Превращение - Дженнифер Арминтраут Страница 46

В основе лежит разделение актёрской игры на три технологии: ремесло, представление и переживание.

Ремесло по Станиславскому основано на пользовании готовых штампов, по которым зритель может однозначно понять, какие эмоции имеет в виду актёр.

Искусство представления основано на том, что в процессе длительных репетиций актёр испытывает подлинные переживания, которые автоматически создают форму проявления этих переживаний, но на самом спектакле актёр эти чувства не испытывает, а только воспроизводит форму, готовый внешний рисунок роли.

Искусство переживания — актёр в процессе игры испытывает подлинные переживания, и это рождает жизнь образа на сцене.

2) Система рейтингов Американской киноассоциации (англ. MPAA film rating system) — принятая в США система оценки содержания фильма, введённая Американской киноассоциацией (MPAA). В зависимости от полученной оценки, зрительская аудитория картины может быть ограничена за счёт исключения из неё детей и подростков. Рейтинг Американской киноассоциации играет важную роль в прокатной судьбе фильма.

Рейтинг NC-17 (ранее X) — лица, не достигшие 17 лет, на фильм не допускаются. Данный рейтинг показывает, что оценочная комиссия полагает, что по мнению большинства родителей фильм явно для взрослых, и детей до 17 лет нельзя допускать до просмотра. Фильм может содержать явные сексуальные сцены, множество сексуально-ориентированной лексики, или сцен чрезмерного насилия. Обозначение NC-17, однако, не показывает, что данный фильм является непристойным или порнографическим.

3) Крысолов — герой немецкого фольклора; спас город от нашествия крыс, заманив их в реку, играя при этом на флейте, а впоследствии, повздорив с жителями Гамельна таким же манером увел из города всех детей

Как бы сильно я ни старалась не думать о том, что собиралась сделать, успокоить свои мысли так, чтобы уснуть, не могла. Вместо этого я сложила всю одежду в сумку и ждала, уставившись на будильник Натана, как заключенный камеры смертников. Скоро пробьет мой час.

Какое-то время я слышала, как Натан возился в гостиной. Хотя он и утверждал, что будет сильно занят, просматривая договоры страхования, те звуки, которые я улавливала, были похожи на треск попкорна в микроволновке и музыку «Лед Зеппелин»[1]. Он дважды ставил альбом «Дома Святых»[2], прежде чем я наконец-то услышала, как скрипнули пружины дивана, и Натан завалился спать.

Зигги ушел около восьми часов. Услышав, что он вернулся как раз в полдень, я открыла дверь спальни, чтобы показать ему, что не сплю.

Долго мне ждать не пришлось. Его невысокая фигура появилась в дверях. Он вертел большое кольцо в форме черепа на своем указательном пальце и избегал смотреть на меня.

— Так ты уезжаешь?

— Да. — Я села на краешек кровати, которая в настоящее время испытывала незнакомое удовольствие от того, что наконец-то познакомилась с чистыми простынями. — Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Ты заключила сделку с Киром. — Зигги произнес это как утверждение. Парень был умен.

— Я буду благодарна, если ты ничего не скажешь Натану. Ему об этом знать не нужно.

— Значит, я должен солгать Нэйту, поскольку ты недавно для меня сделала… что? — потребовал ответа Зигги.

— Я прошу тебя как друга. Я не хочу причинять ему боль.

— А ты собираешься причинить ее? — спросил он и повернулся, чтобы посмотреть в гостиную, одновременно вытаскивая деревянный кол из заднего кармана. — Нэйт мне как отец. Он заботится обо мне с тех пор, как мне исполнилось девять. У меня нет причин не убивать тебя, если ты угрожаешь его жизни.

— Я не угрожаю его жизни. Я просто не хочу, чтобы он отправился за мной. Кир убьет его.

— Ну да, — рассмеялся Зигги. — И ты не пытаешься спасти свою собственную задницу единственным способом, который знаешь? Какого хрена тебе надо?

Мне так хотелось забыть все, что случилось, и поспать. Я хотела проснуться и помочь им отчистить «ловцов снов»[3], закоптившихся после случившегося пожара. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться в дом Кира. Я провела бы в этой квартирке вечность.

Я протянула Зигги письмо:

— Передай ему это, когда пройдет достаточно времени с момента моего ухода.

Он не стал читать его, как я и предполагала.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

Посмотрев, как Зигги опустил записку в карман, я закрыла глаза. В горле внезапно пересохло.

— Нет.

— Ты ему нравишься. Это причинит ему сильную боль.

Тихо произнесенные слова должны были удивить меня. Но, обнаружив рисунок Натана, я и сама пришла к такому выводу.

— Я знаю.

— Но все равно уходишь. — В голосе Зигги звучала холодная решимость: — Послушай, я не думаю, что это разобьет ему сердце или что-то подобное. Но если уж зашла речь, то все время, пока я жил с ним, он никогда не проявлял к кому-нибудь такого интереса, как к тебе.

— Это очень мило. — Как бы я хотела, чтобы он понял меня. Я никогда не идеализировала романтическую любовь, будучи подростком, но, может, Зигги делал это. Согласно его точке зрения, вероятность отношений с Натаном должна была стать причиной, которая могла заставить меня остановиться. — Натан мне очень помог, но я думаю о нем только как о друге. Я много размышляла обо всем. Это правильный выбор.

— Он пятнадцать лет стремился к тому, чтобы хоть как-то устроиться в жизни. Знает тебя всего неделю и опять вернулся к тому, с чего начал. И ты уходишь к плохому парню. Это несправедливо.

— Зигги, это была сделка. Чтобы получить противоядие и спасти Натана, я должна была заключить сделку.

Смысл моих слов дошел до Зигги, и он посмотрел на меня так, как будто я дала ему пощечину.

— Зачем ты сделала это?

Я пожала плечами:

— Я врач. И должна спасать жизни и помогать людям… А также я нужна Киру. — Как мне хотелось взять эти слова обратно. Не потому, что Зигги их услышал, а потому, что, произнеся их, я признала правду. — Натан не должен знать об этом.

— Ты что, спятила? — Лицо мальчишки засветилось от облегчения. — Все, что тебе нужно, так это просто рассказать ему. Он позаботится обо всем.

— Нет! — произнесла я слишком громко и услышала, как Натан беспокойно пошевелился на диване. Я объяснила более тихим голосом: — Если Кир убьет его, то что хорошего принесет соглашение, которое мы заключили? Я все равно обязана буду отправиться к нему, а Натан будет мертв. Все станет напрасным.

— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь?

— Думаю, потому что… — я закусила губу, — не хочу, чтобы вы оба ненавидели меня.

— Если ты собираешься быть с Киром… — Зигги замолчал и недоверчиво покачал головой. — Если ты станешь такой же, как он, Нэйт точно тебя возненавидит. Но я не позволю ему уж слишком грубо отзываться о тебе.