Во имя любви - Роберта Ли Страница 46

Как ни старалась, Джейн не смогла рассмеяться. Джон поднял бровь:

— Не смешно?

Все еще не в состоянии говорить, она кивнула, а затем пробормотала, извиняясь:

— Я просто не могу… я не нахожу ничего забавного в Кэрол.

— Я чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты считала ее забавной. Это означало бы, по крайней мере, что ты не…

— Замолчи! — вырвалось у нее. — Ты обещал, что больше не будет никаких дознаний.

— Прости меня. — Он резко встал и заставил ее тоже подняться. — Пойдем отсюда. Не думаю, что это была удачная мысль — прийти сюда сегодня.

— Мне жаль, Джон. Прости меня.

— Мне нечего прощать, дорогая. Ты устала, я раздражителен. Я всегда такой в первый день моих выставок.

Ожидая в холле, пока он оплатит счет, Джейн размышляла, неужели вся ее жизнь будет такой:

редкие минуты удовлетворения, а все остальное — сплошные угрызения совести и одиночество? Хотя логика подсказывала ей, что она должна сказать Джону правду, но она была связана своим обещанием и той преданностью, которую он выказывал ей весь этот трудный год. Опять она отдала бы все, что имела, чтобы повернуть время вспять, но, понимая тщетность подобных мыслей, обреченно решила, что счастье — это не ее удел.

Воздух был свеж и прохладен, Джон с удовольствием перевел дыхание.

— Какой приятный вечер, — сказал он и открыл перед Джейн дверцу машины.

Она съежилась на заднем сиденье, глядя невидящими глазами, как они поворачивают вокруг Беркли-сквер, возвращаясь к ней домой.

— Ты поднимешься выпить кофе? — машинально спросила она, когда они остановились, и почувствовала легкое волнение, когда он, против ее ожиданий, принял предложение.

Но как только они вошли в гостиную и она направилась на кухню, он остановил ее:

— Нет, Джейн, я не хочу кофе. Я просто хотел поговорить с тобой. — Он обнял ее. — Это был не самый лучший день для нас двоих, не так ли?

— Я знаю, но завтра все будет по-другому.

— Я тоже на это надеюсь; все совсем по-другому. — Что-то в его голосе подсказало ей, что в его словах скрыт потаенный смысл, и она вопросительно посмотрела на него:

— Что такое, Джон? Что ты хочешь сказать?

— Я не знаю, как тебе это сказать. Сегодня вечером, когда я увидел тебя после твоей встречи с Николасом, я понял, что должен спросить тебя об этом, но как… я не могу найти нужные слова.

— Какие слова? Что ты хочешь?

— Тебя.

Она облизала губы:

— Меня?

— Да. Сегодня. Сейчас. Я люблю тебя, Джейн, и если ты любишь меня, то ты мне не откажешь. — Он сжал ее сильнее. — Я знаю, мы уже говорили об этом раньше, и я понимаю твои чувства, но ты должна понять и мои. Мне нужна уверенность, и я смогу ее получить только в том случае, если ты позволишь мне любить тебя.

Джейн не ожидала, что именно сегодня вечером ей придется принять это решение, но, видя выражение лица Джона, такое умоляющее и отчаянное, она не смогла отказать ему.

— Если только это сможет убедить тебя, дать тебе необходимую уверенность… — она с трудом перевела дыхание, — тогда оставайся со мной, Джон.

— Не здесь… — Он прижал ее к себе так, что она не видела его лица, а только слышала его голос, низкий и дрожащий. — Не здесь — в коттедже.

Она испугалась:

— В Корнуолле?

— Нет. У меня, на реке. Мы сможем добраться туда за час.

Целый час. Это была отсрочка, на которую она с радостью согласилась.

— Мне нужно взять с собой кое-что. Ты подождешь или вернешься за мной?

— Тебе придется поехать туда раньше меня.

— Зачем?

— Мне нужно кое-что уладить сначала — убедиться, что мой агент не побеспокоит меня до конца недели.

Он отстранил ее от себя, и она снова увидела его лицо, заметив, что его лоб покрылся испариной, а один глаз нервно задергался.

— Ты можешь поехать в моей машине, Джейн. В это время суток ты будешь там через полчаса.

Когда ты распакуешь вещи и устроишься там, я уже приеду.

— Я лучше подожду тебя, — попросила она, — как глупо ехать поодиночке.

— Я так хочу. Ты приедешь и будешь ждать меня. У меня будет чувство, что я возвращаюсь домой. Ты можешь это понять?

Она согласилась, принимая неизбежное. Без чувств и мыслей она собрала сумку с необходимыми на ночь вещами, добавив пару платьев, уместных в деревне, и покорно пошла за Джоном к его машине.

Только оказавшись на месте водителя, она вновь смогла заговорить, стараясь избегать прямых взглядов, чтобы не растерять спокойствия.

— А на какой машине ты поедешь?

— Найму какую-нибудь. — Он наклонился и через окно поцеловал ее в лоб. — Веди осторожно, дорогая. Благослови тебя Господь.

Она не успела ничего ответить, а он уже шагал прочь по мостовой.

— Джон! — позвала она, но он не слышал ее.

Потом она так и не могла вспомнить это одинокое путешествие до Темз-Вэлли, в памяти остались только огни лондонского аэропорта, который остался позади, и горбатый мост через реку.

Джон снабдил ее такими точными инструкциями, что она без труда отыскала коттедж; где-то вдалеке часы пробили час ночи, когда она наконец вышла из машины, повернула ключ в замке дубовой двери и тут же очутилась в другом столетии.

Весь коттедж был заставлен изысканной мебелью в стиле эпохи Тюдоров, и хотя он был невелик, но в нем было все, что нужно, чтобы он мог служить идеальным гнездышком для медового месяца: начиная от центрального отопления и до кладовой, набитой консервированными деликатесами. Наверху, в единственной спальне коттеджа, она распаковала свою сумку и повесила вещи в пахнущий лавандой шкаф, упорно стараясь не смотреть на кровать с пологом на четырех столбиках, которая заполняла почти всю комнату.

После этого ей нечего было делать, только ждать; чтобы снять напряжение, она решила принять ванну. Она долго лежала в теплой воде, жара и пар скоро расслабили ее; затем, надев ночную сорочку и пеньюар, она вернулась в гостиную и свернулась клубочком на диване перед электрическим камином.

Она решительно старалась не думать о будущем, но ее блуждающие мысли не подчинялись ей. Разве это испуганное, дрожащее тело могло принадлежать влюбленной женщине? Она невольно вздрогнула и, осмотрев свою шифоновую сорочку, пожалела, что у нее нет ничего более закрытого. Если бы только она ждала сейчас Николаса! Если бы ее ожидали его прикосновения. Застонав, она спрятала лицо в подушках и лежала так неподвижно, пригретая теплом камина и обласканная тишиной, пока наконец не задремала.

Она испуганно проснулась, услышав шум машины. Мотор заглох, послышались шаги по дорожке, и открылась входная дверь. Она схватилась дрожащими руками за горло и вскочила, дико озираясь кругом, как будто ища убежища. Но бежать было некуда, а дверь в гостиную вот-вот должна была открыться.