Один прекрасный вечер - Кристина Додд Страница 47

– Роберт.

Он прикоснулся губами к ее губам. Она с жадностью приняла его язык, ей хотелось вновь испытать ту гармонию, которую он подарил ей, когда они вместе пели песнь страсти. Еще никто в мире не целовался так, как целовались они, купаясь в этом восхитительном море, в котором нежность смешалась с силой. Она обхватила его руками за плечи и, удерживая его голову, требовала дать ей то, что он один мог ей дать: горячие толчки его языка, его горячее дыхание.

И тогда он отстранился.

– Слышите? Экипажи уже у ворот. Начали съезжаться джентльмены с охоты. – Он посмотрел на нее, но во взгляде его уже не было страсти. Он смотрел на нее оценивающе. – Я должен объяснить, что именно требую от вас на балу. Вы готовы?

Готова? Да, она готова. Только он не об этом говорил, но не все ли равно? Сейчас она готова была сделать все, чего бы он ни пожелал. Но она не станет ему в этом признаваться. Должно быть, она опьянела от этого поцелуя, но, каким бы сильным ни было опьянение, она не забывала о его беспощадности. Она не позволит ему унизить себя. И Клариса очень спокойно произнесла:

– Объясните, чего именно вы от меня хотите, и я скажу, смогу ли я это выполнить.

– Я верю в вас, моя принцесса. – Губы его шевельнулись, голос у него был низкий и чуть хрипловатый, и этот голос дарил невысказанное обещание. – И когда вы все сделаете, обещаю вам, что Блейз станет вашим по праву. Навеки. – Она думала не только о коне, когда эхом отозвалась:

– Навеки.

В канаве сливок не найдешь.

Старики Фрея-Крагс

Полковник Огли ждал этого всю жизнь. С триумфом явиться в Маккензи-Мэнор. Ловить на себе восхищенные взгляды женщин, наслаждаться восхищением мужчин. И чтобы Бренда, его наивная богатая женушка, покрепче прижималась к нему.

Смаковать тщательно скрываемую досаду графа Хепберна.

О, Хепберн сказал все, что положено говорить в таких случаях. Он приветствовал Огли в просторном зале Маккензи-Мэнор, всем своим видом выражая удовлетворение хозяина, принимающего высокого гостя.

Но Огли знал, что Хепберн его ненавидит. Огли все сделал для этого. Он подпитывал его ненависть все годы службы в Пиренеях и потом тоже. Огли позаботился о том, чтобы этот заносчивый лорденок, присланный к нему в подчинение, превратился в желчного циника. Но несмотря на все усилия, Огли не смог заставить Хепберна сдохнуть мучительной смертью.

Но как выяснилось, то, что Хепберн выжил, было не так уж плохо. Зато теперь он, Огли, мог насладиться сполна. Пусть смотрит, как Вальдемар, бывший первый помощник Хепберна, стоит по стойке «смирно» у него, Огли, за спиной. Власть над лучшим другом своего врага дарила Огли ощущения более сильные и острые, чем то насилие, которым он вволю насладился во время военных действий. Огли отнял у Хепберна все, что тот имел, за исключением титула. Впрочем, Огли со дня на день рассчитывал получить титул барона. И сознание того, что Хепберн, ненавидевший его всеми фибрами души, вынужден будет изображать уважение, доставляло ему истинное удовольствие.

– Полковник Огли, миссис Огли, для нас большая честь давать бал в вашу честь. – Леди Миллисент, чем-то напоминавшая жену самого Огли, поспешила им навстречу. – Я прочла вашу книгу, полковник Огли, и восхищена вашими подвигами на Пиренеях. Надеюсь, путешествие вас не слишком утомило и вы составите нам компанию этим вечером в гостиной и расскажете о своем героизме.

Гости собрались вокруг него и зааплодировали.

Бренда вцепилась ему в предплечье.

– Пожалуйста, Оскар, ты знаешь, как я люблю тебя слушать. – Огли похлопал жену по руке и снисходительно улыбнулся Миллисент:

– Ну, разве она не прелесть? Миссис Огли слушала мои рассказы бессчетное число раз за время моего турне по Англии и просит меня рассказать еще.

– О, Оскар, – Бренда раскраснелась от восторга, – я с упоением читаю твои рассказы. Если знать, что ты по собственной воле подвергал свою жизнь опасности, все это звучит почти как волшебная сказка.

Огли несколько напрягся, но Хепберн ничего не сказал. Его губы даже не тронула сардоническая усмешка. Казалось, Хепберн все забыл. А в это Огли поверить не мог. Этот надменный ублюдок ничего не забывал, и именно поэтому Огли так старался, чтобы его убили. И то, что Огли в этом не преуспел, свидетельствовало о везении Хепберна и его мастерстве.

Но что мог Хепберн сделать сейчас? Если он попытается сказать правду, ему никто не поверит. Он выставит себя жалким охотником за почестями. И слава Огли засияет еще ярче. Огли самодовольно ухмыльнулся. Он загнал Хепберна в ловушку. Этот старомодный кодекс чести! Огли буквально упивался ничтожеством Хепберна.

– Полковник Огли, принцесса Клариса просила меня познакомить вас с ней. – Хепберн вышел из круга, ведя под руку женщину необыкновенной красоты. – Ваше высочество, этот тот самый полковник, автор книги, со страниц которой вы узнали о его героических подвигах. Принцесса Клариса, имею честь представить вам полковника Огли и его жену леди Бренду.

– Прошу вас, – сказала Бренда, – называйте меня просто миссис Огли.

– Я понимаю, миссис Огли. – Странного янтарного цвета глаза принцессы лучились восхищением. – Какая честь быть женой героя!

– Да, это верно. – У Бренды не хватило ума насторожиться при виде симпатичной принцессы или реакции мужа на ее появление. Бренда восхищалась мужем.

И он не собирался открывать ей правду.

Огли обольстительно улыбнулся принцессе.

– Разумеется, я буду сегодня рассказывать о своих приключениях, причем с величайшим удовольствием. – Он не знал, откуда родом принцесса, но ему было все равно. Он видел перед собой великолепный образчик женской плоти и решил поразить принцессу рассказами о своем героизме.

Казалось, его дерзкий взгляд насторожил принцессу. Неужели он неправильно интерпретировал ее интерес к нему? Но он все понял правильно. Он достаточно долго служил офицером, чтобы ни с чем не спутать это свечение, которое исходит от женщины, когда она хочет мужчину.

Огли перевел взгляд на Хепберна, который, нахмурившись, наблюдал за ними. Еще лучше, если у Хепберна к ней свой интерес. Огли уложит принцессу Кларису к себе в постель, и это будет последним ударом для Хепберна, последним пушечным выстрелом в той битве, которая началась, как только Огли узнал о том, что Хепберн поступает к нему на службу. И этот залп отправит Хепберна прямиком в ад.

– Полковник Огли, миссис Огли, пожалуйте сюда, – вмешалась леди Миллисент, лишив Огли возможности укрепить свои позиции в отношении принцессы.

Впрочем, это было неплохо, поскольку Бренда тоже была рядом. Огли все сделает потом, когда под боком не будет жены. И принцесса Клариса, вне всяких сомнений, не станет ломаться.

Леди Миллисент повела чету наверх, и полковник взмахом руки приветствовал собравшихся внизу гостей и слуг. Видит Бог, ему нравилось быть героем. Он махнул принцессе Кларисе рукой в знак особого почтения и улыбнулся, заметив, как подозрительно прищурился Хепберн.