От ненависти до любви - Нэн Райан Страница 45

— Чистое Сердце, вероятно, очень тосковала?

— Она горевала в одиночестве и не сказала ни одного плохого слова о мужчине, которого любила. Когда родился Ночное Солнце, Чистое Сердце перенесла всю свою любовь на него. А когда мальчик подрос, послала его навестить отца.

— Зачем?

— Она думала только о Ночном Солнце, хотела, чтобы сын узнал своего белого отца.

Кроткая Олениха поведала Марти, что Джеймс Савин разбогател, и каждое лето, с тех пор как мальчику минуло пять лет, его посылали в Бостон, в гости к отцу.

— Мой внук знает цифры и буквы белых людей. — Затем Кроткая Олениха с гордостью сказала, что Ночное Солнце быстро выучил английский язык, брал уроки музыки, живописи и усвоил обычаи, манеры и стиль одежды мира белых. А когда он повзрослел, она, Кроткая Олениха, убедила внука принять предложение отца и получить образование. Итак, в двадцать лет Ночное Солнце поехал учиться в Гарвард. — К тому времени жена Джеймса Савина умерла, и он…

— Почему же отец Ночного Солнца не вернулся к Чистому Сердцу?

Кроткая Олениха вздохнула:

— Моя дочь умерла задолго до жены Джеймса Савина.

— О, как же это случилось?

— Синие мундиры. Они убили ее среди прочих на Сэнд-Крик.

Марти не осмелилась задавать вопросы. Знает ли слепая женщина, что она — дочь американского генерала?

Кроткая Олениха рассказала о письмах, которые посылал ей внук, о том, как прекрасно учился он в Гарварде, как надеялся принести пользу своему народу, выучив право. Две зимы назад отец Ночного Солнца скончался, завещав сыну большую сумму, и деньги эти Ночное Солнце получит, когда ему исполнится двадцать пять лет, то есть в октябре.

Между тем Кроткая Олениха ни разу не упомянула о том, почему внук похитил Марти и привез в свой лакотский дом. Когда Марти спрашивала об этом? старуха лишь качала головой, и девушка заключила, что та сама ничего не знает.

Марти все больше нравилась эта мудрая старая женщина. Дни шли за днями, и девушка постепенно приспособилась к жизни в лакотской деревушке сиу. Она по-прежнему скучала по дому, отцу и друзьям, но легко обходилась без привычной прежде роскоши.

Теперь ее не воротило от длинных кусков мяса, подвешенных на палках. Марти привыкла к вкусу вяленого бизоньего мяса и частенько угощалась им, слушая рассказы Кроткой Оленихи о старых временах. Старушка научила ее готовить пеммикан. Сидя в тени дерева, Марти колотила камнем по куску мяса, а затем наблюдала, как Кроткая Олениха смешивает растолченное мясо с горячим салом и сушеными ягодами. Это было действительно вкусно, и Марти гордилась своими обязанностями.

Вместе с Мирной Голубкой и Кроткой Оленихой она отправилась однажды в лес за диким виноградом и малиной.

— Осенью, когда лето останется позади, — сказала старуха, — ты поймешь, что нет красивее места на земле, чем наша любимая страна Пороховой реки.

Кроткая Олениха задремала на берегу, а девушки сняли мокасины, высоко подвернули платья и бросились в холодный, чистый поток, визжа и радостно смеясь.

Верхом на вороном жеребце с отвесного утеса, возвышавшегося над рекой, за ними наблюдал Ночное Солнце. Взирая лишь на златокудрую девушку, он внезапно пожалел, что приехал сюда. К чему притворяться, что он не ожидал увидеть ее здесь? Ночное Солнце навестил бабушку на рассвете, и старушка сказала ему, что собирается с девушками к Пещерному ручью за ягодами.

Ночное Солнце видел, как Марти выбралась на берег и, не одернув платья, быстро закружилась и упала на землю. Потом подтянула к себе корзинку с ягодами и стала угощаться малиной.

Ночное Солнце не отрывал темных глаз от девушки, не зная, что предпочел бы поцеловать в первую очередь — шелковые золотистые волосы, сочные алые губы или голые ноги.

— Известно ли тебе, зачем я призвал тебя этим утром? — спросил Идущий-по-Следу.

— Да, — ответил Ночное Солнце. — Я ждал этого.

— Я знаю тебя с той ночи полнолуния, когда ты родился. И все эти годы ты, как и другие воины, никогда не проявлял неосмотрительности.

В этих словах таился упрек. Ночное Солнце посмотрел в глаза пожилого вождя:

— На этот раз я поступил неумно. Мне не следовало привозить сюда белую девушку. Идущий-по-Следу кивнул:

— Это так, сын мой. Сделав это, ты навлек страшную опасность на весь народ сиу.

Пронзительная печаль охватила Ночное Солнце. Не от упрека Таинственного Воина, но оттого, что не существовало больше «всего народа сиу», который мог бы подвергнуться опасности. Кроме небольшого племени Идущего-по-Следу, одного-двух других, скрывающихся среди холмов, и, быть может, людей Сидящего Быка и Желчного Пузыря в Канаде, все могущественные вожди погибли или были загнаны в резервации.

— Прости меня, Идуший-по-Следу. Я поступил как бледнолицый, а не как сиу. Как мне исправить свою ошибку?

Глаза вождя потеплели.

— Не горюй так, сын мой. Девушка цела и невредима, отвези ее назад.

— Хорошо, мы тронемся завтра на рассвете и… Широкая ладонь легла на его плечо.

— Нет, Ночное Солнце. Не завтра. Пусть ее отец поволнуется еще пару месяцев. А затем верни девушку домой. Должен страдать генерал, а не девушка. Не причиняй ей вреда.

— Она не будет страдать. — Помолчав, Ночное Солнце спросил: — Значит, ты все знаешь?

— Что это дочь синего мундира, ослепившего Кроткую Олениху? Да, знаю. Золотистые волосы, зеленые глаза. А теперь ступай и приглядывай за златокудрой, как если бы она была членом твоей семьи. А через два месяца верни ее в родной дом нетронутой.

— Верну такой же, какой она попала мне в руки.

— Мое сердце радуется, когда ты так говоришь. — Идущий-по-Следу улыбнулся. — Женщина-ребенок красива. Будь мне двадцать четыре года, не знаю, можно ли было бы на меня положиться.

«Почему, по-твоему, я избегаю ее?» — подумал Ночное Солнце, но вслух ответил:

— Снова прошу прощения за то, что подверг мой народ такому риску. Я отвезу златокудрую назад, не причинив ей вреда, и только сам заплачу цену за совершенный мной поступок. — Он поднялся.

— Ценой может стать разбитое сердце, сын мой.

Была суббота, двадцать третье августа — девятнадцатилетие Марти Кидд.

Одна в своем тихом типи она сидела, обхватив руками колени и изо всех сил стараясь не слишком жалеть себя.

Никто здесь даже не знает, что у нее день рождения. Впрочем, это не очень огорчало Марти. Люди относились к ней с такой же добротой и уважением, как друг к другу, и она платила им той же монетой. Временами по ночам, лежа одна в постели и вспоминая прежние дни, Марти со стыдом думала, как была тщеславна и взбалмошна.

Здешние люди не отличались суетностью, и гордых лакотских сиу по праву считали одним из самых красивых, умных и храбрых среди индейских племен равнин.