Гнев и радость - Дженнифер Блейк Страница 47

— Могу порекомендовать коронное блюдо этого ресторана — банановый фостер! — объявил Рей, с улыбкой взглянув в сторону Саммер. — Бананы свежайшие, только что с корабля! Жгучий коньячный соус обогревает сердце, это если по самому малому счету! А мороженое! Это благоухающий декаданс!

— Хочу! — улыбнувшись, проговорила Саммер.

— С коньяком? — с сомнением в голосе переспросила Аннет.

— Алкоголь весь выгорел, оставив только божественный аромат, — сказал ей Рей.

— Жаль, — проговорила Офелия. — Но я тоже это

возьму.

— Ну и девочки! — сказал Булл, сверкнув ухмылкой на Рея. — Неужели им не хочется облить все это шоколадным сиропом?

Рей покачал головой:

— Это кощунство! Главное — первозданный вкус. Ведь правда, вы не хотите никакого шоколадного сиропа?

Джулия, наблюдавшая за этой хитрой игрой, была признательна Рею за его вмешательство. Она чувствовала, как напряжение возвращается к ней с новой силой, вместе со скукой и раздражением. Она устала от этой игры, этой киношной кухни, с ее мелкой местью, ревностью, обманами и показухой.

Все было до жути просто. Даже примитивно. Вэнс, как догадывалась Джулия, начал разговор о смертях каскадеров, пытаясь сорвать ее вечер. Булл принял этот тон и рассказал о Мадлин, во-первых, для того, чтобы отвлечь внимание от дочери, во-вторых, чтобы предупредить возможные подходы с предложением интима со стороны актрисы. Аллен поведал о случае с Офелией ради одной цели: показать, что не так далеко ушли те времена, когда он влиял на нее, и они еще вернутся. Остальные истории были рассказаны по различным причинам, которые были, однако, похожи одна на другую: кому-то хотелось поддеть ближнего, кто-то сводил старые счеты… У актеров долгая память.

— После десерта, — проговорил Аллен, изучая удовлетворенным взглядом собравшихся за столом, — я думаю, мы прогуляемся по Бурбон-стрит, послушаем джаз, другую музыку, заглянем в какие-нибудь клубы, посмотрим, какую ночную жизнь предлагает нам Новый Орлеан. Все за мой счет, разумеется. Что скажете?

— Я скажу: «Благодарю тебя». Программа мне нравится, — громко заявила Мадлйн.

— Мы с Саммер присоединимся ко всем относительно джаза, но потом вернемся в мотель, — сказала Аннет.

— Почему, мама?!

— Ты еще несовершеннолетняя, милая. Правила не я придумала.

Остальные согласились с большей или меньшей долей энтузиазма. Все, кроме Рея. Тот молча вертел в руках опустевший бокал и неподвижно глядел на угол розовой скатерти.

— Джулия, — произнес Аллен. — Ты, надеюсь, с нами?

Джулия переменила позу на стуле.

— Не думаю. — С этими словами она повернулась к Рею. — Кто-то говорил, что у тебя в городе есть машина. Не мог бы ты отвезти меня на ней к тетушке Тин?

— Конечно, — тут же ответил он. В его взгляде было удивление и еще что-то…

— Джулия, в самом деле! — воскликнул Аллен. — Я организовал этот вечер для тебя!

— Да ну? — проговорила она, не глядя в его сторону. Она поднялась на ноги и взяла в руки свою маленькую шелковую сумочку, которая лежала рядом на столе. Рей вышел из-за стола и отодвинул ее стул.

Аллен швырнул на стол салфетку и тоже встал.

— Я рассчитывал на то, что мы с тобой и твоим отцом вместе вернемся в отель и поговорим.

— Ты можешь говорить с Буллом когда тебе захочется, — ответила она. — Я ему уже все сказала.

Она развернулась и ушла. Рей кивнул гостям, пожелал всем спокойной ночи и пошел догонять Джулию.

— Не хочешь ли немного прогуляться перед возвращением?

Джулия приняла предложение Рея почти автоматически. Она так устала от Аллена и остальных, что готова была делать все что угодно, лишь бы не встречаться с ними опять.

Ей очень трудно было признаваться в том, что, несмотря на прожитые, совсем немалые годы, они с Алле-ном так и остались далекими друг от друга людьми. У нее было такое впечатление, будто она смотрит теперь на него совсем другими глазами. Нет, она, конечно, знала, что он обладает многими хорошими качествами. Он был заядлым любителем музеев и галерей, симфоний, опер и театра. Особенно ему нравились постановки комедий и театра импровизаций. Он обожал старинные храмы, выставки цветов и редких монет. Он был хорошо начитан, умел четко и красочно излагать, знал много разных вещей, и все же… Ей казалось, что она совсем не знала Аллена.

Это было невероятно прежде всего для нее самой, что она совсем не знала и не понимала человека, с которым уже довольно долго жила, для которого готовила, вместе с которым просматривала комиксы в утренних воскресных газетах, которому покупала нижнее белье, о любимой английской овчарке которого постоянно заботилась… Как это случилось, что между ними не возникло взаимопонимания? Что произошло с ней? Ведь она могла сидеть с ним за одним столом, смотреть на его лицо, которое было давно знакомо ей до мельчайших черточек, и тем не менее чувствовать, что перед ней какой-то незнакомец, чужак? Более того, чувствовать, что перед ней человек, которого она и не хочет знать, который не пробуждает в ней никаких эмоций?..

Нет, нельзя было сказать, что она просто злится на Аллена за то, что он захотел сместить ее с поста режиссера фильма, сместить из-за того, что деньги для него были важнее ее чувств, забот, желаний… Нет. Просто те чувства, которые она испытывала к нему, со временем постепенно слабели, уходили и, наконец, исчезли совсем. И произошло это так незаметно, так плавно, что она даже ничего не поняла.

Она даже не могла припомнить точно, когда они в последний раз занимались любовью.

Похоже, это было накануне ее выезда в Луизиану, но теперь она уже не помнила, где это было, в какое время суток и что она при этом чувствовала. А ведь прошел всего месяц, ну, может, чуть-чуть побольше. Она попыталась было сконцентрироваться на деталях, но без особого успеха. Ее внимание было обращено на человека, идущего рядом с ней, на Рея, в глазах которого отражался лунный свет, уже отраженный водой. Ей почему-то показалось, что его сердце бьется в унисон с ее сердцем…

Она быстро взглянула на него. Воспоминание о его широких плечах вызвало легкую дрожь в спине. Как и всегда, заметив в ней эту перемену, он улыбнулся. Они как раз подошли к улице, которую надо было перейти. Рей взял ее за руку. Джулия опять вздрогнула. Тогда он спросил:

— Холодно?

— Да нет…

— Почему ты мне раньше не говорила о том, что тебя собираются отметить на женском кинофестивале?

— Аллен сообщил мне об этом только сегодня утром, — ответила она.

— И ты будешь там присутствовать?

Она, если честно, еще ничего не решила по этому вопросу. Но он спросил об этом совсем не так, как спрашивал Аллен. Без издевки. Джулия спокойно проговорила: