Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг Страница 45

Когда девушка закончила рисунок, пальцы у нее дрожали. Она поднесла руку ко рту, словно пытаясь скрыть от самой себя, что лишилась дара речи, хотя то, что она изобразила на листе бумаги, можно было описать очень простым словом: спираль. Спираль, уходящая вверх, в которой цвета радуги переходили друг в друга. На самом верху виднелась петелька, за которую спираль можно было подвесить. Например, на окно. Или на потолок.

Чтобы выдуть такую форму, стеклодув должен быть очень умелым.

Кроме того, ему пришлось бы сплавить четыре разных заготовки из цветного стекла.

Но все это ремесло. Дело техники.

Волновало Мари нечто иное, что нельзя было описать словами. Она видела разноцветные блики, которые будет отбрасывать в комнате такая спираль, когда на нее упадет луч солнечного света. Девушка почти ощущала это вечное движение, которое будет изображать спираль, если к ней прикоснуться. Шквал чувственных образов, похожий на теплый летний дождь, обрушился на нее. Мари откинулась на спинку стула и принялась наслаждаться ими.

Она увидела домохозяйку, вечно занятую одной и той же тяжелой работой. Детишки путаются у нее в подоле, когда она толкает локтем дверь, неся в руках тяжелую корзину с бельем. Но затем она замечает на окне комнаты спираль Мари. Один взгляд – и на лице ее уже нет такого напряжения. Возможно, ей достаточно будет лишь посмотреть на эту спираль. А быть может, она проведет пальцем по холодной гладкой фигуре, и на губах у нее появится улыбка. Когда она выйдет из комнаты, шаги ее станут легче. Может статься, улыбка останется с ней на весь день.

Мари снова открыла глаза и вздрогнула.

Хотя теплый летний дождик и освежает, после него все же становится прохладно. Фантазии, сплошные фантазии! Вильгельм Хаймер громко рассмеялся бы, если бы она показала ему спираль. Наверное, пошутил бы с кем-то из своих сыновей на этот счет, а может быть, даже с Евой. В этом отношении Мари была готова ко всему. Никто, ни один стеклодув в Лауше не рискнул бы воплотить в жизнь ее эскиз. Лучше всего убрать листок бумаги в шкаф. Мари собрала разбросанные карандаши…

Потушив лампу, она постояла минутку на пороге мастерской, с тоской поглядела на горелку Йооста. Пламя обладает способностью вдыхать жизнь в образы. А она, Мари Штайнманн, нет.

Ах, если бы она сама была стеклодувом!

32

Когда все дороги страны открылись для путешественников, клиенты толпами устремились в Зоннеберг. Звон дверного колокольчика в магазине стал настолько привычным, что Иоганна удивлялась, как могла поначалу пугаться его. Снова и снова приходилось откладывать в сторону горы бланков, которые нужно было обработать после заказа Вулворта, чтобы помочь Фридгельму Штробелю в магазине. Девушку восхищала эта кутерьма, однако следовало признать, что никогда прежде она столько не работала. Вдобавок к огромной нагрузке в магазине ей начинала передаваться тревога, которую распространял вокруг себя Штробель. По мере того как приближалось время его отъезда, он все больше нервничал. Иоганна никогда не думала, что столь опытный скупщик может так разволноваться из-за игрушек и стеклянных изделий.

Когда однажды утром он наконец отправился в сторону вокзала, Иоганна вздохнула с облегчением. Если бы девушке пришлось выслушать еще одно напутствие от него, то уехать пришлось бы ей! Он несколько раз напомнил ей только о том, что нужно следить за кассой магазина. То же самое касалось каталога. Владелец лавки очень боялся, что конкуренты попытаются произвести разведку в его отсутствие, и этот страх можно было смело назвать болезнью. В конце концов он так запугал Иоганну, что она стала каждый вечер забирать с собой в комнату не только деньги из кассы, но и каталог.

Однако вскоре Иоганна поняла, что одно дело – выполнять указания других, и совсем иное – самостоятельно принимать все решения, серьезные и не очень. Предоставить ли скидку месье Блатту из Лиона, хотя он и пытался превысить планку, которую поставил Штробель? Кому из стеклодувов отдать заказ на пятьсот зеркальных бокалов, после того как Баварец Ганс вывихнул запястье? И отругать ли домработницу Сибиллу Штайн, поскольку в отсутствие Штробеля она стала слишком халатно относиться к своим обязанностям?

Однако в целом первая неделя прошла без особых приключений, Иоганна была довольна собой и своей новой ролью. И все же в пятницу она почувствовала, что устала как никогда. Внезапно она приняла решение впервые за все это время остаться в Зоннеберге. Нацарапав сестрам короткую записку на клочке бумаги, она отдала ее одной из посыльных, которая заходила к ней каждый день.

Когда в тот вечер она легла спать в восемь часов, вместо того чтобы отправиться в долгий путь домой, ощущения были непривычными, но в целом довольно приятными. Как же она устала! Мысль о том, что завтра можно будет встать не по расписанию, доставляла огромное удовольствие.

Когда Иоганна очнулась, была уже суббота, двенадцать часов. Девушка побрела к умывальнику и в недоумении уставилась на свое отражение. Как же долго она спала! Поскольку по выходным Сибилла Штайн не приходила, теплой воды не было, поэтому Иоганна умывалась холодной, пока не смыла остатки сонливости. Подобрав волосы, она выбрала кремовый кружевной воротник к синему платью и оделась. Ощущение того, что этот день можно провести без спешки, было непривычным и соблазнительным одновременно.

Она как раз направлялась на кухню, когда стук в дверь заставил ее вздрогнуть. «Деньги, каталог под кроватью», – вспомнила девушка. Воры! Но в следующее мгновение разум взял верх: воры обычно не стучат. Рассердившись на собственную пугливость, она направилась к двери и рывком распахнула ее.

– Рут! – теперь уже всерьез испугалась она. – Что стряслось? Мари? Что-то с…

– Все в порядке, – поспешно успокоила сестру Рут. – Мы получили твою записку, и я подумала: если ты не придешь к нам, то мне стоит зайти к тебе!

Иоганна постепенно взяла себя в руки.

– Ты ведь явилась не потому, что соскучилась, – недоверчиво произнесла она. – Наверное, на то есть другая причина, правда?

Рут удивленно подняла брови:

– А даже если и так? Ты хочешь услышать об этом на улице?

– У тебя будет ребенок?

Иоганна не верила своим ушам. Просто не хотела верить!

– Но как это могло случиться? Ты ведь даже не замужем!

Рут горько усмехнулась:

– Ты думаешь, что это может уберечь от беременности? Как это на тебя похоже, святая Иоганна!

Старшая сестра резко покачала головой.

– Глупости! Но… – Она не знала, что ответить. – А что сказал на этот счет Томас?

Рут выпрямилась.

– Горд, словно король. Нет, честно! – добавила она, увидев недоверие на лице Иоганны. – Если бы я не заставила его поклясться, что он никому ничего не скажет, то он уже раззвонил бы всем, что станет отцом.

То, как Томас отозвался о своей плодовитости, Рут решила не рассказывать, прекрасно зная, как восприняла бы это сестра. «На то я и мужик», – заявил он, ударив себя кулаком в грудь и надувшись, словно глухарь на току. Вместо этого Рут произнесла: