Скандальная связь - Кэндис Герн Страница 46

Изабелла вскрикнула и выгнулась ему навстречу. Он засунул руки под нее и поднял ее бедра так, чтобы иметь возможность войти глубже, а она обвила его ногами. Изнемогая, Изабелла энергично двигалась ему навстречу, отвечая движением на движение, пока не задрожала, выкрикивая его имя. Она таяла под ним, а он двигался и двигался в ней все быстрее, пока не наступил миг взрыва. Едва успев выйти из нее, чтобы излить семя ей на живот, Ричард взорвался.

Спустя мгновение он рухнул на нее всем своим весом и задержал дыхание, а отдышавшись, поднял голову как раз тогда, когда Изабелла посмотрела ему в лицо и улыбнулась.

Через некоторое время Ричард, подбросив дров в камин, вернулся на диван и крепче прижал Изабеллу к себе.

— Слава Богу, ты больше не дрожишь.

— Это ты заставил меня забыть о случившемся. Ты забрал мой страх.

— Я очень рад. — Ричард нагнулся и нежно поцеловал ее. — Но в следующий раз я хочу забрать нечто большее. — Он взглянул на их одежду — она была помята, но более или менее цела. — В следующий раз я хочу забрать твое дыхание.

— Вы уже сделали это, милорд.

— Тогда я хочу забрать твой рассудок и все лоскуты одежды.

Изабелла хихикнула, как девчонка, но не стала отрицать возможность следующего раза.

— Ты ведь знала, что я хотел заняться с тобой любовью с того самого момента, как я впервые взглянул на тебя?

— Да, но я все время сомневалась, куда ты смотришь — на грудь или на брошь.

— На то и на другое, если угодно. — Он обвел пальцем одну ее грудь. — Эти холмы великолепны!

Она тихонько рассмеялась и повернулась в его объятиях так, чтобы видеть его лицо.

— Почему ты украл брошь? Что заставило тебя стать вором?

— Я не вор.

Изабелла коротко фыркнула.

— Вообще-то я считал воровкой тебя.

Она вздрогнула от неожиданности:

— Меня?

— Да, ведь ты же украла у меня брошь.

— Только после того, как ты украл ее у меня. Как ты мог поверить в то, что я воровка?

— Я видел состояние твоего дома, дорогая. Кроме этой комнаты, он пуст. Я подозревал, что ты стала воровать драгоценности, чтобы свести концы с концами.

Изабелла выпрямилась и внимательно посмотрела на него:

— Но я думала то же самое о тебе.

— Что?

— Я знаю, что благосостояние твоей семьи находится в опасности.

Проклятие. Неужели всему миру известны их частные дела?

— И ты подумала, что я стал вором, чтобы заново наполнить семейные сундуки?

— Ну да. Зачем еще тебе этим заниматься? Ради риска?

— Думаю, лучше нам все объяснить друг другу. Я не вор, Изабелла. Когда я первый раз взял у тебя брошь, это стало первым бесчестным поступком, который я совершил в жизни, но я ощущал удовлетворение.

— Почему?

— Потому что эта драгоценность принадлежит моей семье.

На ее лице появилось выражение восхитительного замешательства.

— Что?

— Эта вещь известна как «Сердце Мэллори», она принадлежала моей семье со времен королевы Елизаветы. В доказательство могу показать тебе длинную галерею портретов.

— Но тогда я не понимаю…

— Откуда она у тебя?

— Я одолжила ее у бабки. — Изабелла слегка покраснела. — Сознаюсь, я не спросила у нее разрешения. Разумеется, это не правильно, но я боялась, что она откажет. Я просто обожаю эту брошь, поэтому и взяла ее без спроса. Возможно, это ближе к воровству, чем к одалживанию.

— Твоя бабка? Та самая из Челси?

Ричард вспомнил бедный домик на убогой улочке в непрестижной части Лондона. Что женщина, живущая в таком месте, делала с его бесценным фамильным достоянием?

— Да. Она умрет, когда узнает, что брошь пропала. Эта вещица очень важна для нее. Не знаю почему, но это точно. Она прячет брошь в потайном ящичке шкатулки с драгоценностями и даже не подозревает, что я знаю о существовании драгоценности. Вот почему я боялась просто одолжить ее. Как же мне теперь быть, как же сказать, что я ее потеряла?

— Сколько времени брошь находится у твоей бабушки?

Изабелла пожала плечами:

— Не знаю, но очень давно. Всю мою жизнь и еще много лет до этого.

Могла ли ее бабушка быть тем человеком, который украл брошь столько лет назад?

— А кто твоя бабушка?

— Всего лишь миссис Тил. Думаю, ничего особенного в ней не найти. Когда-то дочь помещика, сейчас она просто еще одна обедневшая вдова.

От Ричарда не ускользнул несколько пренебрежительный тон последних слов. Изабелла — не из тех женщин, которые просто смиряются со своей судьбой, это он понял с самого начала: именно поэтому ему не составило труда вообразить ее воровкой драгоценностей. Женщина, которая выставляла напоказ изобилие, оголяя частные помещения дома до самых стен, могла быть настолько отчаянной, чтобы по-любительски слегка приворовывать. Теперь Ричарду оставалось только порадоваться тому, что он ошибался.

— Бабушка с дедом прожили много лет в Индии: он работал в Ост-Индской компании, но так и не разбогател. Дед мало что оставил ей после смерти, лишь кое-какие украшения и немного мебели.

— Думаешь, это твой дед подарил ей рубиновое сердце?

— Не уверена. Признаться, я всегда подозревала, что это не он сделал, а какой-нибудь чайный любовник — иначе зачем ей прятать брошь?

Тайный любовник? Ричард неожиданно вспомнил любовные письма, найденные им в Грейшотте. Письма, полные страсти, адресованные деду и подписанные «М». Существует ли здесь связь?

— Имя твоей бабки начинается с «М»?

Изабелла озадаченно взглянула на него:

— Нет, ее зовут Эммелина, а что?

Проклятие! «Э», а не «М». Эммелина. «М». Или все-таки это было «Эм»?

— Ее кто-нибудь называет Эм?

— Да, много людей. По-моему, так ее называл дед. Но к чему все эти вопросы?

Ричард придвинулся ближе и крепко обнял Изабеллу.

— Дорогая, по-моему, ты только что раскрыла семейную тайну пятидесятилетней давности.

— Что ты имеешь в виду?

— Потерпи немного, и тогда узнаешь кое-что интересное.

Виконт не спеша стал рассказывать ей о «Сердце Мэллори», о том, как королева Елизавета подарила брошь Роберту Мэллори, первому графу Дансаблу, когда за ним был закреплен этот титул. О любви королевы к драгоценностям знали все, а эту вещь подарил ей воздыхатель, впавший затем в немилость. И все же брошь являлась значительной и дорогой вещью, полученной от самой королевы. Граф подарил ее своей невесте, чтобы та надевала рубин при дворе. С тех пор каждый следующий граф дарил брошь своей графине.