ее научили проститутки в борделе Мадам. «Возьми плоть мужчины в рот, и он — твой. Или позволь ему овладеть тобой сзади и доставь ему бесконечное удовольствие. От воспитанных леди они этого не получают».

Она перепробовала все, о чем смогла вспомнить, чтобы Девон оставил ее в своем доме, но как объяснить это леди? Хотя почему леди не должны знать о сексе? Почему женщина должна соблюдать приличия и оставаться одинокой, пока мужчины ходят по борделям в поисках плотских утех, которые они нигде больше не могут получить?

Леди Кавендиш тяжело дышала и выглядела испуганной.

— Хорошо, — прошептала Энн. Должно быть, она сошла с ума, но леди Кавендиш мгновенно перестала растирать живот и сосредоточилась. — Начнем с приема, который вашему мужу понравится больше всего. Вы должны… — Мужество почти покинуло Энн, когда она увидела напряженный, пытливый взгляд. — Вы должны взять его в рот.

— Поцеловать? Раньше мы страстно целовались. После заключения брака он, похоже, потерял интерес к таким легкомысленным поступкам.

— Это… для мужчин не редкость. Я… Мне кажется, поцелуй для них — часть соблазнения. Как только леди готова спать с ними без поцелуев и другой предварительной игры, мужчины обходятся без этого, — сообщила Энн, хотя помнила их необыкновенный поцелуй с Девоном под дождем и другие его поцелуи, после которых он не ждал продолжения.

— О, все это звучит ужасно удручающе, — нетерпеливо вздохнула графиня. Тогда как же мне убедить его сделать это?

«Надо говорить прямо, — подумала Энн, — больше делать нечего».

— Я хотела сказать, что мужчинам нравится, когда женщины целуют их интимные части тела.

— Ту часть? — Графиня изумлённо посмотрела на Энн, потом нахмурилась. — Вы пытаетесь отпугнуть меня.

— Нет, ваша светлость, я не отпугиваю. Вы хотели знать, что делают куртизанки, и это на самом деле один из способов. Мужчинам это очень нравится, но они никогда не попросят об этом свою благовоспитанную жену.

— Вы хотите сказать, — бледные щеки графини окрасил румянец, — я просто открываю рот и позволяю его плоти проникнуть внутрь?

О Боже.

— Ну… э-э… да. Джентльменам нравится, когда дама… посасывает его плоть. Трение и давление доставляют им удовольствие. Им нравится, когда губы женщины… перемещаются вверх и вниз. — Она не сможет это сделать, подумала Энн.

Внезапно раздался стук в дверь. Слава Богу, их прервали. Энн представляла немало проституток из борделя Мадам, которые с удовольствием объяснили бы наивной леди некоторые штучки, с гордостью продемонстрировали бы свой богатый опыт. Но она не из их числа.

— Войдите, — поспешно сказала Энн.

В комнате появилась молодая служанка Хэтти.

— Его светлость… — начала объявлять она, присев в реверансе, но герцог уже обошел ее, слегка коснувшись тростью.

— В этом нет необходимости, дорогая моя, — холодно и сдержанно заявил он, хотя внутри бушевала буря. — Обе эти леди знают, кто я такой.

Его сестра приехала к Сэриз, чтобы получить советы по соблазнению мужчин.

Девон не мог до конца поверить в это. Хорошо, что у него была трость, на которую он мог опереться, иначе поразительное, неохотное признание Каро повергло бы его на землю. Девон повернулся к сестре, точно зная, где она находится, поскольку ее сопрано звучало весьма громко и протестующе.

— О чем ты думала? — настойчиво спрашивал Девон. — Тебе нельзя приезжать сюда и разговаривать с Сэриз. Это недопустимо. Это запрещено. Ты понимаешь, что в коридоре находилась целая толпа прислуги, которая старалась уловить каждое ваше слово?

Его любовница не произнесла ни слова. «Мудро», — подумал Девон, хотя и пребывал в крайнем раздражении. Но ему следовало догадаться, что сестра не испугается.

— У меня не было другого выбора! — воскликнула Каро, и Девон представил ее себе такой, какой она была до свадьбы. Сумасбродная девчонка-сорванец, любившая ездить верхом, ловить рыбу и охотиться вместе с мужчинами. Ему следовало знать, что воображаемое превращение в скромную и счастливую невесту было не настоящим. Воспоминание о том, как она выглядела раньше, ее сверкающих глазах и дрожащих кудряшках, когда она о чем-то спорила с ним, болью отозвалось в сердце Девона.

Сэриз помогла ему справляться со слепотой, но ничто не поможет ему с легкостью свыкнуться с этим. Особенно теперь, когда он знает, что, возможно, никогда больше не увидит сестру или маленького племянника или племянницу. Пока он не влюбился в Розалинду, Девон надеялся обойтись без детей. Теперь же понимание того, что он никогда не увидит улыбки собственного ребенка, убивало его.

— Ты слушаешь, Девон? — обратилась к нему Каро. — Я сказала, что во всем этом виноват только Филипп! Если бы мой муж не влюбился в кого-то еще, я бы не приехала сюда и не старалась научиться тому, как его вернуть. Если бы он не отличался повышенным интересом к женщинам…

— Ты любила его, — подчеркнул Девон.