Конец лета - Даниэла Стил Страница 46

Заокеанский оператор соединил ее очень быстро, и вот ужеДинна слушала знакомое жужжание французского телефона. Когда-то онавоспринимала эти гудки как сигнал «занято», но потом привыкла и запомнила, чтоэто местная особенность.

– Мне очень жаль, но вам смогут ответить не раньше, чемчерез минуту.

– Все в порядке, я подожду.

Динна улыбнулась: телефонистка говорила неспешно, каккалифорнийка. Затем в трубке послышался голос свекрови:

– Алло, oui?

– Mamie? – Родственное обращение к свекрови так никогдаи не стало для Динны естественным. Даже после почти двадцати лет замужества,обращаясь к матери Марка, она всякий раз боролась с искушением назвать ее мадамДюра. – Mamie? – Связь была не очень хорошей, но Динна слышала, что ей говорят,и заговорила громче, чтобы ее тоже было слышно. Голос мадам Дюра звучал сонно исовсем недружелюбно. – Это Динна. Прошу прощения за поздний звонок, но мнепоказалось...

– Динна, il faut que tu viennes.

«He хватало еще, чтобы при такой связи мадам Дюра говорилапо-французски!» Однако мысленная мольба Динны не была услышана, и мадам Дюрапродолжала тараторить по-французски и дальше, Динна с трудом разбирала слова.

– Подождите, я вас почти не слышу. Я не понимаю. Вы немогли бы повторить все по-английски? Что-нибудь случилось?

– Да, – прозвучало в трубке скорбным стоном. Затемнаступило молчание. Динна ждала. «Так и есть, что-то с Марком. Я так и знала!»– Пилар... она попала в аварию на мотоцикле...

У Динны остановилось сердце.

– Пилар?! – Динна перешла на крик; она даже не слышала,как в комнату вошла Маргарет. Связь еще больше ухудшилась, и ей пришлоськричать громче. – Пилар? Mamie? Вы меня слышите? Что случилось?

– Ее голова... ее ноги...

– О Боже, она ранена? – Из глаз Динны брызнули слезы,она отчаянно пыталась взять себя в руки. – Mamie, как она?

– Paralisees. Les jambles. У нее парализованы ноги. Аголова... мы не знаем.

– Где она? – вскрикнула Динна.

– В Американской больнице.

Стало слышно, что мадам Дюра всхлипывает.

– Вы вызвали Марка?

– Мы не можем его найти. Он в Греции, его коллегапытается с ним связаться. Они рассчитывают, что завтра он будет здесь. Прошувас, Динна... вы приедете?

– Я вылетаю сегодня вечером. Прямо сейчас.

У Динны так дрожали руки, что она с трудом смогла посмотретьна наручные часы. Было десять минут пятого. Она знала, что в половине восьмогоесть самолет – Марк часто летал этим рейсом. С учетом разницы во времени онасможет быть в Париже на следующий день в половине пятого по парижскому времени.

– Я прилечу завтра... в середине дня. Я поеду сразу вбольницу. Кто ее лечащий врач? – Динна торопливо записала фамилию, которуюназвала мадам Дюра. – Как с ним связаться?

Мадам Дюра продиктовала ей номер телефона.

– Ох, Динна... Бедная девочка. Я Марку говорила, чтоmoto слишком большой и тяжелый для ребенка, ну почему он меня не послушал? Я жеему говорила...

«Я тоже». Первое, о чем подумала Динна, так это о том, чтоее девочка одна в парижской больнице.

– Mamie, с Пилар кто-нибудь есть?

– Конечно, мы наняли сиделок. – Это было очень похожена ту мадам Дюра, которую Динна знала.

– Только сиделки и никого больше? – Динна не скрывала,что она в ужасе.

– Но уже первый час ночи.

– Я не хочу, чтобы она оставалась одна.

– Хорошо, я сейчас же отправлю в больницу Анжелин, аутром сама туда поеду.

«Анжелин... самая старая горничная на свете. Анжелин. Какона может?»

– Я приеду так скоро, как только смогу. ПередайтеПилар, что я ее люблю. Спокойной ночи, mamie, до завтра.

Динна переключилась на телефонистку. Она была в отчаянии.

– Мне необходимо связаться с доктором ХубертомКиршманом, это очень срочно.

Однако доктор Киршман не ответил на звонки. Звонок вАмериканскую больницу тоже не обнадежил Динну. Ей сказали, что состояниемадемуазель Дюра по-прежнему критическое, однако она в сознании и заснула;возможно, утром ей будут делать операцию, пока еще нельзя сказать точно. Еепривезли из Канн только сегодня вечером, и если мадам будет так добра позвонитьдоктору утром...

Динне хотелось послать их всех к черту. Поговорить потелефону с Пилар было невозможно, и единственное, что могла сделать Динна, –это как можно быстрее вылететь в Европу.

Она села и обхватила голову руками, стараясь не дать волюслезам. Но все-таки у нее вырвался всхлип, вырвался из самого ее сердца.

– Пилар, девочка моя... о Господи!

Тут же рядом возникло синее форменное платье, и Диннапочувствовала на плечах руки Маргарет.

– Что, очень плохо? – шепотом спросила экономка вполной тишине.

– Я не знаю. Мне сказали, что у нее парализованы ноги ичто-то с головой, но я так и не смогла ни от кого добиться разумного ответа. Явылетаю ближайшим самолетом в Париж.

– Я соберу ваши вещи.

Динна кивнула. Она пыталась привести в порядок мысли. Нужнопозвонить Бену. И Доминик. Она сняла трубку, пальцы сами стали машинальнонабирать номер секретарши Марка. Голос, который Динна всегда недолюбливала,ответил очень быстро.

– Где месье Дюра?

– Я не знаю.

– Черта с два вы не знаете. Наша дочь попала вавтокатастрофу, а его никто не может найти. Где он?

– Я... мне очень жаль, мадам Дюра, я постараюсь найтиего к утру и попрошу перезвонить вам, я сделаю все от меня зависящее...

– Не надо мне звонить, сегодня вечером я вылетаю вПариж. Просто передайте ему, чтобы он был на месте. Да, и пусть позвонитматери. Пилар лежит в Американской больнице в Париже. И ради Бога, Доминик,сделайте мне одолжение, разыщите его.

Под конец фразы голос Динны дрогнул.

– Я сделаю все, что смогу. Поверьте, мне очень жаль.Случилось что-то серьезное?

– Мы пока не знаем.

Поговорив с Доминик, Динна позвонила в аэропорт и в банк.Взглянув на вещи, которые Маргарет упаковала для нее в дорогу, она быстронабрала номер Бена – нужно было застать его до того, как он уйдет из галереи.До отъезда в аэропорт у нее оставался час. Бен сейчас же взял трубку.

– Мне придется срочно уехать из города.

– Что ты натворила, ограбила банк? – со смешком спросилБен.

Он предвкушал скорую встречу с Динной и приятный вечер,настроение у него было прекрасное. Однако, услышав в голосе Динны непривычныенотки, он сразу заподозрил неладное.