Секреты прошлого - Кэти Келли Страница 46

— Ох, мне здорово повезло, что у меня нет любовника, — улыбнулась Кристи, хотя внутри у нее все похолодело. И зачем она вообще завела эту тему? Глупый, необдуманный выбор темы. — Поверь, нашему браку ничто не угрожает. Зачем мне юный студент, если у меня есть надежный, любящий муж? — Она обвила плечи Джеймса руками, они поцеловались. Этот набор нежностей, такой привычный и уютный, немного успокоил разволновавшуюся Кристи. — Ладно, давай поговорим о делах, — сказала она, положив голову на плечо мужу. — Джанет и Шейн… думаю, мы должны поддержать ребят финансово. Они в трудном положении, а тут еще ребенок. Едва ли им известно, как дорого сейчас завести малыша.

— Я тоже об этом думал. Придется перезаложить дом.

— Не самый лучший выход, — вздохнула Кристи. — У меня другая идея. Я снова возьму учеников. Что скажешь? Пара вечеров в неделю — неплохая прибавка к учительскому окладу. Джанет и Шейну хватит на первое время.

Кристи и раньше давала частные уроки тем учащимся, кто желал впоследствии поступить в архитектурный или художественный вуз. Когда у Джеймса были не лучшие времена на работе, дополнительный доход оказывался весьма кстати.

— Не может быть и речи! — твердо сказал Джеймс. — Ты и так устаешь, школа и домашняя работа выматывают тебя. Тебе вообще пора на пенсию, а ты вздумала репетиторствовать! Найдем какое-нибудь другое решение проблемы.

— Вы чего такие грустные? — спросила Эйна, заглянувшая на кухню, чтобы взять новую бутылку вина. — Такой прекрасный вечер, а вы нашли повод для споров. У нас же праздник!

— Просто зацепились языками, — ответила Кристи легким тоном. — Милый, ты не достанешь из холодильника пудинг? А я пока порежу чизкейк. Эйна, а ты возьми кексы, которые я испекла для детей, — на них рожицы из орехов и изюма, малыши будут довольны. — Кристи выкладывала физиономии гномов в шапочках часа два, стараясь, чтобы они вышли дружелюбными.

— Буду рада помочь, — откликнулась сестра. У нее немного заплетался язык.

Кристи и Джеймс обменялись короткими взглядами поверх ее головы: прежде Эйна никогда не налегала на вино, однако в этот вечер у нее словно отказали тормоза.

— Давай, я тебе помогу с кексами. Их так много, — предложил Джеймс, ловко забирая из рук Эйны поднос. — А ты захвати ложечки для пудинга.

Кристи осталась в кухне одна. Зажав в руке нож для торта, она рассеянно смотрела за окно. Итон возился с маленькой Сашей, помогая ей собирать мозаику. Шелли и Джанет мирно беседовали — очевидно, о детях и беременности, поскольку Джанет бессознательно поглаживала свой животик. Ее мать, Марджери, бросала мячик Фифи. Джеймс поставил поднос на стол и помогал смеющейся Эйне усесться в плетеное кресло.

Кристи смотрела на свою семью и истово желала увидеть будущее. Почему образы и предчувствия возникали так редко, если речь шла о родных людях? Джеймс был прав — им здорово повезло. Но дело было не только в удаче. Нельзя прожить вместе тридцать пять лет и не столкнуться с трудностями. Кризисы брака неизбежны, а преодолевать их помогает способность обоих супругов идти на компромисс. И все-таки… и все-таки таких кризисов в семье Девлин было не много, гораздо меньше, чем предписано общепринятой статистикой. Кристи выросла в атмосфере постоянных проблем, напряжение висело в отчем доме практически постоянно, и ей страшно не хотелось копировать брак родителей. Она ненавидела скандалы и ссоры, так же как и не выносила холодного противостояния. Отец слишком часто ругался или произносил тирады, полные недовольства всем на свете, и оттого Кристи всю сознательную жизнь старалась избегать столкновений с подобными ораторами. Эту любовь к миру и покою, желание оберегать семейный очаг она пыталась передать и детям. Поэтому ее крепкий брак зиждился не только на удаче, но и на постоянной кропотливой работе по укреплению стен семейной крепости.

