Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд Страница 45

— Вы получили такое разрешение, — это было все, что онсмог вымолвить.

— Это не займет много времени. Просто я вынуждена отклонитьоказанную мне честь.

У Якова потемнело в глазах как от удара в лицо, но, каквсегда, он решил бороться за исполнение своего желания. Если бы девушка зналаэту бойцовскую сторону его натуры, она, возможно, избрала бы другую тактику.Если Яков чего-то хотел, он готов был смести с пути все преграды, и уж меньшевсего склонен был считаться с «женскими капризами». Он вспомнил о ее женихе ирешил, что тот вызывает ее упрямство.

— Вы любите другого?

— Мы знакомы с Джеймсом Криффом всю жизнь и мечталипожениться.

Король положил ладони на ее хрупкие плечи.

— И вы полагаете, что это — любовь? Вы же ничего не знаете олюбви. — Мэгги побледнела, безмолвно, но храбро глядя ему в глаза; чтобыперечить королю, требовалась незаурядная смелость. — В нашей воле не выдаватьвас за Криффа. Так что, сударыня, не желаю впредь слышать о вашей любви к нему.Мне это не по нраву.

Мэгги упорно молчала.

— Вам не нравится мое внимание? — спросил Яков врастерянности: до сих пор женщины сами падали в его объятия, предлагая себяраньше, чем он успевал объявить о своем желании.

Но эта застенчивая красотка, похоже, и впрямь не желает его!

Мэгги собрала все свое мужество:

— Да, ваше величество, не нравится...

Король бесцеремонно рванул девушку к себе и прижал. Онапопыталась выскользнуть, но Яков лишь крепче сжал руки и поцеловал ее.

Нельзя сказать, что Мэгги Драммонд не приходилось целоватьсяи раньше, но этот поцелуй не походил на прежние; это было ни на что не похоже.Губы Якова мягко, но решительно соприкоснулись с ее губами, пробуждая чувствоза чувством, каждое — новое и захватывающее. Когда она отпрянула отнего, ее губы были приоткрыты, а глаза подернуты поволокой.

Они долго смотрели друг на друга; Яков — гордый исамодовольный, Мэгги — донельзя перепуганная. Он придвинулся ближе.

— Вы все еще отвергаете меня? — спросил онмягко.

— Да, — прошептала она. — Для вас это игра, очереднаяпобеда. Для меня же — вся моя жизнь.

Он уловил логическую причину ее женского упрямства.

— Так вы девственница?

Ресницы ее опустились, а щеки порозовели.

— Да, милорд.

— Так вот в чем причина, — улыбнулся он. — Юный Криффоказался не в пример терпеливее меня.

— Он не настаивал, ваша милость. Он просто был нежным иславным. — Яков нахмурился. — Я вовсе не хочу обидеть вас, милорд. Высовсем другой. Вы — король.

— К несчастью, да, — прошептал Яков. — Но при этом яеще и мужчина, сударыня. Не забывайте, я...

Он оборвал себя на полуслове и отвернулся.

— Милорд, разве могу я забывать, что вы — мужчина...

Яков обернулся к ней, стремясь увериться, действительно лион услышал в ее голосе смех. Увидев ее улыбку, он по-мальчишечьи засмеялся:девушка показалась ему сладкой, как мед, и теплой, как летнее солнышко.

— Мне приятно, что вы до сих пор не знали других мужчин.

— Вы мне льстите. К несчастью, я недостаточно смела, чтобыспросить то, о чем наверняка спрашивали вас другие женщины...

Яков Стюарт искренне рассмеялся.

— Вам двадцать шесть, и наверняка у вас уже были...

— Сударыня!

— Я просто немножечко пошутила.

— А я немножечко смягчился. Сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Вы посидите со мной, Мэгги?

Яков уселся в большое кресло и бросил на пол перед собойподушку. Мэгги уселась у его колен. Он легко нагнулся и, ухватив ее за плечи,повернул лицом к себе. Ни звука протеста не последовало с ее стороны, когда онпогрузил пальцы в ее золотистые волосы.

Умиротворение окутало Мэгги, спокойное и дремотное, какозеро в знойный летний день, и то же чувство охватило Якова. Он так нуждался вэтом покое, так нуждался в той, что присутствовала бы в его жизни, ничего нетребуя, ничего не желая от него! Такой, с которой он мог бы свободно говорить,зная, что его слова не будут тут же переданы кому-то, кто воспользуется ими всвоих корыстных целях. Свет свечей был уже бледнее, чем лунные лучи, падающиена пол из длинного узкого окна.

Воздух ночи был сладким и чистым, а из сада проникаложужжание насекомых и пение птиц. Мэгги кусала губы, пытаясь удержать жгучиеслезы, чувствуя, как ночь вбирает ее в себя, растворяя ее волю. Девушкапонимала, что пробудила в этом сильном человеке страсть. Она пыталась понять ипростить его, но это не означало, что она сдалась.

Положение ее в любом случае было незавидным. Она отличнопонимала, что ее брак с Яковом весьма маловероятен. Что она могла ему принести?Толику богатства, никаких новых земель, никаких реальных политических связей.Нет, такой брак не для Якова, и эту муку — состоять в еголюбовницах, любить его, чтобы однажды потерять для другой, — она бы неперенесла.

— Завтра я уезжаю, — сказал король тихо, словнорассчитывал услышать слова протеста и просьбы остаться.

— Знаю, — прошептала она.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Он подождал, чувствуя, как замерло у него дыхание, надеясь,что ответ Мэгги станет концом затянувшегося недоразумения и началом его новой иблестящей связи. Но девушка не пошевелилась; более того, от своей дерзости онане посмела на него, взглянуть.

— Не могу, милорд.

Яков не поверил собственным ушам и по инерции продолжил:

— Мое желание, чтобы вы постоянно присутствовали при моемдворе.

Мэгги встала.

— Мне очень жаль, что я вынуждена отказаться.

Она стояла прямо, словно приготовившись отразить удар.

Яков поглядел на нее, не сразу поняв, что получил отказ.

— Господи Иисусе, мисс, я не ослышался?

Мэгги сдавленным голосом сказала:

— Мне позволено будет уйти, ваша милость?

— Нет! — Его темные глаза сверкали как двемолнии. — Вы пришли сюда...

— Потому что вы приказали! — быстро закончила за негодевушка; глаза ее горели возмущением.

— Да, сударыня. Я привык к повиновению и точно так же нетерплю, когда кто-то за меня принимает решения. Вы, наверное, решили, будтоперед вами бандит с большой дороги, а не ваш король, и заявляете мне, что нежелаете иметь со мной ничего общего! — Яков обиженно насупился. — Я готовдать вам времени сколько угодно, чтобы вы собрались с духом.