Обворожить графа - Николь Берд Страница 46

– Деревенское время, – холодно заметил граф. – Пока ты находишься в деревне, ты должен вести себя как местные жители.

– Я знаю, здесь не засиживаются допоздна, как в Лондоне, но серьезно, Маркус, зачем впадать в крайности? – проворчал Картер. – Это я сплю на походной кровати, если ты помнишь, и рядом нет никого, кто скрасил бы мое одиночество.

– Мне жаль тебя, – ответил брат, усмехаясь.

– О, я вижу, – огрызнулся Картер. – Ладно, я заберу с собой в постель остатки портвейна!

Лорен, не вступая в спор, сдержанно попрощалась, но когда она поднималась по лестнице, у нее стало легче на сердце. Она зашла в другую спальню посмотреть, как там графиня, нота лежала в постели с книгой, и можно было надеяться, что ночь пройдет спокойно.

Переодевшись ко сну, Лорен проскользнула через коридор в спальню графа, где он ждал ее, однако у него было непроницаемое выражение лица.

Он сидел в халате в глубоком кресле рядом с камином. В комнате было тепло, и царил приятный полумрак.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – тихо сказал он. Она подошла к нему настолько близко, что он дотянулся до нее и привлек к себе.

Его сильные руки успокаивающе действовали на нее. Он легко приподнял ее и посадил к себе на колени, и теперь они сидели вдвоем в этом широком кресле. Она обняла его за шею, прижалась к нему и, раздвинув ворот халата, приложила ладони к его груди, поглаживая покрывавшие ее легкие темные волоски.

– Вы меня дразните, – прошептал он, когда ее пальцы коснулись его соска.

– Ни в коем случае. – Она поцеловала местечко, которого осторожно касалась ее рука.

Казалось, прошло сто лет с тех пор, как они были вместе, хотя это было всего лишь несколько ночей назад. Ее тело требовало прикосновения его теплой кожи с чистым мужским запахом. Неожиданно он приподнял ее рубашку, и Лорен подняла руки, чтобы он смог снять ее через голову и отшвырнуть в сторону. Больше всего ей хотелось, чтобы он прижал ее к себе, и их тела, соприкоснувшись, слились в единое целое.

Он подхватил ее за ягодицы и приподнял. Она же запустила пальцы в его густые темные волосы и притянула его голову к своей груди. Он прижался лицом к ее груди, нашел ее соски и вбирал в губы то один, то другой с такой же жадной страстью, какую возбуждал в ней.

Они порывисто ласкали друг друга, желание все сильнее овладевало ими, она хотела почувствовать его внутри себя. Обнимая его за шею, она все настойчивее прижималась к нему…

– Сейчас же, – шептала она, – сейчас же, – показывая, что не может ждать.

Как-то незаметно они соскользнули с кресла на ковер из медвежьей шкуры, и толстый теплый мех ласкал ее обнаженное тело. Но она замечала это только краем своего сознания, ибо все ее мысли были заняты ощущением быстрого уверенного рывка, которым он вошел в нее, движением его рук, продолжавших ласкать чувственные места ее тела, и она задыхалась и стонала, испытывая радость. Она изогнулась, подхватывая его ритм, их тела сливались, и росло наслаждение друг другом, переходившее в глубокое удовлетворение.

И когда он дотронулся до самых чувствительных точек ее тела, что всегда доводило ее до экстаза, безграничная радость овладела ею, и она словно поднялась ввысь. Выгибаясь, она сбросила бы его с себя, если бы не его искусство и настойчиво сохраняемый им ритм.

Они словно взбирались к самой высокой точке небосвода, на его все участившиеся удары она отвечала ему, встречая синхронно каждый удар, точно попадая в такт каждого движения. И ничто не могло помешать ей, разрушить золотой ореол ее экстаза, объединившего их, словно это, был дар самой судьбы. Ее разум давно умолк. Оставались только чувство, только прикосновение, только эмоция, только чистое ощущение, только радость… И когда он достиг оргазма, она позволила себе тоже взлететь в небеса, и радость оставалась с ней. Он слегка коснулся ее, нежно и властно, и она подумала, что могла бы умереть от блаженства… Они услышали женский крик.

Впечатление было такое, словно разбилось что-то металлическое.

Лорен очнулась от своей блаженной дремоты. Она хотела встать и, чтобы не упасть, ухватилась за Маркуса. Он выругался.

– Если это еще одна проклятая летучая мышь, клянусь, я…

Они оба с трудом разыскали одежду, чтобы иметь приличный вид, и спустя минуту, спотыкаясь, уже шли по коридору.

Дурной сон, казалось, повторялся. Темнота, крики, свечи, горевшие в темной комнате. Но на этот раз ничего не было видно.

– По-моему, ей снятся кошмары, – прошептала Лорен, тряся за плечо графиню, лежавшую в постели. – Проснитесь, проснитесь, дорогая; Все хорошо. Все в порядке.

Нос графиней далеко не все было в порядке. Лицо ее было залито слезами, она что-то взволнованно говорила на языке, непонятном Лорен, может быть, немецком или польском?

Она пыталась успокоить графиню, затем обратилась к графу:

– Может, вы принесете немного бренди?

– Принесу и разбужу этого проклятого соню, моего брата. Пусть придет и посидит с ней, – предложил Маркус свирепым тоном.

– Думаю… думаю, придется снова посидеть с ней, – с вздохом сказала ему Лорен. – Мне хотелось бы подольше побыть в ваших объятиях, но она действительно в таком состоянии, что я не могу уйти. По-моему, для нее это будет лучше.

Он выругался.

– Я тоже хотел побыть с женщиной, – признался он. – Мне тоже нужна женщина – вы. Понимаю, я эгоист. – Он поцеловал ее коротким поцелуем. – Но вы более милосердны, чем я, признаюсь. Я принесу бренди.

Лорен вернулась к кровати и села рядом с графиней, пытаясь пробиться сквозь вызванный ночным кошмаром в ее голове туман.

– С вами все будет хорошо, обещаю, – сказала она, пожимая ей руку.

С возвращением графа, принесшего бокал бренди, они смогли уговорить графиню выпить немного, и ее безумные рыдания утихли, но даже и теперь она не выпускала руку Лорен, в которую вцепилась как в спасательный круг.

Было ясно, что в эту ночь любовные радости Лорен и Маркуса не продолжатся.

Лорен, лежа рядом с графиней и уговаривая ее заснуть, вынуждена была утешать себя воспоминаниями о потрясающем любовном общении, которым они только что наслаждались.

Она думала, не сожалеет ли граф, лежа в одиночестве в своей спальне, о том, что ее нет рядом с ним. Она хотела бы на это надеяться.

Лорен спала чутко, просыпаясь, каждый раз, когда графиня ворочалась во сне и бормотала что-то на родном языке, но Лорен умела уговаривать ее и помогала ей снова уснуть, не позволяя женщине издавать вопли ужаса и будить весь дом. Один раз она проснулась и услышала, как по крыше громко стучат капли дождя и от ветра сотрясаются наружные ставни.

Когда первые лучи света пробились сквозь занавеси, графиня, наконец, заснула глубоким сном, и Лорен тоже задремала. Когда она опять проснулась, графиня все еще спала, но Лорен решила, что пора вставать. Поедет ли граф сегодня в город? Она подумала, что это вполне возможно, и, быстро облачившись в амазонку, спустилась вниз.