И вдруг Джеймс заговорил о возможной утрате семейного благополучия. Почему?

Эмбер ощущала, как беспокойно бьется сердце. Во рту все пересохло, хотя Карл купил ей целых два больших «Южных комфорта» с «Коуком» и она выпила их до капли.

Она нашла удачное местечко на большом ящике сбоку сцены, откуда было все видно, но где можно было оставаться незамеченной. На уровне ее груди, на углу сцены, торчала здоровенная рампа с несколькими цветными лампочками.

Из-под ног во все стороны разбегались толстые кабели и тонкие провода. По сцене и за кулисами топтались с два десятка дюжих парней с татуировками и в ботинках на толстых подошвах. Они таскали реквизит и ставили барабаны, непрерывно переругиваясь. Два здоровенных парня с рациями раздавали указания, сверяясь с какими-то списками, а заодно пытались загнать за кулисы группу танцоров. Похоже, у каждого была своя роль: кто-то монтировал оборудование, кто-то пытался в этих неудобных условиях репетировать, кто-то заперся в гримерной и переодевался.

— Ты пока выйди, малявка, — велел ей с четверть часа назад новый менеджер Карла, Стиви. Эмбер зашла просто поддержать любимого. Не успела она даже открыть рот, чтобы спросить Карла, почему с ней так разговаривают, как ее выставили вон, захлопнув перед носом дверь. Пока Эмбер хлопала глазами, Стиви вышел к ней и, бесцеремонно ухватив за локоть, повел по коридору к сцене, а затем нашел для нее укромное местечко. Похоже, здесь никому не было дела до того, что Эмбер не просто любопытная поклонница, а девушка солиста группы — почти невеста — и его единственная муза. Ах, сколько, должно быть, таких же блондинок сидели с краю сцены и взволнованно ждали выхода своего кумира! Эмбер почувствовала себя ненужной и шмыгнула носом. Она знала, что это выступление очень важно для Карла, а значит, и для нее оно имело первостепенное значение, однако настроение дало крен.

Приглашение поучаствовать в крупном музыкальном конкурсе достал для группы противный Стиви. Продюсеры, представители звукозаписывающих компаний и прочие известные люди собрались в зале, чтобы выбрать из заявленных исполнителей самого лучшего. Первое место открывало немало дверей, одна из которых могла привести счастливчика на музыкальный олимп. И хотя судьба Эмбер отныне была навеки связана с Карлом, она не могла заставить себя радоваться прослушиванию.

Вынув из кармана подвеску-брелок с кошачьими глазами, который таскала уже несколько недель, Эмбер покатала его в ладонях. Она нашла брелок в столе у матери и потихоньку присвоила. Касаясь гладкого камня, Эмбер тотчас обретала спокойствие. Брелок напоминал о доме и о Фей.

Однако сейчас эти воспоминания лишь усилили беспокойство. После ужасной пятничной ссоры, когда мать подарила ей ненужное портфолио, Эмбер чувствовала себя не в своей тарелке. Конечно, она и раньше ругалась с матерью, но никогда не позволяла себе говорить жестокие вещи. В субботу она даже подумывала извиниться, но так и не сделала этого. Ей предстоял еще один разговор с Фей, куда более неприятный, чем пятничный.

«Мама, я уезжаю с музыкантом в Нью-Йорк, экзамены сдавать не буду и в колледж поступать не собираюсь…»

В выходные Эмбер сделала все, чтобы не пересекаться с Фей, потому что не могла взглянуть ей в глаза. Стена, выросшая между ними, казалась железобетонной.