Волшебный пирог - Кристина Джонс Страница 45

Внутри ратуши тоже летели искры.

Фетровая Шляпа, явно чувствовавший некоторую слабость после Хэллоуина, вздрагивал, когда несколько десятков человек начинали одновременно что-то кричать, пока он осторожно пробирался между шумными компаниями, раздавая листовки и озабоченно кивая.

Позади него рысили Лав и Лоб Бендинг, громогласно утверждавшие, что являются важнейшими участниками драматического кружка. Фетровая Шляпа с этим не спорил и отвечал им через плечо, что, конечно, они записались в драматическую студию, как и во все остальные группы, но для первой постановки выбрано такое произведение, что им, возможно, лучше побыть пока зрителями (и сесть в зале куда подальше).

Сестры Бендинг, чьи велосипедные шлемы теперь украшали полоски черной пластмассы (остатки от отрезанных ведьминых колпаков), настаивали, что они отлично могут выступать в хоровых номерах. В юности они всегда участвовали в постановках оперетт Гилберта и Салливана [39].

Стоя на сцене и изумленно наблюдая за происходящим, Митци все более убеждалась в том, что беби-бумерам она уже не нужна. Им требовался человек, который собрал бы их вместе и помог им начать общаться, а теперь все прекрасно шло само.

Нужно было получить зал в ратуше для общего собрания вечером в среду, а также для всех занятий, расписание которых было аккуратно напечатано на листочке. Беби-бумерам казалось, что Тарния согласилась дать им помещение раз и навсегда. Но Митци знала, что это, к сожалению, не так.

Если проводить занятия беби-бумеры вполне могут и без нее, то получить от Тарнии разрешение использовать деревенскую ратушу может только она одна. Вероятно, придется нанести еще один визит к Тарнии, причем очень скоро, если она хочет, чтобы жители Хейзи Хассокса, которым перевалило за пятьдесят, продолжали жить такой же активной жизнью.

Она бросила взгляд на часы. Если сейчас уйти, то в такой вечер, как сегодня, она обязательно застанет Тарнию дома, так? Кругом, наверное, будут запускать фейерверки, и никаких убеждающих пудингов, которые помогли бы ей склонить Тарнию на свою сторону, у нее в сумочке на этот раз нет, но ведь стоит попробовать.

С одной стороны от нее стояла Джун, с другой – Салли, их окружало еще несколько человек из беби-бумерского комитета, и они оживленно болтали. Всем им ужасно понравилась вечеринка на Хэллоуин. Ну, по крайней мере, то, что удалось запомнить. Было так весело, и надо обязательно устроить такое как-нибудь еще, – ах да, если у Митци будут еще какие-нибудь блюда по традиционным деревенским рецептам из бабушкиной книги, то все они готовы заплатить ей, чтобы она стряпала и для их вечеринок, если таким образом можно добиваться столь впечатляющего эффекта.

Не думала ли Митци, спросили они, открыть магазинчик, в котором будут продаваться закуски для вечеринок, приготовленные по бабушкиным рецептам?

Митци, стараясь сохранять невозмутимое лицо, пробормотала, что идея интересная, что она польщена тем, насколько им понравились ее закуски, и что она об этом подумает. Однако в голове у нее зашевелилась радостная мысль. От волнения по позвоночнику струйкой прокатилась легкая дрожь. Готовить блюда по бабушкиным рецептам для чьих-нибудь вечеринок? Как это ей самой не пришло в голову? Ну, очевидно, она не думала об этом, потому что до последнего времени ее кулинарные достижения оставляли желать лучшего.

Почему бы и нет? Она же не собирается открывать целое предприятие, да? Она не собирается стать владелицей настоящего ресторана. Таким можно заняться, только преодолев массу бюрократических барьеров, принятых сейчас в Евросоюзе, и соблюдая все ограничения. Она понимала, что, как только кто-то начинает производить на собственной кухне блюда на продажу, на него тут же толпой налегают бюрократы из Евросоюза, а за ними прибегают люди из Совета по охране труда и еще миллионы контролирующих чиновников.

Но, конечно, если она будет только время от времени выполнять заказы частных лиц...

Она радостно улыбнулась самой себе. Может быть, рецепты бабушки Вестворд изменят всю ее жизнь. Будет здорово немножко подзаработать и жить не только на пенсию, начисленную за годы работы в банке (в конце концов, пенсию для престарелых она получит еще весьма и весьма нескоро). И она будет заниматься делом. Может быть, это даже станет началом ее новой карьеры.

Стараясь улыбаться не слишком широко, Митци пообещала Джун, Салли и остальным принести на следующее собрание список бабушкиных блюд с указанием цен на них, чтобы все могли выбрать то, что им нравится. Она решила, что стоит поскорее закончить собрание, чтобы все могли отправиться кто куда запускать собственную пиротехнику, – а она пойдет навестить Тарнию.

– Мы столько всего сегодня успели обсудить, да? – сказала Джун, снимая с вешалки пальто. Так здорово, что ты придумала этот клуб. Теперь мне есть к чему стремиться в жизни.

– Мне тоже, – поддержала ее Салли. – Замечательно, что ты взялась за это дело. Мне кажется, что сами мы бы до такого за миллион лет не додумались. Нам нужен был такой человек, как ты, который мог все это организовать и проконтролировать. Кстати, ты и в школе всегда была командиршей.

– Неужели? – недовольно глянула на нее Митци. – Мне казалось, я была тихой и прилежной, и...

– Вот что такое синдром избирательной памяти! – засмеялась Джун. – У тебя всегда были гениальные идеи, и ты организовывала дела, которыми мы занимались. Все выполняли каждое твое слово. Мы думали, что ты когда-нибудь станешь первой женщиной–премьер-министром. Неудивительно, что Тарния так тебе завидовала.

Услышав имя на букву Т, Митци вздрогнула и покачала головой.

– Да что ты, бога ради, разве Тарния мне завидовала! В школе она была моей лучшей подругой. Мы всегда с ней были вместе, помнишь? Я всегда ею восхищалась. Я чувствовала себя по сравнению с ней такой мышкой, примерной и послушной... Я так хотела быть на нее похожей. Я хотела быть такой же безрассудной, отчаянной чертовкой, как она.

– А она-то, – сказала Салли, – страшно завидовала тому, что с тобой все дружат, тому, как ты держишь свое слово и умеешь видеть во всем истинную сущность. Ты никогда не сдавалась. Ты не отказывалась от задуманного и не бросала друзей. Да, пусть Тарния была опасной девочкой, зато ты умела настоять на своем, беззлобно, тихо, но и не давая никому спуску. Тебя все любили, доверяли тебе, полагались на тебя – и сейчас к тебе относятся точно так же. Ты никогда не подводила своих друзей, а у Тарнии друзей вообще не было – кроме тебя.

– Она была самой знаменитой девочкой в нашей школе, – возмутилась Митци. – С ней все хотели дружить.

– Вовсе не хотели, – покачала головой Джун. – Ну ты даешь, Митци. Только не говори мне, что ты до сих пор не поняла, что еще тогда все опасались Тарнии из-за ее острого языка и жестоких выходок? Все хотели быть в ее шайке, чтобы самим не пострадать от нее. Она даже в школе была еще той дрянью. И Салли права – кроме тебя, у нее не было друзей как таковых.