Нескромные желания - Тия Дивайн Страница 46

Дальше была одежда, пропитанная ее запахом. Все черное, чопорное, достойное. В карманах пусто. Среди юбок и нижнего белья он тоже ничего не нашел. Белье было скромным, из муслина и хлопка, ничего эротичного, не то, что костюмы, в которых Сара демонстрировала свою наготу за деньги.

Почему же он так возбудился, полыхая, словно пламя? Почему плоть стала твердой, как камень?

Алекс занялся чемоданами в поисках потайных мест под подкладкой, под замками, между слоями тонкого, потертого картона.

Ничего роскошного у Сары Тэва нет. Ни денег, ни драгоценностей. Все ушло. Теперь эта женщина на все готова, чтобы остаться живой легендой.

Все в ее рассказе сходится – и не сходилось.

В верхнем ящике туалетного столика Алекс нашел золотые цепочки, которые во время танца обхватывали ее руки, свисали в ложбинке между грудями. Ему казалось, что он прикасается к ее телу, ощущает нежность и бархатистость ее кожи.

Ему хотелось заковать ее в эти цепи, приковать к своей постели, своему телу, своей душе. Боже, он погиб. Стоило закрыть глаза, и воображение рисовало ему одну и ту же картину: Сара совершенно голая скользит по сцене.

НЕТ! Черт побери, нет! Он не имеет права... И тут его плоть, не выдержав испытания, излилась.

– О Боже, мы тут уже целую вечность, – простонала Филиппа. – Мне пора. Меня будут искать.

– Это я тебя ищу, – пробормотал он, снова заваливая ее на постель. – Разве тебе не нравится, как все придумано? Нам и шевелиться не надо. Не уходи!

– Я должна идти. – Филиппа села и стала судорожно одеваться.

– А что он за человек, твой муж? – словно невзначай спросил он и тут же спохватился: – Нет, я поклялся не задавать вопросов...

– Он очень спокойный, очень добрый, – ответила Филиппа. – Очень... совсем лишенный воображения.

– Ну конечно, я мог бы и догадаться.

– Поглощен идеей греха.

– Неужели? И при этом даже не подозревать о том, что творится у тебя в душе.

– Узнай он, ему наверняка стало бы дурно.

Филиппа поднялась, одернула платье, хотя вряд ли ему можно было придать свежий вид после того, как оно несколько часов провалялось на полу.

– Муж проявляет любопытство только к чужим тайнам.

– Однако твои грехи ничто по сравнению с тем, что говорят о женщине, которая гостит сейчас в Миэршем-Клоуз, – заметил он. – Вот это штучка! Ты просто святая, если то, что я слышал, правда.

– Ручаюсь, что это правда, – сказала Филиппа наигранно безразличным тоном. Ей не хотелось говорить о Саре; ему незачем знать, что она как-то с ней связана.

Он почувствовал, что она отдалилась, и привлек ее к себе.

– Ты ангел. Ты – амазонка.

– А ты, – она накрыла рукой его возбужденную плоть, – ты бычок, любовь моя.

– О Боже, не уходи.

– Не искушай меня... – взмолилась она.

– Это ты меня искушаешь, – прошептал он, прижимая ее к стене. – Подними платье, моя амазонка. Ты не можешь уйти, пока я еще раз не возьму тебя.

Наконец-то она освободилась от него, размышляла Франческа, вот уже полчаса бродя по землям Миэршема. Только от него, потому что повсюду за ней неотступно следили невидимые глаза.

Но не он. Только не он.

Она присела у небольшого пруда, плеснула водой в разгоряченное лицо и осмотрелась. До самого горизонта простирались изумрудные луга.

День выдался великолепный; ярко светило солнце, в небе нe было ни облачка. Идеальный образец настоящего летнего дня в Англии.

Франческа сжала кулаки. Как опрометчиво было с ее стороны выдать себя за совершенно непохожую на нее женщинy, взять на себя ее грехи и пытаться ей во всем подражать. И все из-за того, что Алекс ей угрожал, пытаясь подчинить ее себе.

В этот погожий солнечный день все, что она делала на протяжении последней недели, показалось ей легкомысленным, безответственным и непорядочным. Даже само нахождение в его доме. Она чувствовала, что изменилась, притворяясь Сарой. Иначе и быть не могло.

Она оказалась уязвимой и только сейчас начала понимать и ту власть, и ту страсть, которыми обладала Сара.

Особенно власть.

Боже! Она могла подчинить себе всех этих мужчин одним движением бедра. От сознания этого кружилась голова даже у нее, неопытной и неискушенной.

И потом, взять власть над таким, как Алекс Девени...

Она не думала, что вынесет его поцелуи, потому что ненавидела его.

Но эти поцелуи... эти поцелуи вызывали еще неведомые ей ощущения. Эти поцелуи дразнили, будоражили и заставляли желать большего.

Что она знала о поцелуях? Все, чему она научилась, это лишь демонстрировать свое тело. И поняла, что это тело сводит его с ума.

Возможно, это и неплохо. Но что нашло на нее утром, когда она решила бросить ему вызов и в итоге оказалась в том же самом положении, что и раньше?

Он. Его высокомерие. Его самонадеянность.

И все это таинственное дело с Кольмом.

Еще раз, подумала она, вставая. Всего только раз она сможет выставить себя на всеобщее обозрение и получить за это сто фунтов. Исключительно для того, чтобы он убедился в ее порочности. Ведь именно такой он ее считает?

Она что, сошла с ума? Неужели она хочет его спровоцировать?

Он и так уже доведен до предела, балансируя между любопытством и одержимостью. Доведен Сарой.

Нет, ею, Франческой.

Это власть женщины...

Она повернула к дому. С холма заметила фигуру, то пропадавшую в тени, то вновь появлявшуюся, которая двигалась крадучись. У Франчески мурашки побежали по телу.

Это оказалась женщина. Рассмотрев ее, Франческа узнала Филиппу. Она прячется? Или просто пытается избежать встречи с ней?

Филиппа сбилась с ноги, заметив Франческу. Но это было лишь минутное замешательство. Ей нечего бояться. Сара не могла видеть, откуда она вышла. И все же Филиппа задрожала. А что, если видела?

О Господи, она не вынесет скандала именно сейчас. И убьет любого, кто помешает ей посещать этот милый сельский домик.

Надо отвлечь Сару, чтобы не задавала вопросов.

– Добрый день, Сара, – поздоровалась Филиппа. – Прекрасный день для охоты на самца. – Она намеренно пошла к дому другой дорогой.

Всегда в раю найдется змея, готовая ужалить, раздраженно подумала Франческа. Впрочем, иного она и не ожидала. Филиппа ненавидела ее, ненавидела Сару.

Только... только почему-то сегодня Филиппа была какая-то другая. Франческа обернулась и посмотрела ей вслед. Что-то изменилось, но она не могла понять, что именно.

И вообще ей до этого нет дела.