Брак - Диана Джонсон Страница 46

Хотя у Тима была уйма дел – к примеру, расследование продажи резных панелей из замка, сортировка своих книг и журналистская работа, – он продолжал регулярно бывать у Креев, подолгу засиживался у них в кухне, где часто сидел и читал сам Крей, или в маленькой комнате для завтрака, примыкающей к большой, – в помещении с желтыми стенами, украшенном силуэтами в узких черных рамках. Здесь были стопкой сложены газеты и иногда работало радио. А по кухне утром расплывалось приятное тепло от печки – протопить весь замок было нелегко. Высокие окна кухни выходили в сад, на бетонные вазоны и растительность, посеребренную инеем. В чаше бездействующего фонтана скопились бурые листья. Сеньора Альварес уже считала Тима чем-то вроде личного помощника или секретаря и приветствовала его со смесью равнодушия и фамильярности, с каким низшие слуги обращаются к слугам, занимающим более высокое положение. Поскольку Крей платил Тиму, тот и вправду в какой-то мере зависел от него. Тим часами торчал в замке потому, что другие занятия его не привлекали – к примеру, расставить книги в новых шкафах. Но от похитителя манускрипта до сих пор не было никаких вестей.

Чтобы что-то узнать о Габриеле, Тим связался с Сисом из Амстердама еще в те дни, когда Делия только переселилась к Креям. Он заметил, что дело Габриеля заинтересовало Сиса, но тот не сказал, имеет ли оно какое-либо отношение к «Апокалипсису Дриада». Подождав немного, Тим заговорил с Сисом о том, что, возможно, Габриель имеет какое-то отношение к исчезновению манускрипта, а в ответ Сис сообщил, что недавно похититель позвонил двум другим потенциальным покупателям и предложил продать им манускрипт. Кто это был – Габриель или кто-то еще? Подобно Крею, другие покупатели выразили готовность немедленно приобрести манускрипт, но после этого вор больше не предпринял ни одной попытки встретиться с ними.

Тим был не единственным гостем в доме Креев. В конце концов, он приезжал туда не просто так – он старался разгадать тайну исчезновения манускрипта. А Антуан де Персан дважды находил какие-то малоубедительные предлоги, чтобы навестить Креев. Вместе с Делией Тим следил за развитием событий: красивая женщина, видный мужчина, пылкие взгляды. Само собой, и Крей не мог не заметить, что эти двое поддались воздействию незримых чар.

Однажды утром, войдя в дом и вешая пальто в шкаф, Тим услышал голос Клары. Он прошел в кухню, где читал Крей, а сеньора Альварес варила кофе.

– А вы?.. Мы как раз собирались… – сбивчиво бормотала Клара.

– Нет, благодарю вас – merci, s’il vous plaît, – отозвался Антуан де Персан, переминавшийся на пороге кухни.

Потом Клара, видно, решив, что принимать такого гостя на кухне неприлично, жестом пригласила его в соседнюю маленькую столовую. Антуан помедлил, но сеньора Альварес уже понесла туда поднос с чашками и остальные потянулись за ней – Тим, Крей, Делия. Подойдя к столу, Клара, как и подобает хозяйке замка, принялась разливать кофе. Персан присел на ближайший к ней стул.

Оторвавшись от своего занятия, Клара метнула быстрый взгляд на Крея.

– Познакомьтесь с моим мужем, – обратилась она к Персану. Тот встал, пожал руку Крею, затем Тиму и Делии.

– Ну, что еще задумал многоуважаемый мэр? – осведомился Крей.

Персан явно колебался.

– Я решил, что вы должны узнать об этом. Вы точно знаете площадь своего участка? Кажется, мэр намерен оспорить законность его приобретения или же отстаивать право свободного прохода по участку.

– Присаживайтесь, месье, – предложил Серж. – И объясните, в чем дело.

Сама Клара вдруг притихла, как оробевшая девушка, и сидела, не поднимая глаз от кофейника. Ей отчетливо вспоминался тот унизительный момент, когда она поступилась своими принципами, сделала непристойное предложение почти незнакомому мужчине и была отвергнута. Такое ей не могло даже присниться. Гордыня, гордыня… Впрочем, она не думала, что ей когда-нибудь придется сидеть в тюрьме. Ее сердце колотилось, руки дрожали, стоило ей взглянуть на месье де Персана.

– Вам известно о законе Вердейля? – продолжал Персан.

– Разумеется. Омерзительный фашистский закон…

И Крей объяснил Делии смысл закона, согласно которому владелец участка площадью меньше двадцати гектаров не вправе запрещать охотиться в его владениях. Крей не мог понять, откуда появился этот закон, нарушающий все права частной собственности в их свободном, демократическом государстве. Когда он поклялся обратиться по этому поводу в Европейский суд в Страсбурге, ему сообщили, что такое уже случалось, и не раз. Но слушание дела до сих пор не состоялось, а тем временем во Франции действовал закон, по которому крупный землевладелец обладал правами, каких были лишены мелкие землевладельцы.

– Вы правы, – с жаром подхватила Делия, – омерзительный закон!

– Но это еще не все, – хмуро продолжал Персан. – Мэр считает, что пересмотр статуса дорог, располагающихся по периметру вашего участка, позволит добиться уменьшения его площади. Вдоль дорог должна проходить полоса отчуждения, и так далее. Мэр ищет способы досадить вам.

Крей хмыкнул.

– Вы видели моих собак, месье?

– Да, и они тоже меня видели.

– По участку свободно разгуливают восемь собак, и дрессировщику приказано натравливать их на всех посторонних. Я добиваюсь того, чтобы они научились различать непрошеных и званых гостей, таких, как вы. Может быть, друзьями следует считать тех, кто ходит как полагается, по дорожкам? Или дрессировщик должен различать их и подавать сигналы?

– Мэр вправе добиться того, чтобы часть вашего участка присоединили к полосе отчуждения вдоль дорог. При этом площадь самого участка уменьшится, – объяснил Персан.

Крей наконец-то сообразил, в чем дело. Он помрачнел, его глаза блеснули, челюсти сжались и словно бы потемнели.

– Так вот что они затеяли!

Персан повернулся к Кларе.

– А вы, мадам? Вы уже оправились от ужасного испытания?

– Через такое испытание следовало бы пройти каждому. – И Клара улыбнулась кокетливо, почти по-французски. – При этом узнаешь о себе много нового, начинаешь вести себя совсем иначе. И говоришь то, что в обычном положении никогда не решился бы сказать.

– Могу себе представить. Похоже, у каждого из нас есть воображаемая жизнь, которой мы не осмеливаемся дать волю.

– Но в тюрьме она вырывается наружу, – подхватила Клара, – и все запретное кажется вполне возможным.

Приготовления к свадьбе Тима шли гладко, а проблемы с квартирой осложнились.

– Скажите мадам Флё, чтобы она увезла свои шкафы с собой, – холодно посоветовал агент Тиму и Анне-Софи, когда Тим попробовал возразить против дополнительной платы.

Но дело обстояло не так-то просто: шкафы были ему нужны. Значит, оставалось раздобыть недостающую сумму. На американском счету у Тима оставалось немного денег. Он позвонил матери, прося прислать их.