Всегда, когда любишь - Ширли Басби Страница 46

Саванну, только что млевшую от его поцелуев, будто ледяной водой окатили. На нее буквально обрушились разделявшие их проблемы. И, не отдавая себе отчета в том, что делает, Саванна залепила ему звонкую пощечину. Грудь ее вздымалась от негодования, глаза метали молнии, когда она холодно произнесла:

— Это еще не причина!

Адам помрачнел, решительно шагнул к Саванне и, тряся ее за плечи, хриплым голосом сказал:

— Знаешь, я достаточно от тебя натерпелся, дорогая, но если еще хоть раз ты поднимешь на меня руку, я поколочу тебя так, что всю жизнь будешь помнить!

— Только попробуй! — бросила она угрожающе. — Я выцарапаю твою печенку и скормлю аллигаторам!

Эти слова услышал Боуден. Медленно приблизившись к ним, он с улыбкой произнес:

— Голубки воркуют?

Под гневными взглядами двух пар глаз Боуден остановился как вкопанный, в то время как Саванна и Адам почти в один голос его передразнили:

— Голубки!

Боуден приложил к уху ладонь, слегка склонив голову набок, и в уголках его губ притаилась улыбка, когда с напускным раскаянием он произнес:

— Ошибся! Прошу прощения! — И, бросив на них лукавый взгляд, добавил: — Мы уже сворачиваем лагерь, так что возвращайтесь, пока за вами не пришли Джейсон и Кровопийца.

Саванна гневно посмотрела на Адама и ледяным тоном заявила:

— Боюсь, нам не придется снова разбивать лагерь, потому что кое-кого я больше не хочу видеть! Никогда!

Адам вздохнул и буквально впился рукой ей в плечо.

— Погоди, мы еще не закончили разговор, — решительно сказал он и, не сводя глаз с Саванны, обратился к Боудену:

— Скажи всем, что мы через минутку вернемся. Надо уладить одну проблему.

Боуден подумал, что сейчас с ним лучше не спорить, и, пожав плечами, ушел.

Какого черта Боуден оставил ее одну? Испугался Адама? Это при его-то росте и длиннющих руках, подумала Саванна и, глядя Адаму в глаза, тихо произнесла:

— Мне нечего тебе сказать. Отпусти меня.

Он нежно взял в ладони ее лицо.

— Любишь ты меня или нет, но должна помнить, что у нас будет ребенок. А самые несчастные дети — это внебрачные. Так что хорошенько подумай, прежде чем отказывать мне.

— Я не уверена, что беременна, — кусая губы, едва слышно сказала Саванна. — Поэтому о замужестве пока не может быть и речи.

— Посмотри мне в глаза! — потребовал Адам. Она повиновалась, но ничего, кроме неприязни, он не увидел в них.

— А когда будешь уверена, скажешь? Могу я надеяться?

Совершенно измученная тем, что ей пришлось пережить и что еще не изгладилось из памяти, в полном смятении чувств, Саванна почти утратила волю к сопротивлению, однако гордость ей придала силы остаться непреклонной;

— Если даже я и беременна, — сказала девушка, — все равно не выйду за тебя замуж! И ты не сможешь меня заставить!

В его синих глазах появилась угроза.

— Ладно, дорогая, посмотрим! — промолвил он хорошо знакомым ей вкрадчивым тоном.

Затем оттолкнул девушку и следом за ней пошел в лагерь. Чтобы поскорее избавиться от него, Саванна побежала к месту стоянки и покраснела, когда Джейсон при их с Адамом появлении переглянулся с остальными. Девушка пробормотала что-то вроде приветствия и испытала облегчение, лишь когда принялась проверять седло своей лошади. Уже во второй раз.

Спустя несколько минут все сидели на лошадях. Наступил, как всегда неловкий, момент прощания. Наконец Боуден приложил руку к шляпе:

— До свидания, джентльмены! Да поможет вам Бог!

Джейсон кивнул, и они с Кровопийцей повернули коней на север, в сторону Тер-дю-Кер, забрав с собой еще одну груженную поклажей лошадь. Когда они скрылись из виду, Адам с улыбкой обратился к Боудену:

— Как только попаду в Новый Орлеан, непременно побываю у вас!

Боуден ухмыльнулся:

— Не терпится оставить кругленькую сумму в игорных домах?

Адам покачал головой, глаза его весело блеснули.

— Не думаю! Говорят, мне везет!

Оба рассмеялись. Затем Адам посмотрел на Саванну и довольно грубо сказал:

— Если захочешь что-нибудь сообщить, найдешь меня в Белл-Виста, недалеко от Натчеза.

— Не понимаю, о чем ты. Мне нечего тебе сообщать, — замешкавшись, сказала Саванна и, не дожидаясь ответа, тронула лошадь. Боуден и Адам переглянулись.

— С ней не сладишь, до того она гордая и строптивая. Сущий дьявол! — огорченно заметил Боуден.

— Знаю, на себе испытал, — мрачно ответил Адам и, пристально глядя Боудену в глаза, добавил: — Если возникнут проблемы… Дай мне знать, ладно?

Боуден кивнул, приподнял шляпу и, ведя на поводу груженую лошадь, поскакал вслед за Саванной. Адам еще долго стоял не двигаясь, глядя в ту сторону, где исчезла Саванна. Как ему хотелось броситься вслед за ней, умолять выйти за него замуж, и только мысль, что в этом случае он будет выглядеть круглым идиотом, сдерживала его. Саванна тоже ни на минуту не переставала думать об Адаме, горячо надеясь, что со временем сможет забыть его. Возмущаясь противоречивостью женского характера, особенно одной ведьмы с огненно-рыжими волосами, Адам повернул лошадь и поскакал в том же направлении, что Джейсон и Кровопийца.

Боуден очень быстро догнал Саванну, но не стал с ней разговаривать, увидев, какое мрачное у нее лицо. Несколько часов прошло в полном молчании. Лишь изредка они перебрасывались двумя-тремя словами относительно направления или встречавшихся на пути препятствий.

Близился вечер, когда Боуден наконец решил остановиться, дать лошадям передышку и немного подкрепиться. Все так же молча Саванна спустилась на землю, с недоумением думая о том, почему сейчас, когда она наконец рассталась с Адамом и едет домой, ей так тоскливо и тяжело.

Боуден быстро развел костер, сварил кофе. Из оставшейся после завтрака каши испек на сковороде у огня две лепешки, принес их Саванне и с усмешкой сказал:

— Как только прибудем в Кампо-де-Верде, постараюсь забыть о кукурузе, в рот ее больше не возьму. Никогда!

— А я даже смотреть на нее не стану. Не то что есть, — отозвалась девушка, с улыбкой отщипнув кусочек лепешки. — Но нельзя быть неблагодарной! Кукуруза не раз нас спасала от голода в пути.

От перенесенных лишений Саванна похудела, но это ей шло. Она стала еще более хрупкой и изящной и даже в рваной и грязной мальчишечьей одежде выглядела просто великолепно. Особенно когда сняла шляпу и солнечные лучи заиграли в ее огненно-рыжих волосах, на шелковистой, покрытой легким загаром коже, на прелестном личике. Какое-то время Боуден внимательно смотрел на нее и не мог не заметить, что она стала спокойнее, напряженность исчезла.